The Beatles. Антология

Днем "Битлз" записали сет, который должны были транслировать после их отъезда, а тем же вечером сыграли вживую на шоу Эда Салливана".

Джордж: «У меня заболело горло — вот почему меня нет на рекламных снимках, сделанных в Центральном парке. Остальных троих сняли на фоне зданий Нью-Йорка. (То же происходило и на репетициях у Эда Салливана: там их тоже фотографировали без меня.) Понятия не имею, как в разгар битломании, когда повсюду за нами следовали фаны, они выбрались на съемки в многолюдный парк».

Ринго: "Больше всего мне запомнилось то, что для первого шоу Эда Салливана мы репетировали весь день. Звуковая аппаратура на телевидении была скверной (как и сейчас, но тогда она вообще ни на что не годилась), поэтому мы записывали репетиции на пленку, а потом поднимались в звукооператорскую и возились и слушали, что у нас получается. Мы отработали весь сет вместе с радистом, а затем сделали перерыв.

Говорят, что, пока нас не было, пришла уборщица, подумала: "Откуда взялись на полу эти следы мела?" — и стерла их. Так пропала наша работа. Нам пришлось спешно заново налаживать звук".

Джордж: «Мы знали, что шоу Эда Салливана пользуется популярностью, потому что получили телеграммы от Элвиса и Полковника. Я слышал, что, пока шло шоу, не было совершено ни одного преступления, или, по крайней мере, их было очень мало. Когда в шоу Эда Салливана выступали „Битлз“, даже преступники на десять минут прекратили работу».

Пол: "Сообщалось, что первое шоу посмотрело семьдесят три миллиона человек. Считается, что оно до сих пор собирает наибольшую аудиторию даже в Штатах.

Все это имело огромное значение. Мы явились неизвестно откуда, с забавными прическами и выглядели чем-то вроде марионеток. Это сыграло свою роль. Думаю, именно прически, а не музыка поначалу вызвали интерес. Множество отцов семейств были бы рады выключить телевизор. Они объясняли детям: "Вам дурят головы, это у них парики".

Джон: «Если это правда, значит, у нас были единственные в мире парики с настоящей перхотью!»

Пол: «Многие папаши относились к нам пренебрежительно, но их жены и дети заставили их изменить свое мнение. Теперь дети выросли и рассказывают нам, как запомнилось им это событие. Это было все равно что: „Где вы были, когда застрелили Кеннеди?“ Я встречал людей, которые объясняли, как, например, Дэн Эйкройд: „О, я хорошо помню тот воскресный вечер! Не знаю, что на нас нашло, мы сидели и неотрывно смотрели шоу Эда Салливана“. Раньше в нем выступали фокусники и комики вроде Джерри Льюиса, и вдруг нате вам — „Битлз“!»

Джон: "Они обезумели, они все обезумели. Казалось, что все сошли с ума. Ничего подобного я никогда не видел. Мы будто смотрели фильм. Нам казалось, что все это происходит не с нами, а с кем-то другим, особенно когда я замечал в толпе Джорджа и думал: «Боже, это же к Джорджу рвутся все эти люди».

У них множество программ, мы попали во все новости. Забавно. Об этом мы и не мечтали, а когда у нас появились первые два хита, мы решили: "Ну все, теперь, наверное, нас ждет провал". Но мы только поднимались все выше и выше. Такого никому не выдумать и за миллион лет.

От нас ждали, что мы станем звездами на долгие времена, но, думаю, большинство людей предпочитали видеть нас такими, какие мы есть. Но многие были настроены к нам пристрастно. И тогда мы вели себя с ними естественно и нравились им тоже. Это все, что мы делали: устав, мы выглядели усталыми; когда мы радовались, то выглядели радостными, — мы не притворялись. Если мы неважно чувствовали себя, мы говорили им: "Мне немного нездоровится. Простите, я сегодня медленно соображаю" (64).

Пол: «Нью-йоркский диджей Мюррей К. был самым дотошным, он предугадал наше будущее и теперь хотел воспользоваться этим. Он был довольно развязным журналистом, который задавал дерзкие вопросы на пресс-конференциях, вместо того чтобы спокойно стоять в стороне. Он действовал так: „Эй, ребята, привет! А что вы скажете про?..“ Это произвело на нас впечатление, мы часто звонили в его шоу, когда он был в эфире. Мы давали ему эксклюзивные интервью, потому что он нам нравился. Он устраивал выездные шоу и мог рассказать о таких людях, как Смоуки Робинсон, с которым был знаком. Нам Смоуки Робинсон казался богом».

