Техника и вооружение 2012 05

Идея создания так называемых «комплексов бортовой обороны» (БКО), широко рекламируемых на Западе, кажется весьма здравой. И не потому, что ее реализация защитит вертолет от современных ПЗРК, а потому, что мировое сообщество все-таки старается достаточно жестко контролировать эти самые современные ПЗРК. У бандформирований и террористов всех мастей скорее обнаружится «Стрела-2» китайского или советского производства, нелицензионные польские копии старых модификаций «Иглы», может быть даже первые варианты «Стингеров», расползшихся по планете в период поддержки ЦРУ движения моджахедов. Против таких ракет БКО должен быть вполне эффективным. Возможно, что именно из-за широкого распространения вышеперечисленных образцов ПЗРК и целесообразно устанавливать модульные БКО. Но надеяться на срыв наведения ракет, оснащенных двуцветными ГСН с селекцией цели на фоне помех, – право же, не стоит. Впрочем, это не снимает необходимости снижения ИК-сигнатуры машины.

В конце концов, противник применяет и более «тупое» оружие – например, противотанковый гранатомет. Его граната летит по баллистической траектории, и срыв наведения с помощью БКО невозможен, поскольку и самого наведения нет. А РПГ, между прочим, весьма и весьма дешевое оружие.

Гораздо большее значение в этой связи имеет маневренность. Способность резко изменять под огнем скорость, высоту и направление уже неоднократно спасала жизнь экипажей. Неслучайно в «крылатой» авиации сверхманевренностью занимаются вполне серьезно.

Поскольку поражение пулями, осколками снарядов в боевом вылете является вопросом лишь теории вероятности, перспективный винтокрылый летательный аппарат должен быть оснащен типовым комплексом обеспечения живучести – протестированными топливными баками, автоматической системой пожаротушения, резервированием и конструктивным разнесением критически важных систем.

Применение боевых вертолетов в конфликтах последних лет показало необходимость обеспечения автономного базирования и эксплуатации машин. А это требует пристального внимания к гарантированной ремонтопригодности в полевых условиях. В свою очередь, подобные соображения ставят задачу исполнения конструкции по модульному принципу, а из этого уже следует серийность и высокая культура производства для обеспечения взаимозаменяемости без применения кувалды и напильника. И уж совсем естественным выглядит требование легкой доступности технического состава к узлам и агрегатам вертолета.

Несмотря на определенный скептицизм летного состава, который и с парашютом-то прыгать не особенно любит, будущая боевая машина должна быть оснащена системой катапультирования, функционирующей во всем диапазоне высот и скоростей. Такая катапульта устанавливается на серийных Ка-50 и Ка-52, но пока не нашла широкого распространения. Тут дело скорее в психологии. И, как ни странно, в отсутствии американских аналогов. Если бы Пентагон потребовал оснастить все вертолеты катапультой, а страховые компании включили бы использование ее в договоры, то можно было бы смело утверждать, что такие же меры были бы оперативно приняты и в российской авиации. Другое дело, что целесообразно рассмотреть вопрос об автоматизации принятия решения о катапультировании – по типу советского Як-38. Для вертолетов с рулевым винтом попадание в режим неуправляемого вращения, разрушение лопастей несущего винта должно стать сигналом для срабатывания пиропатронов и отстрела кресла с пилотом вне зависимости от его желания.

Главный спорный вопрос о выборе схемы несущих винтов остается пока без ответа. Традиция и многолетний опыт агитируют за схему с рулевым винтом. Инновационная активность, например, фирмы Sikorsky демонстрирует возрастающий интерес к соосным винтам, родиной серийного производства которых является Россия. Не исключено расширение применения схемы конвертопланов. Но это дело уже совсем отдаленного будущего.

Ка-50.

