Легионы идут за Дунай

– Со щитом, Тиберий! Ты вернулся к родным ларам.

И не в силах больше сдерживаться, упала на крепкую грудь сына. Через некоторое время женщина отстранилась и по очереди осмотрела спутников центуриона. Тисса была в простой дорожной столе и суконном паллии. Ресницы девушки трепетали. Материнским чутьем Ларция Вера поняла все. Матрона окинула сына насмешливым взглядом, подошла к телеге и, ласково подав руку будущей невестке, пригласила всех в дом.

– Прошу, дорогие гости.

Тициан зажмурился и ступил на знакомые, истертые плиты вестибюля.

7

Тело Местуса положили у входа в пещеру. Бурис и его воины не смотрели на царя. Децебал покинул свое место у стены и приблизился к погибшему. Лицо молодого карпа в обрамлении золотистых волос дышало спокойствием. Если бы не маленькая ссадина на виске, то показалось бы, что юноша спит. Царь осторожно снял через голову убитого золотой медальон и крепко сжал украшение в ладонях.

– Как это произошло?

Голос Децебала гулко отозвался под сводами скальной залы. Бурис поправил висящую на перевязи правую руку. Даки рядом тяжело вздохнули.

– Римляне пригнали партию рабов на железные рудники Потаиссы. Местус торопился перехватить колонну на марше. Не успел. Я говорил парню: «Давай известим Пиепора, дождемся Хагена». Нет. Он не послушался. Он даже не захотел нападать ночью. «Петухов» оказалось много. Гораздо больше, чем думал я. Они хитрые. Только когда Местус и карпы ворвались в мастерские, тогда римляне ударили с трех сторон. Наверняка солдаты наблюдали за нами. Или кто-то предупредил. Те, которые прорвались к самым печам, погибли. Вождь успел отступить к воротам, но камень настиг и его. Хорошо еще, что там не оказалось дружин Регебала или Дакиска на конях. Иначе бы погибли все.

Децебал суровым взглядом окинул дружинников. Даки опустили головы. Бурис умолк и, не мигая, уставился в огонь.

– Похороните его у трех сосен возле Красной скалы.

Воины подняли тело погибшего карпского вождя и понесли туда, куда указал царь.

Ближе к вечеру появился Сабитуй с частью отряда. Прибывшие костобоки развьючили лошадей. Снесли в пещеру добытое римское оружие и продовольствие. Обросшие густыми бородами даки молча перетаскивали тяжелые тюки. Сабитуй присел у костра. Телохранители-патакензии протянули военачальнику вертел с дымящимся куском мяса. Сабитуй сильными зубами оторвал кусок и принялся нехотя пережевывать.

– Почему ты привез так мало зерна, Сабитуй?

Голос царя по-прежнему был властным, фразы – четкими.

– Зерна нет, Децебал. Все посеяно. В поселках осталось ровно столько, чтобы не умереть с голоду. Я услал Тарскану к самой Апуле. Может, там найдет больше.

– А римляне?

Сабитуй задумался. Да, римляне. Они везде. Пашут свои поля. На волах. У них огромные колесные плуги. Для них не существует Децебала и свободных даков. Понимает ли это царь? Вряд ли. Он утратил чувство реальности и способность соображать. Но как сказать Дадесиду об этом? Вождь костобоков искоса бросил взгляд на сидящего напротив царя. Децебал пристально смотрел на соратника. Гнетущая тишина. Внизу у родника пересвистывались часовые.

– Римляне – хозяева положения! – безжалостно ответил Сабитуй на вопрос повелителя. Децебал сник. Точнее не сник, а злобно ссутулился.

– Пока! – прохрипел он.

Завизжал напильник. Карп на выходе короткими сильными движениями затачивал наконечники стрел. Огни костров освещали лица лежавших вокруг. Молодые растирали на камнях привезенное зерно. Замешивали тесто и пекли лепешки. Угрюмая отрешенность пронизывала действия всех собравшихся.

– Царь! Царь!

В свете костров и неясных вечерних сумерек возникли несколько растрепанных фигур. Телохранители-патакензии и костобоки натянули луки. Приготовили копья. Всклоченные космы волос. Окровавленные тряпки перевязок. Даки упали лицами в землю.

– Подымитесь! – Децебал болезненно скривился, он предчувствовал плохие новости.

Воины разогнули спины. Сели. Старший из них перевел дыхание.

