Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей читать книгу онлайн
Шведский писатель Руне Пер Улофсон в молодости был священником, что нисколько не помешало ему откровенно описать свободные нравы жестоких норманнов, которые налетали на мирные города, «как жалящие осы, разбегались во все стороны, как бешеные волки, убивали животных и людей, насиловали женщин и утаскивали их на корабли».
Героем романа «Хевдинг Нормандии» стал викинг Ролло, основавший в 911 году государство Нормандию, которое 150 лет спустя стало сильнейшей державой в Европе, а ее герцог, Вильгельм Завоеватель, захватил и покорил Англию.
О судьбе женщины в XI веке — не столь плохой и тяжелой, как может показаться на первый взгляд, и ничуть не менее увлекательной, чем история Анжелики — рассказывается в другом романе Улофсона — «Эмма, королева двух королей».
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Кнут забыл изгнать Торкеля из этих датских владений, так что ясно — он обоснуется именно там. Возможно, Торкель задумал подмять их под себя, от Трюсо через Йомсборг и дальше… Там множество гаваней и островов, откуда трудно будет выкурить Торкеля. Прежде всего потребуется время, а его у Кнута, кажется, нет — ему нужны силы и деньги для более важного.
Когда же поползли новые слухи, будто флот Торкеля видели к югу от острова Уайт, Кнут понял: настал час разыскать Торкеля и либо подтвердить, либо опровергнуть оные. И приказал Ульфу и Эйлифу вооружать флот. Летом 1022 года он лично взошел на борт, чтобы возглавить морской поход.
Корабли он собрал у острова Уайт. Но никаких чужих судов никто там не видел, во всяком случае, многочисленных или с явно враждебными намерениями.
Оттуда Кнут отправился в Данию. Там ему тоже подтвердили, мол, в самой Дании Торкель не появлялся. Наоборот, там видели, что суда его плыли через Эресунн.
За прошедшие месяцы Кнут начал раскаиваться, что так бесцеремонно обошелся с Торкелем. Его старый воспитатель и брат по оружию многое сделал для него, особенно для освобождения побережья Англии от завоевателей. Плохо же король отблагодарил своего наставника. Вину в прелюбодеянии с Эммой Кнут переложил прежде всего на королеву, зная также, что его собственная связь с Альфивой значила немало. Со временем он вынужден был признать и правоту Эммы в том, что Торкель был у нее «до Кнута», так же, как Альфива была у него «до Эммы». С определенным основанием можно было бы сказать, что, женившись на Эмме, Кнут отобрал ее у Торкеля. Он же не был неосведомлен о прежней связи Эммы с Торкелем. Помнил он также и о том, что сам «предлагал» Торкелю Эмму, когда делил ложе с Альфивой в другом месте. Но это же, конечно, было в шутку и явно не всерьез воспринималось Торкелем!
Но как бы там ни было: что случилось, то случилось, и нечего заглядывать в будущее. И Кнут решил, что будет больше пользы иметь в лице Торкеля друга, чем врага.
К тому же Кнуту следовало вернуть Альфиву обратно в Англию. Она против своей воли осталась в Дании вместе со своими сыновьями. Кнут не находил разумным решение возвратиться в Англию с наложницей и сыновьями от нее именно в тот момент, когда сам же собирался наказать Эмму и Торкеля за их грехи…
У Трюсо он нашел того, кого искал. Торкель отстроил там себе лагерь, своего рода небольшую крепость — «треллеборг», и хорошо защитил корабли от возможных нападений. Да и кораблей было не меньше тридцати.
Для переговоров с Кнутом в море или на суше Торкель потребовал заложников. И когда с обеих сторон этот вопрос разрешился, Торкель вышел на веслах в море на своем корабле хёвдинга и стал рядом с королевским кораблем Кнута. Кнут рассчитывал, что Торкель поднимется на его корабль, но Торкель, поблагодарив, отказался.
— Я еще хорошо помню, что стало с заложником из Линдсея, которого ты высадил на сушу в Кенте, — заявил Торкель. — Так что лучше я останусь на своем судне, пока не узнаю, что ты замышляешь.
Королю не понравилось это сравнение, но обиду он проглотил.
— За эту юношескую проделку я, кажется, расплатился, и думаю, ее можно бы и забыть. Но — у некоторых память долга.
— А у других коротка, — ответил Торкель. — Когда они верят нянькиным сказкам, будто я такой дурак, что собираюсь победить тебя в бою.
Волнение на море было сносным, но оно все же затрудняло разговор. К тому же Кнуту не хотелось, чтобы его люди слышали, о чем он говорит с Торкелем. И он пошел на единственно возможный миролюбивый жест, перебравшись к Торкелю на корабль.
