Неизвестный солдат
Неизвестный солдат читать книгу онлайн
Роман одного из крупнейших финских писателей В. Линны — наиболее выдающееся антивоенное произведение финской литературы. Все связанное с этим романом было необычно: и его небывалый читательский успех, и накал борьбы вокруг него, и глубина воздействия на общественное мнение. Полемику вызывало и само его название: «известному» из милитаристской пропаганды образу воина-патриота В. Линна противопоставил «неизвестного», далекого от национал-шовинистических идеалов, такого, каким и был солдат в действительности.
Рекомендуется широкому кругу читателей.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Холод и голод усугублялись тем, что солдаты не выспались. Таким образом, из четырех факторов, которые составляют сущность войны, недоставало только одного — страха.
Время шло. Летнее небо начинало постепенно бледнеть, и на востоке заалела первая полоска зари. В четыре часа роты были собраны и маршем направились обратно в район расквартирования. Даже офицеры уже не обращали внимания на воркотню:
— Очередная вспышка господской гениальности. Побудка, чтобы помочиться, ребята! Без этого на войне не обойтись. Тяжело в учении — легко в бою, так что немножко пробежаться никогда не мешает. Что ж, повалялись и у этих кочек.
Пулеметная рота не дошла еще до бараков, как ее догнал вестовой на велосипеде и крикнул:
— Кругом, все поворачивайте назад, машины идут!
— Левое плечо вперед, марш!
Ропот затих. Уж теперь-то они уедут. В армии всегда так. Сейчас вдобавок ко всему будет дикая спешка, что тоже в порядке вещей.
Когда рота вышла на дорогу, там уже показались запыленные автомашины. Впереди на мотоцикле ехал колонновожатый, серый от пыли фельдфебель. Он свернул на обочину, и грузовики, свернув за ним, выстроились в ряд. Уставшие водители, не обращая внимания на погрузку, сразу же закрыли воспаленные глаза и заснули, уронив голову на руль.
— Пулеметчики, сбросить водяное давление! — крикнул Каарна своей роте. Солдаты заулыбались, однако капитан чуть ли не сердито добавил: — Да, да, тут ничего смешного нет. Нам предстоит долгий путь.
Он подал пример. Справив нужду, важно сказал, глядя на небо:
— День будет чудесный. Красиво начинается, красиво, говорю я вам. Такая красная заря, что… Ну да ладно, повзводно по машинам.
— Черт побери, разве целый взвод уместится на одной машине?
Сказавший это солдат остановился в удивлении, но, сообразив, что из-за промедления ему достанется плохое место, кинулся к машине, как и все остальные. Коскела молча наблюдал за погрузкой, засунув большие пальцы за поясной ремень. Он знал, что живой груз лучше всего устроится сам, и поэтому не вмешивался.
— Не толкайся. Куда мне девать винтовку и вещмешок?
Рахикайнен захватил хорошее место у кабины водителя и хотел занять еще одно. Хиетанен, которому не нравилось, что Рахикайнен всегда урывал себе все самое лучшее и сачковал, заорал на него:
— Положи вещмешок под себя и возьми винтовку в руки, как другие!
— Не могу я садиться на вещмешок! Я раздавлю блокнот.
Рахикайнену вовсе не хотелось просидеть на одном месте весь путь, и своим фокусом он надеялся закрепить за собой еще одно место на будущее.
— Елки зеленые! Это что же, мы должны освободить лишнее место для твоего вещмешка? — возмутился Хиетанен.
— Тихо, тихо! Я, разумеется, могу сесть на него, если это так для тебя важно.
— Для меня ничего не важно, но у Сало и Ванхалы заболят задницы, так что садись на вещмешок, и баста!
Постепенно каждый устроился в наиболее удобной для себя позе. Коскела сел в кабине рядом с водителем, и весь взвод стал с нетерпением ожидать отправки, подгоняя минуты перед отъездом, чтобы они шли быстрее. Все спешили.
— Ну, мы застряли. Будем теперь сидеть в машинах. Финская армия не каждый день предоставляет нам такую возможность. Господа опять наколбасили. Человек может иногда ошибиться, это понятно, но наши портачат не переставая.
Колонновожатый на мотоцикле ездил от машины к машине, и ему всюду кричали: «Готово!»
Фельдфебель — родом из Саволакса, а как же иначе, — кричал в ответ:
— Соблюдать дистанцию в сто пятьдесят метров! Так будем меньше пыли глотать.