– Децебал, – горестно начал потулатензий, – Пиепор ушел к римлянам.

Разразись в пещере гром, он не произвел бы такого впечатления, как это известие, принесенное израненным даком.

Децебал не спрашивал ни о чем. Долгим взором царь обвел окружающие горы и поправил застежку кафтана.

– Как и когда?

Дак болезненно скривился, неловко опершись на раненую ногу.

– Вчера утром. Мы шли лесом. У Напоки ждали двести воинов из дружины Белеса. Но Пиепор повернул на юг, к Альбурнус Майор. На переправе у Сомеша нас подстерегли люди Дакиска. Они и римляне окружили отряд с трех сторон. Турвид котензийский выехал вперед. «Пиепор! Сдавайся! – закричал он. – Приди к Траяну, и цезарь простит тебя. Император римлян – настоящий солдат и уважает достойных противников. Никто не тронет твоих владений. Ведь ты же вождь. Посмотри на нас. Мы стали еще богаче, чем были. Что ты имеешь у Децебала? Раны и холод. Регебал отдал Траяну все золото Дадесидов. Главный тайник под Сармизагетузой!»

– Нет! – страшно вскричал Децебал, прервав рассказчика. – Нет! Я не верю этому!

– Так сказал Турвид, – непреклонно повторил старый воин и вынул из ножен кинжал в подтверждение правоты своих слов. Царь отшатнулся. По одному, по два со всех сторон подходили даки.

– Да, главный тайник на дне реки, – продолжил потулатензий. – «Ты лжешь, Турвид», – возразил римскому прихвостню Пиепор. «А откуда я тогда сам, по-твоему, узнал о святая святых Децебала? Мы верные слуги императора, получили по пять талантов золота из той доли». Пиепор сбросил с плеч плащ. Мы все приготовили оружие. Каждый из нас думал, что вождь готовится к битве. Но мы ошиблись. «Ждите меня!» – приказал Пиепор. Потом он хлестнул коня и спустился к Турвиду. О чем они говорили, уже не было слышно. Пиепор не вернулся. Мы видели с горы, как вождь костобоков, подобно последнему альбокензийскому шакалу, спешился перед начальником римлян и, сняв пояс, отдал «петуху» в руки. У Реса, единственного из всей дружины, был сарматский лук. Рее пустил стрелу в изменника. Но она упала в десяти шагах от Пиепора. Это был наш ответ предателю. И тогда люди Дакиска, Турвида и римские солдаты ударили со всех сторон. Никто из костобоков не отступил. Кабиры и Замолксис – свидетели моих слов. Вот те, кто сумел прорваться и уйти вверх по склону, – старый дак обвел жестом сидящих рядом товарищей.

Децебал вытащил из-за спины кожаный колчан с серебряными накладками. В нем торчало пять стрел. Царь извлек одну. Оперение и древко окрашены черной краской. Резким движением разломил стрелу и швырнул в огонь.

– Пиепор сделал выбор, – выговорил преданный повелитель.

– Месть! – хрипло возгласил кто-то из дружинников.

– Месть! – эхом прошумело над лесом.

– Месть, – повторил вслед за всеми Сабитуй. Но у вождя вышло это совсем не решительно. Скорее с сомнением.

8

...Ему снился Диурпаней. Но странно, в этот раз свергнутый владыка не язвил и не пререкался. Он смотрел прямо, и Децебал мог теперь разглядеть, какого цвета у Диурпанея глаза. Они были серые с крапинками.

– Что, Децебал, помогло тебе мое золото? – как-то грустно спросил призрак.

– A у меня нет золота. Ни твоего. Ни моего! – стало смешно от осознания такой простой мысли.

– Как так нет?

– Да так. Нет, и все! Ха-ха-ха! – Децебала прямо распирало от неудержимого бесшабашного смеха. – Оно досталось Траяну!

– А тайники в горах?

– Большинство я истратил. А те, что остались, наверное, захапали Регебал и жрецы, которые знали места.

– Значит, Траян уже правит Дакией?

Децебал посерьезнел. Его удивила вовсе не сама мысль Диурпанея о потере им власти. Поразило, что Диурпаней, скончавшийся столько лет назад, знал Траяна.

– Нет! – вскричал царь. – Траян не может править Дакией! Он римлянин. Понимаешь, Диурпаней! Он – просто римлянин!

Опять же огненные блики за спиной мертвого владыки. И гул. Грозный топот несущейся во весь опор конницы.