Жезл маршала. Василевский

   — Товарищ маршал, идём на посадку!

«Дуглас» мягко коснулся земли, пробежал немного и замер. Едва они вышли из самолёта, как к ним подошли начальник штаба фронта генерал Покровский и член военного совета генерал Макаров.

   — Снова прибыл к вам, но теперь уже командующим фронтом! — сказал Василевский. — Как вы тут поживаете?

   — Всё шло хорошо, товарищ маршал, и вдруг гибель Ивана Даниловича, — глухо ответил Покровский. — Мы были все в шоке. Тяжёлая для нас утрата.

   — И для товарища Сталина тоже, — грустно произнёс Василевский. Он кивнул на полковника Кальвина: — Это мой друг из «Красной Звезды», он будет писать о Черняховском, так что окажи ему, Василий Емельянович, помощь в сборе материала.

   — Хорошо, товарищ командующий, — отозвался генерал Макаров.

«Виллис» мчался по снежной дороге. С тусклого неба моросил дождь, а с моря дул холодный ветер. А вот и штаб. Василевский вышел из машины и сказал Покровскому:

   — Через час проведём совещание. Соберите всех руководящих работников и командармов. Обсудим задачи фронта, а я пока доложу Верховному о вступлении в должность...

   — Ну что ж, товарищ Василевский, мне приятно это слышать, — весело отозвался Верховный. — Уверен, что дело, за которое отдал свою жизнь Черняховский, вы продолжите достойно. От себя добавлю: я вам очень доверяю, высоко ценю вас и как военачальника, и как просто человека. Надеюсь, скоро вы порадуете Ставку хорошими боевыми делами фронта.

У Василевского возникла уйма самых разных дел. Первое и основное, что должен был сделать 3-й Белорусский фронт, — разгромить кёнигсбергскую группировку врага. Всю ночь Александр Михайлович обдумывал план предстоящей операции. Опыт, приобретённый в Генштабе, позволил ему быстро и чётко отработать некоторые моменты операции, выделить в ней главное и отсеять, как шелуху, второстепенное.

   — Ну что, получилось? — спросил его утром во время завтрака начальник штаба Покровский. — Я хотел было к вам зайти и предложить свои услуги, но потом не стал вас тревожить.

   — Ты, Александр Петрович, не сердись, я кое-что набросал, а дорабатывать будем все вместе, — заметил Александр Михайлович. — Что я предлагаю? Всю операцию провести в три этапа. Первый этап — подготовительный. Надо всё узнать о противнике, его численность, вооружение, систему обороны, определить места сильных огневых точек врага, да и свои войска подготовить к боевым действиям. Второй этап — прорыв обороны противника и выход войск на рубеж. И всё это мы должны сделать за сутки!

   — А третий этап — развитие прорыва и штурм Кёнигсберга? — улыбнулся начальник штаба фронта.

   — Ты угадал, Александр Петрович, — усмехнулся Василевский. — Я полагаю, что этот этап мы осуществим в четыре-пять дней. А вообще-то прорыв оборонительной полосы немцев будет нелёгким. Враг озверел, он будет цепляться за каждый клочок земли, за каждый дом, чтобы сбить порыв наступающих войск, задержать их. Ну, а о штурме крепости Кёнигсберг и говорить не приходится. Знаете, что сказал о ней Гитлер?

   — Нет, не слышал, — подал голос член военного совета Макаров. — У нас есть немало материала по этой крепости, но оценки фюрера нет.

   — Гитлер назвал Кёнигсберг лучшей немецкой крепостью за всю историю Германии и «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа»! Так что немцы будут сражаться за неё как фанатики.

   — Факт, что сразу руки вверх не поднимут, — усмехнулся генерал Покровский. — Всё зависит от того, как мы по ним ударим. Если крепко, то и руки поднимут, и станут кричать «Гитлер капут!».

Генерал Покровский начал войну начальником штаба Группы резервных армий и с тех пор с должности начальника штаба не уходил, менялись лишь фронты, на которых он оставался правой рукой командующего. Узнав Покровского ближе, Александр Михайлович убедился, что его тёзка «не лыком шит», умеет схватить главное в любом деле, углубить его и развить шире. И всё же когда Покровский предложил Василевскому разработать план операции, Александр Михайлович дипломатично, чтобы не обидеть начальника штаба, которому по своей должности положено этим заниматься, сказал:

   — Я хотел бы сначала сам подумать над планом операции, а потом вместе его посмотрим.