— Хорошо, поплыли к берегу, там под крышей поговорим с глазу на глаз. Ты же видишь, я не желаю тебе зла, так убери хотя бы щит.
Торкель вновь посмотрел на свой добротный щит из липовой древесины. У него уже вошло в привычку держать его перед собой, даже при разговорах с королем. Но сейчас он улыбнулся и сделал так, как пожелал король.
— Многие, слишком рано опускавшие свой щит, делали это в последний раз. Насколько я вижу, с тобой большая часть английского флота, и я, право же, не могу поверить, что ты желаешь мне добра.
— Да, а мне чему же верить? Говорят, что ты собираешь множество кораблей. И вижу — говорят правду. Тебе ведь не нужно столько кораблей, чтобы защищаться: значит, у тебя есть какой-то враг?
Король и Торкель вошли в каюту. Сейчас судно стояло возле пристани совершенно спокойно, и они могли разговаривать, не напрягая голоса.
— Я тебе не враг, даже если ты — враг мне, — ответил Торкель. — Тебе не хочется слышать это, но я скажу: только ради Эммы я решил пощадить Англию. По крайней мере, до тех пор, пока построенный мною флот находится в таком же хорошем состоянии, в каком я его оставил.
Кнут склонил голову в знак того, что понял. Но благодарить за такое заверение Торкеля — не слишком ли будет? И король глубоко вздохнул; ему так хотелось высказать то, что он таил в своих мыслях:
— Я хочу примирения с тобой, Торкель. Я готов восстановить твои права и доброе имя. Ты достоин лучшего вознаграждения за то хорошее, что ты сделал для моей державы. Да и в самом деле, ведь смешно, что мужчины вроде нас с тобой никак не поделят одного кусочка.
Тщетно попытался король сам смеяться над собственной, как ему показалось, удачной шуткой. Торкелю явно все еще трудно считать Эмму просто женщиной среди женщин.
— Я должен поблагодарить тебя за слова примирения, — сказал наконец Торкель. — Но в Англию я больше не вернусь. Если ты можешь заменить мое изгнание отправкой в Данию, этого будет достаточно. Я смог бы там разместиться поудобнее, чем в Трюсо. Эдгит и Харальду не очень нравится здесь.
Кнут подумал было предложить Торкелю быть правителем в Дании в его отсутствие. Этого вполне бы хватило для восстановления справедливости. Но Торкель, казалось, все еще не был умиротворен. А все его суда? Собранные им парни явно не намерены сидеть в гавани и гладить собак?
— Есть у меня одна мысль, — сказал король, широко расставив локти на столе. — На побережье Сконе у Эресунна у меня есть усадьба. Там сейчас живет Альфива с моими обоими сыновьями. Она горит желанием вернуться в Англию и получила от меня обещание, что это так и будет. Однако Свейна я с удовольствием оставил бы там, чтобы он как следует изучил язык и укоренился в Дании. Я питаю надежду, что он получит Данию, когда станет взрослым. Я хочу, чтобы ты был его воспитателем.
— Об этом еще надо подумать. Выучить чему-нибудь путному необузданного сына Альфивы — дело не из легких. Я слышал, что он такой же неуправляемый, как и сыновья Этельреда, а это говорит само за себя.
— Свейну всего восемь лет, — ответил король. — Он может исправиться, если попадет в хорошие руки. Он еще как восковая дощечка, на которой может отпечататься все — и хорошее, и плохое. Я согласен, нрав у него непростой, вот почему я желаю ему самого лучшего воспитателя. Усадьба, считай, твоя. А к ней могу еще добавить, если пожелаешь.
Торкель не таил от короля своего презрительного свистящего смешка, так раздражавшего Кнута еще в Вестминстере.
Королю захотелось узнать, что это его так развеселило, но Торкель не ответил, он просто не мог сказать правду: он, зачавший ребенка с законной королевой Англии, должен теперь стать воспитателем сына наложницы английского короля, мальчишки, о котором Эмма не хотела даже слышать!
Насмеявшись вволю, Торкель ответил, мол, Священное Писание не советует доверять князьям, и добавил:
— У меня у самого были в Англии кое-какие княжеские подарки, но как дым исчезли они… Так что не знаю, какова завтра будет цена твоим сегодняшним обещаниям.
Король начал злиться:
— Я ведь предложил тебе восстановление твоих прав, — заскулил он. — Чего тебе еще? Я что, должен пасть к твоим ногам и облобызать их? Мое предложение хорошее. Примешь его, будешь иметь спокойную старость. Но тогда ты должен распустить свои корабли, кроме тех, что ты привел сюда с собой из Англии…
— Я так и думал, что у тебя будут подобные условия.