Первый грузовик тронулся, заскрежетав коробкой передач, и мотор жалобно запел: ай-яй-яй-яй…
Дошла очередь до машины, в которой разместился третий взвод, и она рывком взяла с места. Солдаты закачались в такт грузовику, подскакивая на выбоинах. В разных местах колонны слышались возгласы, в одной машине уже запели: «На пустоши вырос красивый цветочек…»
— Прощай, пожарище! — крикнул кто-то с машины третьего взвода, и другие вторили ему: — Прощайте, бараки! Старики уезжают!
Хиетанен уже забыл про недавнюю стычку с Рахикайненом. Захваченный шумным воодушевлением отъезда, он пошел дальше других и произнес речь. Встав во весь рост, одной рукой придерживаясь за плечо Лехто, а другой живо жестикулируя, он сказал:
— Последний привет тебе, пожарище! Прощай навеки, оставайся качать пот из других! Старый солдат, чьи ноги оставили столько следов на твоем теле, покидает тебя и машет тебе на прощание. Будь и впредь хорошим отхожим местом для новобранцев, что идут за нами! Этого ожидает от тебя старый солдат!
За его речью послышались возгласы, восклицания из других машин, а солдаты той, в которой он ехал, выразили ему свое одобрение. Рахикайнен с горечью сказал:
— Нас увозят ночью. И на дороге ни одной девушки.
Грузовик свернул на шоссе, над которым стояли тучи пыли, поднятой впереди идущими машинами. Сквозь рокот моторов до них доносилась песня:
Светлые лучи утреннего солнца озаряли растущие у шоссе деревья и золотили клубы пыли, через которую одна за другой проезжали машины с воодушевленной молодежью.
Глава вторая
I
Малоезженый проселок — собственно, лишь две колесные колеи, — извиваясь, проходил через глухой еловый лес. Справа и слева от него стояли палатки, возле которых суетились солдаты. Перед каждой палаткой в выкопанной в земле яме горел костер, в пламени костров мирно грелись солдатские котелки.
Палатки были поставлены вчера вечером, и солдаты на некоторое время притихли, так как дежурный унтер-офицер при обходе предупредил:
— Чтоб никакого шума. До границы от силы два километра.
К этой мысли скоро привыкли, но все же отныне в людях можно было заметить особую сдержанность. Правда, за неимением другого дела они весь день играли в карты, но можно было увидеть и таких, которые тихо сидели у костра и, поглощенные своими мыслями, глядели в огонь. Если случалось что-нибудь сказать, то говорили вполголоса — предосторожность, казавшаяся несколько комичной, если принять во внимание, что солдаты рубили лес на дрова и удары топора на километры разносились окрест.
Прошло уже более двух недель с того дня, как батальон покинул бывшее пожарище. Запыленных и с затекшими ногами солдат выгрузили на обочину. Потом их разместили в палатках, и там они мало-помалу осознали всю серьезность положения. Магазины были набиты патронами, а подразделения доведены до состава военного времени — все это неопровержимо свидетельствовало о том, что идет настоящая подготовка к войне. Затем они услышали, что Германия «в целях предотвращения нападения со стороны России» сама напала на нее. «Этот бродяга из Германии» двинулся-таки в поход, и теперь оставалось только ожидать, когда «за ним и наши потащатся». Так охарактеризовал ситуацию Лахтинен, но остальные не разделяли его точку зрения. Напротив, они скорее придерживались противоположного мнения: Германия свяжет такие большие силы русских, что финны легко разобьют все их соединения. Так уж велика сила мании величия.
Вчера вечером они пришли маршем к границе, свернули на эту лесную дорогу и стали здесь лагерем.
Командирская палатка пулеметной роты стояла прямо у дороги. Из нее выполз младший сержант Миелонен и крикнул:
— Кто хочет послушать последние известия, идите сюда! После новостей министр выступит с речью. Передайте другим.
Две палатки третьего взвода находились рядом с командирской, и капитан с удовольствием слушал, что говорят в них солдаты. Как любитель всего бесхитростного и энергичного он всегда симпатизировал Хиетанену, а теперь был особенно расположен к нему. Бодрая живость Хиетанена приводила всех в веселое расположение духа и мешала предаваться мрачным размышлениям. Именно по этой причине Хиетанена, а не Лехто назначили заместителем командира взвода. Хотя в других отношениях капитан знал Лехто как дельного унтер-офицера, способность благотворно влиять на товарищей у Лехто отсутствовала. Вокруг него была пустота. Его суровость и недружелюбие отталкивали от него людей. А непосредственность Хиетанена, напротив, крепчайшими узами связывала его с солдатами, и у него были все данные для того, чтобы служить для них примером. Помимо того, капитан, хорошо разбиравшийся в людях, был убежден, что Хиетанен и в бою сумеет постоять за себя.