Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

добыча! Нечего сказать, поработали мы сегодня на матушку святую Русь!

– Спасибо, детушки! – отвечал отец Еремей. – Жаль только, что и наших легло довольно!

– Зато уж и мы натешили свои душеньки! и завтра можем позабавиться. Мы захватили дочь одного из изменников бояр; так как прикажешь, сегодня, что ль, ее на виселицу иль завтра?.. Да вот она налицо.

Два мужика внесли закутанную с ног до головы в богатую фату девицу; за нею шла, заливаясь слезами, молодая сенная девушка.

– Несчастная! она умерла от страха! – сказал Юрий.

– Нет! – отвечал Бычура. – Она только в забытьи; дорогою ее раз пять схватывало. Пройдет!

– Варвары! злодеи! кровопийцы! – кричала, всхлипывая, сенная девушка. – Добьюсь ли я от вас хоть каплю воды?

– На, голубушка! – сказала попадья, подавая ковш воды. – Спрысни ее! Бедная боярышня! – примолвила она жалобным голосом. – Неужли-то вы над нею не взмилуетесь?

– Молчи, жена! – шепнул священник. – Утро вечера мудренее… Хорошо, ребята! пусть она здесь переночует, а завтра увидим.

Невольно повинуясь какому-то непреодолимому влечению, Юрий подошел к скамье, на которой лежала несчастная девица; в ту самую минуту как горничная, стараясь привести ее в чувство, распахнула фату, в коей она была закутана, Милославский бросил быстрый взгляд на бледное лицо несчастной… обмер, зашатался, хотел что-то вымолвить, но вместо слов невнятный, раздирающий сердце вопль вырвался из груди его.

Незнакомая девица открыла глаза и, посмотрев вокруг себя, устремила неподвижный и спокойный взор на Юрия.

– Ну вот! ведь я говорил, что очнется! – сказал хладнокровно Бычура.

– Анастасья!.. – вскричал, наконец, Милославский.

– Опять он!.. – шепнула Анастасья, закрыв рукою глаза свои. – Ах, я все еще сплю!

– О, если б это был сон!.. Анастасья!..

– Боже мой! Боже мой!.. так!.. я не сплю!.. это он!.. Но зачем мы здесь… вместе с этими палачами?.. Ах! я сейчас была в Москве… ты был один со мною… а теперь!..

– Ба, ба, ба!.. так ты ее знаешь, боярин? – спросил Бычура.

– Да, добрые люди! – подхватил Юрий. – Вы ошибаетесь, она не дочь Шалонского.

– Как так?

– И я так же думаю, ребята! – сказал священник. – Я видал боярина Шалонского: она вовсе на него не походит.

– Кой прах! – возразил один из шишей. – Что ж он, как я разрубил ему голову, примолвил, умирая, своим холопям: «Спасайте дочь мою!»

– Как? – вскричала Анастасья… – умирая?.. Кто умер?

– Боярин Кручина-Шалонский.

– Родитель мой?..

– Слышишь ли, батька, что она говорит? – сказал Бычура. – Что ж это, боярин, никак ты вздумал нас морочить?

– Но разве вы не видите? она не знает сама, что говорит… она без памяти!

– Нет, – сказала твердым голосом Анастасья, – я не отрекусь от отца моего. Да, злодеи! я дочь боярина Шалонского, и если для вас мало, что вы, как разбойники, погубили моего родителя, то умертвите и меня!..

Что мне радости на белом свете, когда я вижу среди убийц отца моего… Ах! умертвите меня!

– Анастасья! – вскричал Юрий. – Неужели