И вот теперь Василевский, посвятив Покровского в суть своего плана, предложил:

   — Александр Петрович, ты, как говорил мне Жуков, в своём штабном деле дока, так что не стесняйся: если есть замечания, выкладывай их.

   — Да уж куда там — дока! — Покровский смутился, густо покраснел.

   — Ты посмотри мой план, а я пойду на воздух перекурю, — попросил его Василевский. — Сам понимаешь, одна голова — хорошо, а две — лучше! Это же мои наброски!

Генералу Покровскому было о чём подумать. План разгрома кёнигсбергской группировки врага состоял в том, чтобы мощными ударами с севера и с юга по сходящимся направлениям рассечь силы гарнизона и штурмом овладеть городом. А чтобы сковать силы земландской группировки врага из района Кёнигсберга, Василевский предлагал вспомогательный удар в западном направлении, в сторону Пиллау (Балтийска). Покровский нашёл «наброски плана цельными, полностью отвечающими создавшейся на фронте ситуации».

«Сразу видно, что тут прошлась рука знающего и весьма опытного военачальника, — подумал Покровский о Василевском. — Вот что значит работа в Генштабе!»

Вернулся маршал Василевский.

   — Ну, что скажешь, Александр Петрович? — Он сел рядом на стул. — Есть что-нибудь стоящее в моих намётках?

Покровский понял, что командующий не претендует на главенство в разработке плана операции и, глядя на него, не без укоризны заметил:

   — Бичевать себя, Александр Михайлович, ни к чему. «Наброски», как вы изволили выразиться, сама суть плана, его ядро. Так что теперь работа у нас пойдёт по мелочам, что также немаловажный фактор.

   — Тогда приглашай сюда генерала Макарова — и будем трудиться! — весело произнёс Александр Михайлович. — Для этого у нас есть два дня, а послезавтра, шестнадцатого марта, я должен доложить Верховному наши соображения по обстановке в Восточной Пруссии и штурму города Кёнигсберга.

   — Я полагаю, что мы за день управимся, — улыбнулся Покровский. — У меня появилась такая мысль, Александр Михайлович. Нам известно, что Кёнигсберг немцы сильно укрепили, они создали три оборонительные линии, а точнее, позиции, здесь есть не только долговременные сооружения, но и противотанковые препятствия, доты, дзот. Я бы сказал, что весь город враг одел в бетон и броню. Тут главное — работа нашей артиллерии, а коли так, то следовало бы нам иметь для штурма не менее пяти-шести тысяч орудий, и половину из них — тяжёлых.

   — Вот-вот, об этом и я подумал, — сказал Василевский.

   — Перед началом операции, — продолжал Покровский, — надо бы провести авиационное и артиллерийское наступления, чтобы если не совсем, то хотя бы на пятьдесят процентов разрушить важные сооружения Кёнигсбергского укрепрайона.

   — Предварительная обработка вражеских позиций артиллерией и авиацией — дело первостепенной важности, и я полностью разделяю ваши соображения, Александр Петрович. Точно так же мы делали перед началом Курской битвы...

Двое суток пролетели как два часа, и хотя Василевский, казалось, выжал из себя всё, что мог выжать, он не чувствовал усталости, было лишь огромное удовлетворение.

   — Что нам ответит Ставка — вот что меня сейчас волнует, — признался он. — А вдруг Верховный забракует наш план, что тогда будем делать?

   — Новый план разработаем! — улыбнулся Покровский.

   — Я вижу, ты, Александр Петрович, эти планы печёшь как пирожки! Да?

Теперь уже захохотал член военного совета генерал Макаров.

   — У него, товарищ командующий, на все случаи боевых действий есть соответствующие заготовки!

Подготовка к штурму Кёнигсберга велась одновременно с ликвидацией хейльсбергской группировки противника, и руководили подготовкой войск командование и штаб земландской группы войск во главе с её командующим генералом армии Баграмяном. Александр Михайлович, естественно, обговорил с ним все позиции своего плана. И ещё одно новшество решил использовать в операции Василевский. Для разрушения особо прочных каменных зданий и сооружений, дотов и дзотов он распорядился создать корпусные и дивизионные группы, которые оснащались реактивной артиллерией особой мощности.