Андрей Боголюбский

- Что с тобою, княже? На тебе лица нет… Андрей, держась рукою за сердце, ответил:

- Пройдёт. Поспешил лишку. Видно, силы не те…

Холодом пахнуло на князя от этой ещё не отделанной каменной светёлки. Как-то странно посмотрел на него Яким. Во вкрадчивом шёпоте его послышалась какая-то неискренняя нота.

Оглядевшись по сторонам, князь хотел что-то сказать, но махнул рукой.

- Сплю мало по ночам. Дум много… Потому и слабость.

Опершись рукой о лавку, князь Андрей с трудом поднялся.

На хорах князь молча осматривал внутренность собора. Это был небольшой четырёхстолпный храм, полный воздуха и света. Сквозь узкие, длинные окна широким лезвием огненного меча в стену били лучи солнца. Плясали и кружились позолоченные солнцем пылинки. Круглые, расписанные под мрамор столбы легко несли на себе высокие своды. В глубине средней апсиды - полукруглой, покрытой сводом части церкви, - в полумраке за белокаменной алтарной преградой торжественно поднимался шатровый верх алтарной сени. Мастера украшали её резными изображениями Христа, Богоматери и Иоанна Предтечи. Ослепительно сверкал пол, выложенный из больших медных плит. Отполированная медь походила на золото. Здесь, на хорах, пол был выложен цветными майоликовыми плитками с причудливыми цветами и птахами.

Да… новый храм не чета суровым и простым, почти бедным постройкам покойного князя Юрия. Недаром Андрей созвал со всех земель мастеров, чтобы в новых храмах воплотили они вековые мечты народа о славе родной земли, горделивые замыслы князя о собранной в его деснице силе.

В глубине храма, освещённой солнечным лучом, слегка покачивалось огромное бронзовое паникадило. В тонком плетении трав виднелись сказочные звери, птицы клевали плоды дерева, в бутоны распускающихся бронзовых цветов вставлены были восковые свечи.

Сложный мир чувств рождался в душе Прокопия при виде всей этой красоты. Он гордился тем, что многочисленные владимирские мастера - каменщики, древоделы и златокузнецы - создали это дивное произведение искусства. Глядя на эти постройки, люди будут вспоминать о их делах. Словно в каменной летописи, они будут читать о величии их помыслов, о неустанном стремлении украсить свою родную землю».

умножить её силу. Течение его мыслей было прервано князем Андреем.

- Кто отливал это удивления достойное паникадило? - спросил князь у Якима Кучковича.

Кучкович небрежно пожал плечами.

- Отливал его твой, княже, мастер, владимирский горожанин Николай, - ответил за Якима Прокопий.

Князь посмотрел на мечника: кто будет думать о каком-то Николае в его княжеском храме? И это паникадило, и храм, и город, и всю Владимирскую землю люди будут считать его, князя, имением.

Пока Андрей предавался своим думам, Яким Кучкович и ключник Амбал стояли переглядываясь. Их удивило, что всегда бодрый и сильный князь, не уступивший самым крепким и выносливым воинам, сегодня чуть не упал, поднявшись по каменной винтовой лестнице на башню. Похоже было на то, что он действительно начал стареть и слабеть телом. И то сказать, перевалило за сорок, к полувеку идёт… Тонкая улыбка появилась на устах Якима Кучковича, когда он вспомнил испуганное и немного растерянное лицо князя рам, у тройного окна на башне. Напрасно Андрей творит насилие над боярами…

Теребя тонкую кожу перчатки, мечник стоял позади всех. Он был в этом храме не в первый раз. Наблюдая за князем, готовый исполнить любое его желание, он тоже был удивлён и встревожен. В глазах князя он увидел какой-то испуг, словно у попавшего в капкан и окружённого охотниками волка. Правда, испуг этот длился одно мгновение, но он был, и мечник его заметил. Впервые в жизни Прокопию пришло в голову, что князь одинок, что мало у него слуг, готовых, как он, пойти за него в огонь и в воду.

