Заклинатель Белого Мира (СИ)

     В следующий миг волки хлынули на всадников. Послышался свист стрел, блеснули мечи. Раздались всхлипы, треск ломающихся костей. Царимир так и не понял, что происходило, чьи это кости ломались, чья лилась кровь?!

     Следом Дух ринулся на Царимиру, тот не успел увернуться, и массивные рога вонзились ему в бок. У Царимира перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Дух подцепил его и протащил к деревьям прочь от отряда, смахнул на землю. Блеснули когти. Удар — и Царимир мертв. Так бы и случилось, если бы Царимир не отскочил в сторону. Но когти успели вспороть шею. Не помня себя Царимир, сжал посох. Древко окольцевали светящиеся жилки, и невидимая волна Силы сковала Духа, парализуя его. Вмиг стали образовываться сгустки темного дыма. В воздухе повеяло гарью и тошнотворной подпаленной плотью. И Царимир понял, что перед ним не Дух! Царимир огляделся — отряд отчаянно отбивался от хищников. Волки нападали на лошадей, перегрызая им ноги, шеи. Стрелы воинов лишь жалили, и звери даже не чувствовали этого. Царимир сжал посох, взмахнул. Древко с новой силой вспыхнуло. Волки взвизгнули, отскакивая от своих жертв. Духи вспыхнули изнутри, сбрасывая свои оболочки. И вместо волков к земле гнулись полупрозрачные люди. Но в то же время они мало были похожи на людей... Духи, оставив обличия зверей, еще не осознали, что потеряли их. Уродливые — с вытянутыми ногами, шеями, одна нога короче другой, вместо пяти пальцев три или четыре. Смотреть стало тошно, невыносимо и даже страшно. Потом светящиеся дымкой Духи поднялись на ноги и стали постепенно принимать полноценные формы человеческого тела. Теперь они были не опасны. Но ненадолго — пока вновь не наберут силу и не обретут обличия. Царимир глянул на заклинателя, тот все еще не сгорал, противясь заклятию, не желая показывать свое истинное лицо! Ушибленный бок немел, а из раны на шее текла кровь. Царимир качнулся и понял, что с Духом ему не совладать.

     Он кинулся к обезумевшему Белохвосту, поймал его под уздцы и вскарабкался в седло, превозмогая внезапную режущую боль в боку.

     — Уходим! — крикнул он.

     Конь взвился и пустился галопом.

     Незамедлительно отряд последовал за Царимиром, по двое всадников на лошадь, — это все, что осталось.

     Царимир оглянулся. Черный дым поднимался в небо над лесом, загораживая полную луну. Послышался истошный рев. Потом все стихло. Среди тусклых полупрозрачных Духов он увидел тень заклинателя.

     ***

     — Что произошло? — Арий спустился по лестнице в библиотеку, где ждал его обессиленный Царимир.

     — Где Аким? — напал на старика Царимир.

     — Спит он! Целый день провел у меня.

     Арий растерянно проследил за прихрамывающим Царимиром. Он прошел к столу и с усилием опустился на стул.

     — Да что случилось?

     — На мой отряд напали Духи, — Царимир сморщился, зажимая ушибленный бок. Дышать и говорить ему было трудно. Арий замер, потом медленно прошел к столу и сел рядом.

     — Мы возвращались от Вестара, — сказал Царимир. Старик ахнул и привстал, когда увидел на шее Царимира, от щеки до ключицы, разодранную рану.

     — Я принесу…

     — Не сейчас.

     Царимир вытащил из-под плаща свернутое пополам письмо и отдал старику. Арий прочел письмо, а потом мрачно взглянул на Царимира.

     — Там осталась всего лишь моя подпись, — пояснил Царимир.

     Старик не сводил глаз с его раны.

     — Я еще сомневался, когда покидал Озерное поместье. Но после того, что я увидел… У меня не осталось сомнений, — лицо Царимира перекосилось ненавистью. — Это уже слишком — они подобрались к стенам Ордона.

     Старик опустил глаза, а Царимир продолжил:

     — Это Змог, я видел его. Он был среди Духов. Он стал слишком силен. Он призывает новых, более сильных и хладнокровных воинов. Я сам убедился в их угрозе. Это беда...