А пока Россия живет в конкретных исторических и экономических условиях. Это, как представляется, должно повлиять на выбор модели инновационной активности. Революционный подход чреват огромными и неоправданными расходами, которые отечественные конструкторские бюро нести не в состоянии. История же существования «вертикально структурированных холдингов» пока слишком коротка, чтобы крупные финансовые институты доверили бы им миллиардные суммы без гарантии создания коммерчески выгодного проекта. Да и заказчик не спешит инвестировать средства в революционные проекты.

Значительно более перспективным выглядит эволюционный путь, предусматривающий последовательное внедрение прорывных научных исследований в технологически освоенную и надежную продукцию. Базисом для такой работы может стать, например, все тот же Ка-50/52. Оснований для выбора этой машины несколько.

Использование Ка-52 в качестве основы для перспективного ударного вертолета представляется оправданным с точки зрения организации информационного поля кабины. Реализованная посадка экипажа «плечом к плечу» обеспечивает преимущества в условиях круглосуточного применения при «работе» по малогабаритным замаскированным целям. Кроме того, на Ка-52 уже имеется система аварийного покидания с помощью катапульты.

История Ка-50 показала реалистичность модульного принципа построения конструкции вертолета. Когда Вооруженные Силы по различным причинам отвергли революционную идею одноместного ударного винтокрылого летательного аппарата, то КБ им. Камова удалось в короткие сроки без существенного изменения конструкции создать двухместную модификацию, одобренную к серийному производству для нужд ВВС в 2010 г.

Наиболее наглядно модульность можно иллюстрировать на примере изменения состава БРЭО и вооружения Ка-52. Изначально машина проектировалась под турельную оптико-электронную систему оригинальной конструкции и ПТУР «Вихрь». С учетом необходимости унификации приборного состава вертолетов армейской авиации на борт Ка-52 был в кратчайшие сроки установлен типовой ГОЭС-451. Его использование не сказалось на возможности размещения РЛС с антенной большой апертуры в носовой части фюзеляжа. Изменился и состав вооружения. На Ка-52 был «прописан» ПТРК «Атака», аналогичный примененному на Ми-35 и Ми-28. И это удалось сделать без ущерба для возможности стрельбы более дальнобойными сверхзвуковыми «Вихрями».

В дальнейшем путем наращивания номенклатуры целевого оборудования на Ка-52 будет установлен новейший ПТРК «Гермес». Экспортные модификации могут быть оснащены иностранными ПТРК, например, германским PARS 3L. При этом Берлину не потребуется выдавать государственные и коммерческие тайны – прицельная система для PARS будет установлена на борт Ка-52 без переделок.

Аналогичная ситуация складывается с комплексом бортовой обороны. В настоящее время Ка-52 несет отечественный БКО. Для поставки инозаказчику предусмотрена его замена на аналогичную аппаратуру. Не потребует серьезных переделок конструкции «внедрение» импортной РЛС вместо установленного «Арбалета-52» или перспективной отечественной станции с активной фазированной антенной решеткой, предлагаемой ОАО «Фазотрон-НИИР».

Подобная картина стала возможной благодаря заложенной в Ка-52 открытой архитектуре БРЭО. Информационный обмен между элементами авионики налажен с применением интерфейсов по ГОСТ Р 52070-2003 (американский MIL STD 1553В). Таким образом, наращивание «борта» реализуется путем замены модулей БРЭО, в том числе и иностранного производства.

Первым шагом на эволюционном пути появления вертолета «третьего поколения» будет создание абсолютно новых, уникальных для отечественных Вооруженных Сил модификаций. В первую очередь – палубного ударно-разведывательного вертолета с противокорабельными ракетами. Во всем мире для борьбы с кораблями и боевыми катерами противника используются корабельные геликоптеры,созданные на платформе транспортных машин. SH-60, «Sea Lynx» и другие машины, безусловно, подтвердили свою эффективность, уничтожая иранские, иракские, аргентинские катера, но все же они действовали в условиях минимального противодействия. Корабельная модификация Ка-52 будет отличаться от этих машин более высокой защищенностью и маневренностью. Создание такой модификации станет ступенью по превращению ударного вертолета в многоцелевой.