Словарь афоризмов русских писателей

И я особенно подозрительно, особенно недоверчиво отношусь к русскому человеку у власти, — недавний раб, он становится самым разнузданным деспотом, как только приобретает возможность быть владыкой ближнего своего.

Идеология и мораль мещан направлены к тому, чтобы возможно туго и крепко связать волю и разум человека, направленные в сторону коллективизма.

Идешь ты, ну и иди своим путем, не сворачивая в сторону. Прямо иди. Может, и не загинешь даром.

Известно, что возбуждение радостное — особенно увеличивает силы.

Именно сложность нашей психики и делает нас лучшими людьми страны — сиречь интеллигенцией.

Имея дело с людьми образного языка, вы должны уметь пользоваться этим языком.

Интересная штука — жизнь!

Искусство всегда было достоянием немногих…

Искусство должно облагораживать людей.

Искусство слова следовало непосредственно за трудом, в слово включались начала науки о приемах борьбы с враждебными трудовой деятельности людей сопротивлениями природы.

Истинная поэзия — всегда поэзия сердца, всегда песня души, она редко философствует и стыдится рассуждать.

Их <писателей> не должно утешать то, что сейчас многие «признанные» писатели тоже плохо знают родной язык.

Почти у каждого можно отметить неправильную расстановку слов; запутанность фразы, неточность ее. Это значит, что автор плохо видит то, о чем он пишет.

Каждое дело, литература также, требует знаний технических, без этого ничего не сделаешь. Литератор работает со своим опытом, который он облекает в слово. Язык — это его инструмент, надо учиться языку, надо расширять свой лексикон, учиться облекать свои впечатления в более совершенную, яркую, простую форму.

Как мало в жизни ласкового!

Как ни живи, все грешно! И так грешно, и вот этак грешно <…> Сказал — грешно, промолчал — грешно, сделал — грешно, и не сделал — грешно. Разве тут разберешь?

Как ни притворяйся, как ни вихляйся, а человеком родился, человеком и помрешь…

Как стилист, Чехов недосягаем, и будущий историк литературы, говоря о росте русского языка, скажет, что язык этот создали Пушкин, Тургенев и Чехов.

Как тесны границы человеческой откровенности и как стойко охраняет их самолюбие.

Как хороши люди! Сколько в них простоты, ума и такой славной способности понимать друг друга!

Как художник слова, H. С. Лесков вполне достоин встать рядом с такими творцами литературы русской, каковы Л. Толстой, Гоголь, Тургенев, Гончаров.

Как это обидно — потерять имя!

Какое это счастье — быть грамотным!

Какое это тяжелое, гнетущее чувство — ответственность перед детьми.

Какому дьяволу нужно, чтобы люди горе горевали? Кто это любит слушать, как стонет, разрываясь от горя, человеческое сердце?

Клевета и ложь — узаконенный метод политики мещан. Среди великих людей мира сего едва ли найдется хоть один, которого не пытались бы измазать грязью.

Когда писатель глубоко чувствует свою кровную связь с народом — это дает красоту и силу ему.

Когда русскому человеку особенно плохо живется, он обвиняет в этом жену, погоду, Бога — всех, кроме самого себя. Такова русская натура, мы всегда жалуемся на кого-то со стороны, чтобы оправдать нашу глупость, лень, наше неумение жить и работать.

Когда труд — удовольствие, жизнь — хороша! Когда труд — обязанность, жизнь — рабство!

Когда человек говорит мало — он кажется умнее.

Когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать и найдет, где это можно. В жизни… всегда есть место подвигам. И те, которые не находят их для себя, — не просто лентяи и трусы или не понимают жизни <…> кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень в ней.

Кому что назначено, тот и должен нести свою тяжесть…

Короленко — человек, умеющий щадить самолюбие ближнего.

Короленко первый сказал мне веские человечьи слова о значении формы, о красоте фразы, я был удивлен простой, понятной правдой этих слов и, слушая его, жутко почувствовал, что писательство — нелегкое дело.

Красивое — редко, но когда оно истинно красиво, оно согревает душу, как солнце, вдруг осиявшее пасмурный день.

Кроме необходимости тщательно изучать язык, кроме развития умения отбирать из него наиболее простые, четкие и красочные слова отлично разработанного, но весьма усердно засоряемого пустыми и уродливыми словами литературного языка, — кроме этого писатель должен обладать хорошим знанием истории прошлого и знанием социальных явлений современности, в которой он призван исполнять одновременно две роли: роль акушерки и могильщика.

Кто ищет — найдет… Кто крепко хочет — найдет!

Кто не может ни во что верить — тот не может жить.

Кто работает, тот не скучает.

Кто разлюбил женщину — значит, он не умеет любить…

Кто слаб душой… и кто живет чужими соками, — тем ложь нужна…

Кто умеет веселиться, того горе боится.

Лесков несомненно влиял на меня поразительным знанием и богатством языка. Это вообще отличный писатель и тонкий знаток русского быта. Писатель, все еще не оцененный по заслугам перед нашей литературой.

Летай иль ползай, конец известен: все в землю лягут, все прахом будет…

Литератор должен писать по-русски, а не по-вятски, не по-балахонски.

Литератор должен понять, что он не только пишет пером, но рисует словами и рисует не как мастер живописи, изображающий человека неподвижным, а пытается изобразить людей в непрерывном движении, в действии, в бесконечных столкновениях между собою, в борьбе классов, групп, единиц.

Литератор помогает читателю лучше видеть и слышать то, что им, литератором, изображено. Людей совершенно одинаковых — нет, в каждом имеется нечто свое — и внешнее, и внутреннее.

Литературной технике, языку надобно учиться именно у Толстого, Гоголя, Лескова, Тургенева, к ним я прибавил бы и Бунина, Чехова, Пришвина.