Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана

– Это хорошо, – покивал головой Субудей: – Хорошо, что мы отдали приказ не показываться на берегу всем туменам сразу, а только сотнями. Иначе они испугаются.

– Будем ждать здесь? – спросил Чиркудай у Субудея.

– Да, – хрипло бросил Субудей и ушёл к своей железной колеснице.

В самые жаркие дни прискакал гонец и сообщил, что к ним движется Тохучар со своим туменом. Субудей заулыбался искалеченными губами, взволнованно заблестел его единственный глаз. Анвар даже подпрыгнул от радости: он любил весёлого Тохучара. Даже Чиркудай смягчился, с его лица сошла строгость. Им было приятно, что Темуджин о них не забыл.

И однажды утром, когда русичи всё же стали грузиться в большие ладьи, к общей юрте Чиркудая и Субудея подлетел улыбающийся во весь рот Тохучар, со своей охранной десяткой. Соскочив с коня, он молча потерся щекой о лицо Чиркудая, Субудея и даже подпрыгивающего рядом Анвара. Чиркудай представил, как воины тумена Тохучара обнимаются за дальними холмами с его нукерами и бойцами Субудея. Всё-таки приятно видеть родные лица так далеко от родины.

Тохучар отодвинулся от друзей и критически осмотрел их:

– Ты стал толстый, Субудей! – удивился он. – Наверное, тебя хорошо кормит хорезмийским пловом твоя китаянка.

– А ты такой же ехидный, – весело сморщился Субудей, добавив: – Всё подпоясываешься своей железной цепью. Пора бы тебе сделать золотую!..

– Нет, Субудей-богатур, эта цепь для меня самая дорогая.

Чиркудай по привычке помалкивал, с удовольствием рассматривая друга.

– Ну, что у вас, рассказывайте! – заторопил друзей Тохучар: – А заодно и покормите. А то я изголодался. Последние дни шли почти без остановок.

Субудей махнул своим караульным, которые моментально всё поняли, и повели личную охрану Тохучара к кострам с котлами, в которых варилась баранина. А своих друзей и Анвара, Субудей потащил к своей железной колеснице. В этот момент к ним подскакала на черной кобылице Сочигель. Она очень обрадовалась, увидев старого знакомого. Но монгольский этикет не позволял им обниматься, и они лишь поулыбались друг другу.

– Там жарко, – сказал Тохучар, кивая в сторону бронированной повозки, – давайте как раньше, под небом, на кошме...

Субудей отдал приказание, и гонцы, вместе с улыбающейся китаянкой и Сочигель, стали устанавливать на расстеленную, примявшую пышную траву кошму, большие и маленькие чашки, стопки согдийских лепешек, лук, чеснок и другие продукты. Вскоре подоспел душистый плов.

После раннего обеда или позднего завтрака Тохучар серьезно сказал:

– Мне донесли мои разведчики, что русичи стали загружаться...

– Да, – кивнул головой Субудей: – Мы хотим встретить их здесь.

Тохучар с удивлением посмотрел на друзей и съязвил:

– Какие вы сильные! Вам так и хочется показать, что вы сможете их всех положить.

– Ты не ехидничай, – буркнул Субудей: – Мы не привыкли бегать от противника. А если есть что дельное, то говори. Три тумена – это сила!

– Русичам нужно помешать. Не дать здесь высадиться, – бросил Тохучар, и хитро посмотрев на друзей, отпил кумыс из цветастой фарфоровой чашки.

– Тогда они могут отказаться с нами воевать? – удивился Субудей.

– Если поплывут, то не откажутся, – усмехнулся Тохучар. Он помолчал, посматривая на друзей. Помучив их, предложил: – Русичей нужно раздразнить, да так, чтобы они забыли об осторожности.

– Мы будем обстреливать их с берега, – догадался Чиркудай, – не позволим пристать к нашему?..

– Правильно! – почти крикнул Тохучар. – А в это время туменные разведчики найдут хорошее место, но не такое... – Тохучар показал рукой за свою спину, на холмы и овраги, поросшие густым кустарником.

– Да! Нам нужна степь, – твердо заявил Субудей.

Чиркудай согласно кивнул головой и сказал:

– Я знаю такое место. Оно в нескольких десятках верст ниже по течению, около порогов, которые русичи называю Запорожскими. Там мы дадим им высадиться, соберем всех в кучу, и нападем.

