Зороастр

Вид этих несчастных произвел сильное впечатление на Иисуса Навина; он закрыл лицо руками и громко застонал.

Старший надзорщик посмотрел на него и сказал:

— Не все в таком виде возвращаются на родину, уверяю тебя, что не все.

Но Иисус Навин ничего не ответил, а только снова тяжело вздохнул.

Несколько времени спустя, надзорщик ударил плетью по воздуху, не задев ни одного из осужденных, указав по направлению клубившегося дыма:

— Вон мы и близко к цели; к полудню будем уж на месте; там огня довольно и можно будет раздобыть сколько угодно чечевицы и баранины.

Осужденные обогнули обвалившуюся с одной стороны гору, на вершине которой стоял египетский храм Гафор и находилось несколько надгробных камней.

Перед воротами храма развевалось на высоких шестах несколько флагов, по случаю дня рождения фараона.

Между тем, издали доносился какой-то странный шум; надзорщик и сторожа остановились и подумали, что это слышны крики по случаю празднества торжественного дня рождения фараона.

Но Иисус Навин знал хорошо, что это за шум, и не мог в нем ошибиться: это был воинский возглас египетских войск, сигнал, по которому собирали воинов и звук оружия. Бывший военачальник шепнул своему товарищу, с которым был скован:

— Час освобождения настал; будь осторожным, доверься мне.

Иисус Навин взглянул в боковую долину и на вершине скалы он увидел седую голову своего отца; но оглянувшись он заметил, что старший надзорщик испугался и тотчас закричал своим помощникам:

— Назад преступников, бейте того, кто осмелится бежать.

Но Иисус Навин, вместе со своим товарищем, напал на старшего надзорщика и, прежде чем последний успел опомниться, один схватил его за правую руку, другой — за левую. Страж старался вырваться, но оба держали его так крепко, что тот не мог от них освободиться.

Бывший воин одним взглядом измерил пространство, отделявшее его от своих, и сказал товарищу:

— Подними правой рукой цепи, а я подержу наш живой щит; нам нужно обогнуть гору.

Он повиновался, и оба осужденные, держа в руках несчастного надзорщика и проходя то боком, то задом, приближались к еврейскому отряду. Наконец, Осия закричал громким голосом:

— Сын Нуна возвращается к отцу и к своему народу!

Ни один египтянин не решился пустить стрелы вдогонку беглецам, а тут скоро подоспел к ним и Ефрем со своими бойцами.

К немалому удивлению, Иисус Навин увидел у каждого из евреев по громадному щиту, по мечу и по боевой секире; но, кроме того, у всех за поясом были мешки с круглыми каменьями и пращи.

Ефрем начальствовал над своими сверстниками и, прежде чем встретиться с дядею, расставил своих ратников по два в ряд и образовал из них нечто вроде живой стены между Иисусом Навином и неприятельскими стрелками.

Радость минуты свидания была неописанна, тем более, что скоро явился и Нун, прикрытый египетскими щитами, выброшенными морем на сушу. Иисуса Навина тотчас расковали и на старшего надзорщика надели цепи.

Этот последний так испугался, что даже не выказывал ни малейшего сопротивления и позволял делать с собою все, что угодно.

Старый Нун не мог налюбоваться на сына и беспрестанно повторял ему, что он, Иисус Навин, избран Самим Богом быть защитником евреев на поле брани. Иисусу Навину рассказали о гибели войска фараона; это крайне поразило его впечатлительную натуру, тем более, что он столько времени служил в рядах этого самого войска. Не без некоторой гордости Нун сообщил сыну также и то, что отряд вооруженных пастухов под начальством Гура напал на турнисменов из долины Дофна, и если победа останется за евреями, то последние скоро вернутся.

Все имели страстное желание сразиться скорее с египтянами, но Иисус Навин, хотя и знал, что пастухи, превосходившие врагов численностью, одержат над ними верх, но не хотел, чтобы слишком много проливалось крови за его спасение от каторжной работы. Он приказал Ефрему отрезать от растущей вблизи пальмы небольшую ветку и, прикрывшись щитом, пошел один навстречу неприятелю, махая веткою, этою эмблемою мира.

