«Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана

И.

105. Пауль Целан — Ингеборг Бахман

Париж, 9 октября 1958 года [91]

Моя дорогая Ингеборг!

Я должен подумать что-то доброе, для тебя, говоришь ты, — я охотно это думаю, думаю так, как, предваряя меня, думает твое письмо, из которого однозначно говорит доброе. Защищенность, доброта, любовь и готовность к пониманию: ты обо всем этом говоришь, и уже сама способность-к-такому-говорению — порука, что для тебя это сбудется. Возможно, говорю я себе, тебе не стоит так надолго задерживаться в Мюнхене: три месяца это долгий срок.

Удавалось ли тебе и работать? Не забывай, ты хотела мне что-то послать, прозу или стихи.

Я говорю сердцу, чтобы оно пожелало тебе счастья, — оно и так желает, охотно, без подсказки: ему ведь слышно, как ты надеешься и веришь.

Пауль.

106. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

Мюнхен

Воскресенье, 26. 10. 1958

Пауль!

Спасибо тебе! Ты видел все дальше, чем я, и сказал мне, не знаю почему, что мне надо уехать отсюда раньше, и вот я на самом деле скоро уезжаю из Мюнхена, 15 ноября. Я скучаю по покою и порядку, а здесь одно сплошное беспокойство, слишком много равнодушия, столько помех, которые я с каждым днем ощущаю все сильнее.

Сначала у меня будет в городе своя квартира (Цюрих, по адресу: семья Хонеггер-Лафатер, Фельдэгштрассе, 21), но потом, весной, перееду в сельскую местность, неподалеку от города.

У меня здесь были трудные дни, много сомнений, бездна отчаяния, но все страхи надо адресовать лишь реальности и растворять их в ней, а не накапливать в голове.

Ты мне не сказал, когда приедешь, когда мы сможем увидеться. Ты не прислал своих стихов! Не убирай от меня свою руку, Пауль, пожалуйста, не убирай!

И напиши мне о себе, о своих днях, мне нужно знать, на чем ты стоишь.

Твое прекрасное, милое письмо, еще раз и еще много раз я радуюсь ему — никакой «тишины» [92].

Ингеборг.

112. Пауль Целан — Ингеборг Бахман

<Париж> 2.XII.58.

Дорогая Ингеборг,

посылаю тебе копию одного сообщения о моем боннском вечере [93]. (Отрывок из письма некоего студента.) Скажи мне, пожалуйста, что ты об этом думаешь.

Пауль.

«…Другие высказывали мнение, что Ваша манера произносить заголовки стихотворений напоминает комика Хайнца Эрхардта. (Я с этим мнением не согласен.) Но главным образом всех возмутила пафосность того места, где речь идет об „осанне“ [95]. Уже после окончания вечера мне на глаза попался несправедливый критический выпад в форме карикатуры. На ней был изображен согнувшийся скованный раб, сопением выражающий протест против своих цепей. Под рисунком значилось (здесь-то и начинается подлость): осанна Сыну Давидову!»

113. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

Цюрих

<Цюрих> 10.XII.58

Пауль!

Размышляю над твоим вопросом и над этим письмом, не могу записать всего, о чем думаю, начну, пожалуй, с конца. Считаю, что на твой вопрос нет ответа — ни для тебя, ни такого, который кто-то мог бы дать за тебя в качестве возражения на эту публикацию: ей место в корзине для мусора. Нам ведь известно, что такие люди существуют, в Германии ли или где-то еще, и мы бы очень удивились, если бы все они вдруг разом исчезли. Скорее вопрос тут в том, готов ли ты, входя в зал, заполненный людьми, которых ты специально не отбирал, все-таки читать для тех, кто хочет тебя слушать и кому стыдно за тех, других. Практически лишь с этой позиции можно что-то сделать, принять какое-то решение.

Я не знаю, как изгнать зло из мира, не знаю также, нужно ли его просто терпеть. Но ты ведь существуешь, ты здесь, и ты оказываешь какое-то воздействие, а твои стихи действуют сами по себе и защищают тебя — вот в чем ответ и противовес такому миру.

23 декабря

Рождество совсем близко, мне нужно торопиться. Сегодня утром пришла посылочка от вас; я положу ее завтра утром под рождественскую елку, только потом открою. На прошлой неделе я вам тоже кое-что послала и очень надеюсь, что все дойдет в целости и вовремя. Сразу после Нового года я на несколько дней поеду к своим родителям, надо кое-что обсудить с ними. Мой брат собирается на практику в Израиль. Он принял решение самостоятельно, и меня это радует, по поводу и без повода.

Завтра буду думать о вас. Об Эрике, который сделает этот вечер всамделишным. Нам это удается с трудом.

С любовью.

Ингеборг.

P. S. Получила письмо от принцессы; она послала Нелли Закс 100 долларов, оплатила публикацию Гейма и высылает чеки другим авторам. Прошу тебя, напиши мне, получил ли ты от нее что-нибудь! Я в любом случае, не дожидаясь твоего письма, напишу ей несколько слов, чтобы все было в порядке: она сама просила меня напоминать ей обо всем, так что это будет выглядеть вполне естественно.

117. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

Цюрих, 8 февраля 1959 года

Пауль, письмо не сразу написалось, потому что мне пришлось пережить несколько трудных дней, весьма волнительных, а тут еще и грипп, ничего серьезного, но у меня ни на что нет сил, не могу работать, а ведь перед этим все так хорошо шло. И вот теперь опять: холостой ход, сомнения, подавленное состояние.

Непременно хочу увидеть тебя и прикидываю лишь, что удобнее, Базель или Страсбург, на этот раз, в первый раз после такой перемены в моей жизни. Не лучше ли нам повидаться в Цюрихе? Причина в том, что для Макса было бы легче, если бы ты с ним встретился; он уже давно просил меня, чтобы мы не исключали его из своего круга. Не знаю, получается ли у меня все объяснить — он знает, что ты значишь для меня, и никогда не будет возражать против наших встреч, в Базеле, Париже или где-то еще, но я не должна вести себя так, чтобы у него возникло ощущение, будто я с ним тебя избегаю или его — с тобой.

Скажи, как ты к этому относишься! Могу предположить, что тебе будет нелегко, возможно, даже тяжело поддерживать с ним контакт, но ведь познакомиться друг с другом все же можно. И нисколько не сомневайся, не бойся, что у нас с тобой в Цюрихе будет мало времени друг для друга.

Я пока не говорила Максу, что мы с тобой собираемся увидеться, потому что должна сначала услышать ответ от тебя.

Прошу тебя, Пауль, теперь о другом, поскольку мне надо кое-что сказать тебе по поводу телефонного разговора: ты ставишь меня в трудное положение только в том случае, когда начинаешь предполагать, что я могла что-то понять неправильно. Говори мне все, что хочешь сказать, и обдуманное, и необдуманное, для меня все годится — все правильно и все годится.

Твой Блок великолепен, ненарочито необуздан — вулканический взрыв немецкой речи, вызывающий изумление. Я счастлива им, он весь — целое и единое!

Скоро выйдут твои стихи, снова связанные с нашим с тобой временем [96]. (Не забудь позаботиться об обложке, тут порой случаются неприятные сюрпризы.)

Думаю о тебе сильно и много!

Ингеборг.

123. Пауль Целан — Ингеборг Бахман

<Париж> 2 марта 1959 года

Дорогая Ингеборг,

прежде всего позволь поздравить тебя с премией [97]. Тут ведь приложили руку слепые, однако один из них, должно быть, оказался зрячим — а может, даже многие.