Аристономия

еправлять их на юг. С обычной своей холодноватой иронией Бердышев сказал, что, поскольку он Петр, то стало быть и рыбарь. Видно, ему самой судьбой предназначено закидывать сеть в море и быть ловцом человеков.

– Главная наша беда в том, что мы разрознены, – говорил он спокойно, с твердой убежденностью. – Хамье собралось в огромные толпы, у них стократное преимущество. Однако если б мы собрали офицерский корпус в кулак, у нас получилась бы лучшая в мире армия. Она была бы невелика по численности, но вполне достаточна, чтоб перед ней разбежались полчища недисциплинированных крикунов, каждый из которых озабочен только своим брюхом. Согласно имеющимся данным, в России примерно 320 тысяч бывших офицеров. Всех их нам, конечно, не мобилизовать. Многие апатичны, некоторые заражены коммунистической заразой. Однако довольно было бы компактной ударной группировки в пятьдесят тысяч профессиональных бойцов, и она, как нож через масло, прошла бы сквозь вшивые полчища товарища Троцкого.

– Хватило бы всего пятидесяти тысяч? – усомнился Антон.

– Знаешь ли ты, что так называемая Добровольческая армия, чуть не перевернувшая всю Совдепию своим Ледяным походом, насчитывала меньше четырех тысяч человек? Да если б у Корнилова весной было хотя бы десять-пятнадцать тысяч, он не то что Екатеринодар, он и Москву бы взял! Однако красные создают подобие кадровой армии, у них уже начинает кое-что получаться. Поэтому сегодня нужно никак не меньше пятидесяти тысяч воинов.

Чувствовалось, что все доводы давно взвешены, цифры проверены.

– В одном Петрограде, по моим сведениям, около двадцати тысяч офицеров и юнкеров. Десять – двенадцать тысяч в Москве. Отсюда, из Питера, Сеть ежедневно отправляет по тридцать-сорок добровольцев. Добирается до места назначения меньше половины. Чрезвычайка стала работать активней, в дороге волонтеров подстерегает множество иных опасностей. Бывают изменники. Есть и просто малодушные, кто дезертирует на середине пути. И всё же вкупе с москвичами мы ежемесячно снаряжаем для будущей армии освобождения России по офицерскому полку. Мало, скажешь ты? Но Россия, слава Богу, состоит не только из Москвы и Петрограда. И даже если мы потерпим поражение… – У Петра Кирилловича дернулась щека. – Нам будет не в чем себя упрекнуть. Мы… нет, наши дети скажут: они не отдали кровавому знамени свою страну без боя.

Антон слушал негромкие, сдержанные речи Бердышева и ощущал мучительную зависть. Как давно никто из своего круга не говорил ничего сильного, мужского! Вот люди, которые не ноют, не заламывают руки, а пытаются что-то сделать. Хотел бы и он обладать простой и твердой верой.

– А… вы уверены, что это наша страна? – задал он вопрос, над которым давно ломал себе голову. Антон готов был объяснить, в чем именно заключаются его сомнения. Был готов к тому, что Бердышев не поймет вопроса.

Но Петр Кириллович лишь пожал плечами:

– Другой страны у меня нет и не будет. Значит – моя.

Как всё просто! И нечего мудрить!

В разговоре возникла пауза, и