Главные силы египтян были стянуты у входа в рудники и Иисус Навин пожелал войти в переговоры с главным начальником.

Тот согласился, но сказал, что прежде хочет прочитать письмо, которое только что ему прислали.

Пока начальник занят был чтением, воины угощали вином утомленного Иисуса Навина.

В письме же говорилось о гибели фараона и его войска и о вступлении на престол Сети, второго сына утонувшего царя; в письме еще упоминалось, что принц Синтах хотел было овладеть престолом, но это ему не удалось и он бежал к Дельте; Аарсу отпал от принца, принял сторону нового фараона и назначен главным предводителем войск. Бай лишен своего сана и изгнан; заговорщики будут сосланы на работу в золотые россыпи в Эфиопию; в этом заговоре было замешано много женщин из дома царских наложниц и даже мать принца Синтаха. Войска должны как можно скорее вернуться в Танис, потому что в них чувствуется в столицах большой недостаток.

Эти известия произвели сильное впечатление; Иисус Навин сообщил начальнику отряда, что ему известно было о гибели фараона и его войска и что евреи ждут через несколько часов новые подкрепления. Начальник с Осиею согласился на том, чтобы его воинов свободно пропустили вместе со всеми вьючными животными, а египетские воины, со своей стороны, должны были показать евреям все проходы, в которых работали каторжники.

Когда, обезоруженный евреями, отряд египтян скрылся из глаз, то Иисус Навин взял подземную лампу и отправился в самое жаркое место, где работали государственные преступники, совершенно обнаженные и скованные цепями.

Несчастные каторжники, заслышав шаги, думали, что их ожидает какое-нибудь новое наказание, но какова была их радость, когда Иисус Навин объявил им свободу и конец всем их мучениям; каторжников расковали и они, как помешанные, бросились вон из духоты на чистый воздух, на свет Божий. Многие из этих несчастных не помнили себя от радости: они и плакали, и смеялись, и обнимались друг с другом; но, однако, каторжники не забыли своих притеснителей и многие надсмотрщики поплатились жизнью. Иисус Навин приказал обезоружить необузданных каторжников и запретил им всякие своеволия.

Затем, Иисус Навин потребовал список всех каторжников и стал отделять евреев от египтян; первым он предложил последовать за своим народом, а египтянам и чужестранцам предоставил полную свободу идти куда угодно; но между последними оказалось также немало людей, пожелавших присоединиться к Иисусу Навину и его народу, — что им, конечно, и было позволено.

Между каторжниками Нун нашел и Рувима, мужа бедной Мильхи, в которой Мирьям принимала такое большое участие; но каторжные работы, к счастью, мало повлияли на крепкое здоровье Рувима, а неожиданное освобождение придало ему еще больше силы и мужества.

Однако, солнце уже давно скрылось, а отряда Гура все еще не было видно и это уже начинало беспокоить Нуна и его сына. Ефрем было вызвался отправиться на разведки со своими товарищами, как явился гонец и объявил, что воины Гура испугались, ввиду египетской крепости. Начальник хотел принудить их к приступу, но они не решаются на это дело до прибытия Нуна.

Тотчас было решено идти к ним на помощь и, во время переход? Нун рассказал сыну о смерти Казаны и обо всем том, что она просила передать ему; это известие сильно тронуло воина и все время он был грустен и задумчив, пока они не достигли долины Дофна, в середине которой возвышалась крепость, а к ней примыкали домики осужденных.

Гур, со своими воинами, укрылся в поперечной долине; тогда Иисус Навин разделил всех евреев на несколько отрядов и каждому поручил отдельную часть осады. С рассветом дня был подан сигнал к приступу; крепость скоро сдалась, египтян обезоружили, а осужденных освободили; по ту сторону рудников в боковой долине были жилища прокаженных, между которыми находились и те, которые были посланы сюда Иисусом Навином, когда он их встретил на дороге в Суккот. Прокаженным было дозволено следовать за отрядом в некотором отдалении.