Джордж: «Меня часто удивляло то, как Мюррей прорывался к нам в комнату и как он умудрялся оставаться с нами на протяжении всей поездки. Забавно, я так и не понял, как ему это удавалось».

Ринго: "Мюррей К. был сумасшедшим, как Шапочник, замечательным парнем и великим диджеем, он понимал музыку. Мы чуть не замучили его до смерти, потому что он ездил с нами в турне и все время был рядом. Устав, мы засыпали, а ему еще приходилось вести свои шоу. Ему удавалось поспать максимум минут двадцать. Мы видели, как он буквально тает у нас на глазах.

В Нью-Йорке таких было двое: он и диджей Кузен Брюси. Мюррей стал так называемым пятым битлом, потому что постоянно крутил наши пластинки, — он помог им стать хитами".

Нил Аспиналл: "Когда мы приехали в Америку, мы были еще слишком наивны. Мы понятия не имели ни о какой рекламе. Нас постоянно обманывали. Нам устраивали пресс-конференции с большими рекламными щитами за нашей спиной, а мы этого не замечали.

В Англии в то время существовала всего одна радиостанция — ВВС. А в Штатах таких радиостанций было множество, и на каждой несколько диджеев. Мюррей К. работал на станции "WINS" в Нью-Йорке, и таких, как он, было множество. Они врывались в лифты с микрофонами, они говорили с ребятами, а весь разговор транслировался через их радиомикрофоны.

"Битлз" спрашивали: "С какой вы радиостанции?" И диджей отвечали им, таким образом рекламируя свою станцию. Тогда начинали суетиться и другие радиостанции, но поскольку "Битлз" отвечали на вопросы всех диджеев (потому что не знали никого в лицо), поэтому довольны были все. А сами "Битлз" постоянно слушали радио и звонили в студии, просили поставить записи".

Джон: "Мы были так увлечены американским радио, что Эпстайну приходилось сдерживать нас. Мы звонили на все радиостанции и просили: «Не поставите ли ту или другую песню „Рокетс“?» Мы хотели слушать музыку. Свои записи мы не заказывали, мы просили чужие песни (74). В прежние времена мы слушали Элвиса и, конечно, Чака Берри, Карла Перкинса, Литтл Ричарда и Эдди Кокрена — это далеко не полный список, а теперь нам стали нравиться Марвин Гей, «The Miracles», «Shirelles» и так далее.

Весь день мы больше ничего не делали. У каждого из нас был транзистор, мы включали его на разную громкость, и, когда какая-нибудь песня нравилась нам, мы прибавляли громкость. Это здорово. Теперь такие станции есть и в Великобритании, их называют пиратскими кораблями — они работают не на берегу. Они похожи на американские, но немного отличаются от них, в них есть что-то британское. Зато на них можно слушать хорошие записи целый день, а раньше такого не было. Это мне нравится.

Когда впервые приезжаешь сюда, количество рекламы поражает. Думаю, к этому надо просто привыкнуть. Люди приезжают в Великобританию (люди, незнакомые с коммерческим телевидением), видят на экране рекламу и ужасаются, а потом просто привыкают к ней" (64).

Джон: «Однажды в Новой Зеландии нам пришлось хуже, я лишился большой пряди волос, но почти не разозлился. Я чуть не упал и подумал: „Ну и ну, это уже похоже на налет“. Они поручили трем полицейским сдерживать толпу из трех или четырех тысяч человек и отказывались позвать подкрепление: „Этого вполне хватит. Все под контролем“. Они и вправду все контролировали, а нас сбивали с ног!» (64)

Ринго: "В тот приезд мне понравился Нью-Йорк. Мы отправились в Центральный парк в карете, запряженной лошадью. У нас были огромные номера-люкс в отеле «Плаза» с телевизором в каждой комнате, у нас были радиоприемники с наушниками. Все это приводило меня в восторг. Это было даже слишком, СМИ быстро развивались.