     Царимир придвинул письмо, схватил перо дрожащей окровавленной рукой, обмакнул перо в чернила и занес его над пергаментом.

     Тонкие пальцы старика легли ему на руку. Царимир даже не глянул на старика, сдерживая злость.

     — Не спеши. Сделай то, что ты говорил Вестару, — поговори с Советом. У нас еще есть время… Если бы Сила Змога была так крепка, его Духи давно осадили бы Ордон.

     Царимир упрямо смотрел на листок и на белое пустующее пятно. Потом глянул на старика.

     — Нет, Арий, я не могу рисковать…

     Арий убрал руку.

     — А как же Аким? Он должен все знать. Будет жестоко поступить с ним так. Рано или поздно до него дойдет правда. Он озлобится и никогда тебе этого не простит. Царимир… — Арий подался вперед. — Как бы ты не сделал только хуже…

     — Если Аким осмелится пойти против меня — значит, он мне не родная кровь, — сквозь зубы прошипел Царимир.

     Арий отпрянул, но лицо его было таким же спокойным.

     — Ты сейчас говоришь так же, как когда-то говорил твой брат…

     Царимир долго смотрел на старика. Затем резко встал со стула, снял с полки книгу, вложил в нее письмо и поставил обратно.

     — Хорошо. Через месяц я вернусь. Это последняя попытка продлить ему жизнь, слишком он ее не заслуживает. Только ради Акима.

     09 Затишье

     Ким

     Я проснулся от сквозняка, щекочущего спину. Прохлада скользнула по гладкому шелку рубашки, коснулась шеи — и мурашки побежали по телу. Я повел плечом, потянул одеяло на себя, прячась под него с головой. Память избирательно выплеснула яркие моменты вчерашнего происшествия. И мне захотелось снова впасть в небытие. Я открыл глаза и с неохотой откинул одеяло. Наспех надел теплую тунику, серые штаны. Я решительно заглянул в зеркало. И оторопев, встал как истукан. То, что я увидел, не понравилось мне. Ссадины на сухих воспаленных губах затянулись, и теперь образовалась болячка с темной коркой. Опухоль на щеке не спала. А передний зуб был по-прежнему сколот. Моя улыбка выглядела идиотской. Впрочем, я и улыбаться не мог, боясь открыть затянувшуюся рану. Хуже всего я осознавал, что совершенно не знаю, как вернуть себе не достающую часть зуба. В остальном все было по-прежнему, даже голова не болела, не считая того, что я сильно стукнулся головой об лед. Но я обратил внимание, что на лице появилась россыпь веснушек. На бледной коже они были сильно заметны. Раньше их не было. Это из-за солнца на Медвежьей горе — оно там светило постоянно.

     Завтрак я провел в одиночестве. В большой, холодной и пустой столовой. Царимир, не спустился, засев в кабинете с самого утра.

     Я задумчиво рассматривал в белой чаше плавающие обрывки листьев мяты. На время забыв о своей неприятности, я вдруг вспомнил девчонку. В голове пронеслось ее падение с ограды, и как она сильно ушиблась плечом. Я невольно коснулся плеча, того места, куда пришелся ей удар... До сих пор осталось ощущение чужой боли. Какое-то странное волнение захлестнуло меня. Я подумал о людях. Не каждому из них нужны слава и власть. Как у нас — все разделено надвое — власть и подчинение, почет и пренебрежение, слава и позор. Стоит только оступиться — и ты в самом низу! У людей все по-другому, все равны. У них иное, независимое отношение друг к другу. Они старательно прячут души, а дух дремлет. Может, это и правильно, а, может, и нет... Что-то в них было не то… Они достаточно свободны, чтобы иметь свою волю... Равнодушные! Вот что было не так! Интересно, сколько мне лет в мире людей? Если здесь мне тринадцать, то там сто тридцать или двести шестьдесят?.. Нужно все-таки спросить у Ария, по каким законам движется время между мирами, и как мы вообще связаны.

     Мои мысли прервал слуга, внезапно возникший в двери. Царимир потребовал меня к себе. Невольно кольнула тревога. Зачем Царимир просит меня к себе так рано? Может, Арий все рассказал… Хотя наставник пообещал молчать про Врата — а слово он свое держит. Долго не задерживаясь, я наспех выпил еле теплый чай и отправился прямиком на второй этаж к дяде.