ГЛАВА V

1

С жарких полуденных стран, из-за степного половецкого моря, подули на Русскую землю тёплые ветры. В день Евдокии - куриной Богородицы, первого марта, пролился дождь, и мужики говорили:

«Курочка напилась из лужи, - стало быть, весна будетранняя, дружная, да овсы в это лето уродятся густые» В день Герасима-грачевника смотрели, не изменится ли ветер. Ветер дул по-прежнему с юга. Можно было не беречь старого сена: новая трава уродится сочной и обильной.

Когда-то дед учил Алексея следить за прилётом птиц и наблюдать, кто первый из них подаст голос:

- Ежели дергач - жди щедрого лета и обильного урожая; ежели кукушка - приготовься затянуть потуже кушак: год будет голодный.

В эти весенние дни трудно было оставаться в дымной избе. Выйдя во двор, Алексей задирал голову и смотрел на проплывающие облака. Пронизанные лучами солнца, они словно растворялись в ясной лазури. Воспоминания детства смешивались у Алексея с новыми, незнакомыми, волнующими и неясными ощущениями силы и струящегося в крови тепла.

На тесовую крышу соседнего дома забрались ребятишки и кричали хором:

- Жавороночек, прилети, лето тёплое принеси! Зимушка надоела, все корочки поела, нового хлебца дай нам!

Вздохнув, Алексей возвратился в избу. Сегодня [96]день равен ночи. Женщины пекли ребятишкам ржаные жаворонки, а на улицах мальчишки хлестали друг друга соломой и приговаривали: «Весна идёт, нам хлебушка несёт!» Сегодня день рождения Алексея.

В избе Николай возился у горна, занятый своим делом. Посмотрев на юношу, подмигнул добродушно:

- Что, Алёша, не работается?.. Весной у меня бывало то же. В это время хорошо бродить по лесам, смотреть, как оживает земля…

Николай не знал, что его ученику исполнилось семнадцать лет, и не мог понять, почему он ходит какой-то торжественный и грустный. Подперев голову рукой, Николай замолчал. По глазам видно, что думает о чём-то хорошем…

- Давай, давай, Алёша! - взялся он опять за напильник. - Работать с прохладцей нельзя. Дело лени не любит.

2

Только владимирцы встретили праздник берёзы - Троицу, неожиданно, как гром среди ясного неба, в народе заговорили о войне. Князь повелел оружейникам своим ковать оружие, зажитникам - готовить припас для войска. Тёплыми летними вечерами встревоженные горожане небольшими группами собирались на улицах. О будущем походе шли разные толки. Одни считали, что князь собирается идти на Киев, добывать себе золотой великокняжеский стол отца, другие говорили, что степняки-половцы опять совершили набеги на южные города и князья просили у Андрея ратной подмоги.

На улицах и на торгу во Владимире, бряцая оружием, часто появлялись хмельные дружинники. Народ нехотя расступался, освобождая им дорогу. Среди горожан шли неспокойные разговоры:

- Они пьют, а нас князь вконец замучил поборами. Война-то, она много всего погубит, а княжая казна пуста, худо придётся мизинным людям.

Приходя домой, Алексей передавал эти разговоры Николаю, спрашивал, что он обо всём этом думает. Мастер слушал, хмурился.

- Князь нерасчётлив. С одного вола семь шкур не дерут. Обездолил поборами и горожан и крестьян-смердов…

В сумерках тихого вечера во Владимире протяжно звонили колокола нового Успенского собора. Горожане потянулись из улиц и переулков на площадь к храму. Говорили, что ждут князя, что он сам будет держать слово перед народом. Алексей с Николаем стояли в толпе.

Появился Андрей.

- Братья дружина и владимирцы! - начал князь, стоя перед собором. - Поведаю вам, что замыслил я рать на измаильтян - булгар волжских и камских. Не можем мы жить покойно, пока Волга будет в их неверных руках! Не может цвести Русь! Грозят они наши города и сёла сжечь, нас и смердов наших увести в полон. Ругают Богородицу. Купцов, едущих к нам из-за моря Хвалынского [97], по Волге не пропускают. Чинят нам зло в торговле…