Субудей задумчиво покачал головой и, помедлив, проговорил:

– Может быть, нам не надо их собирать в кучу, а совсем наоборот, – и он с азартом стал излагать свои соображения.

Друзья долго обдумывали его слова. Наконец Тохучар подал голос:

– Давайте, сначала, проводим их до порогов, а там посмотрим. Если больше ничего не придумаем, то соберем командиров и объявим план Субудея.

На том и порешили.

И началось сопровождение челнов с дружинниками и смердами, стремившимися зацепиться за левый берег и сходу вступить со степняками в бой. Но три сотни нукеров, вылетая к воде, производили несколько залпов из луков, и славяне отгребали не стремнину, ругаясь, и выдергивая стрелы из тел.

Немного ниже по течению, дружинники вновь попытались подойти к берегу. Но опять из овражков выскочили несколько сот монголов и обстреляли их. Русичи снова отвалили на середину реки. Так продолжалось несколько дней. На ночь русичи приставали к своему берегу и устраивали лагерь с конным и пешим воинством, сопровождавшим их по берегу.

А остальные нукеры отдыхали, расположившись на несколько десятков верст вдоль всего Днепра. Им приходилось лишь изредка выскакивать на берег по команде командира и обстреливать дружинников. Такие боевые действия веселили монголов. У костров воины со смехом рассказывали друг другу, как быстро удирали от них славяне.

– Русичей собралось около восьмидесяти тысяч, – сообщил однажды вечером Субудей: – Десять тысяч всадников, остальные пехотинцы. Порядка у них нет. Каждый князь держит своих дружинников около себя. Воины еще могут владеть оружием, и то больше пиками, топорами и мечами. А наспех вооруженные смерды идут как пастухи. Даже топоры не у всех. А смердов – шестьдесят тысяч. Это не армия, это толпа.

– А кто такие – эти смерды? – поинтересовался Тохучар, удобно устроившись на кошме у тлеющего костра.

– Обычные крестьяне, – ответил Субудей. – Их собрали для численности.

– Опять оборванцы, – зевнул Тохучар и стал смотреть на звезды, теребя за чёрные волосы, примостившегося рядом с ним Анвара.

– Как ты прошел через Кавказ? – неожиданно спросил Субудей.

– За вами можно идти хоть в ад, – усмехнулся Тохучар. – Городские правители выбегали к нам навстречу с едой и разными товарами на два-три часа раньше, чем мы доезжали до города. Здорово вы их там потрясли. Многие в аулах, только услышав о нашем приближении, сразу же убегали в горы. Но в одном месте, недалеко от Железных ворот, в Дарьяльском ущелье, в нас несколько раз выстрелили из-за скал.

– Вы прошли мимо? – ехидно поинтересовался Субудей.

– Нет, – сонно отозвался Тохучар: – Нукеры загнали их в три башни, а местные жители обложили эти башни хворостом, так же, как они делали у вас. Мы их поджарили.

– Правильно, – удовлетворенно пробурчал Субудей.

– Больше помех не было. Но... – и Тохучар замолк.

– Что еще? – не удержался Субудей.

– Темуджин плох.

Туменные помолчали. Первым заговорил Чиркудай:

– Мы это знаем. Когда уезжали, он был уже больной.

– Ему стало еще хуже, – угрюмо поведал Тохучар, осторожно оглядываясь. Он не хотел, чтобы об этом слышали нукеры. – Стал злым и нетерпимым. Меня позвал в шатер нормально, а когда стал приказывать, чтобы я шёл со своим туменом к вам, уже кричал. Слюни у него с кровью...

– А как Джучи? – негромко поинтересовался Чиркудай.

– Про Джучи я с ним не говорил. Но мне шепнули на ухо, что Темуджин не может слышать имени сына без истерики. Готов его разорвать, если тот появится.

– Джучи где-то на реке Иргиз. На севере своего улуса, – задумчиво проговорил Субудей. – А с ним его сыновья: Орду, Батый, Шейбани...

– Еще я слышал, что за спиной Темуджина началась грызня, – продолжил Тохучар: – Дети, и остальные родственники Великого хана, боятся яда или удара копьем через стенку юрты. Поэтому они начали охотиться друг на друга.

– Видно хан совсем плох, – тяжело произнес Субудей. – Хозяин ещё живой, а дети принялись делить имущество...