На крючке (СИ)

Наруто почувствовал, как к нему в карманы полезли сразу несколько рук. Телефон незамедлительно извлекли и рассмотрели всю книжку. Наруто мысленно злорадствовал. Там и Шисуи есть, и Саске. Пусть побеспокоятся. Пусть идут к Итачи с повинной и отчитываются о провале задания. И пусть Итачи прочувствует на своей шкуре. Скотина. Обещал же не трогать президента. И тут же всплывало условие, при котором Итачи не стал бы его трогать. Если бы Наруто согласился всё вернуть. Откуда же ему было знать, что эта благородная скотина опустится до насилия маленьких девочек! Припугнуть, говорили. Это у них «припугнуть» называется? Или эти ребята отсебятину несут? Хорошо бы разобраться во всей этой скверной ситуации. А ещё лучше просто забыть. Лечь посреди стоянки и мгновенно забыть обо всём.

- Убери пистолет, – после тихого бормотания в стороне раздался приказ. Натиск не ослаб. Тогда приказ превратился чуть ли не в крик. – Убери этот долбанный пистолет, иначе я его тебе в глотку засуну!

По щеке Наруто потекло что-то влажное. Он сначала на кровь грешил, а когда наконец дотянулся рукой, увидел прозрачную слезу. От солнца. Наверное, от солнца.

Он мигом воспользовался возможностью и схватил девочку, обеими руками обнял, чуть не задавил. Зверем смотрел на мерзавцев. А они на него с замешательством. До тех пор, пока молчком не развернулись и не сели в машину. Рёв мотора, ругань из-за приспущенного стекла, касающаяся сломанного носа, – и всё.

Секунда молниеносной борьбы закончилась, разогнавшийся ритм жизни постепенно замедлялся. Наруто стоял на месте, слушал стоны медленно поднимающегося водителя. Интересно было бы узнать, сколько на самом деле прошло времени. В стороне валялся телефон Наруто. Маленькая сумочка лежала под ближайшей машиной, её разноцветное содержимое обратилось кучкой обломков, среди которых сверкали на солнце осколки маленького зеркальца.

Он не знал, что делать дальше, куда нести ребёнка. Он только и успел завершить то, что пытался сделать в процессе борьбы. Несмотря на откровенные прикосновения, краснея и бормоча извинения, которые девочка вряд ли воспринимала, он одел ей трусы, расправил платьице и наконец сообразил, что лучше всего отвести её к президенту. Тем более, если его окно выходит как раз на стоянку, он сам уже всё увидел. Тогда почему же бежал так долго? Ждал, чем всё закончится? Вряд ли. Это опять обман во времени. Иллюзия, когда кажется, что секунда равна часу.

Люди появились буквально через миг. Среди них ожидаемый босс. Наруто не смел посмотреть ему в глаза, всё бормотал «простите». Себя считал виноватым. Надо же было сболтнуть при Итачи, что президент его в клинику возил, что открылся, в конечном итоге. Когда знаешь человека достаточно хорошо, знаешь и меру доверия к нему. А Наруто ещё сомневался. Он не думал, что Итачи такой подонок.

Наруто по-настоящему затрясло, когда адреналин схлынул. Когда он сидел в мягком кресле в президентском кабинете совершенно один, с дымящейся перед носом чашкой какао. Он к ней не притронулся. Казалось, если сделает хоть глоток, его вырвет. Тошнило от увиденного, от осознания, от полностью раскрытых глаз на деяния Итачи, в которого ухитрился втюриться. Он раз за разом пытался переиначить слова мерзавцев на стоянке, хоть как-то оправдать Итачи, но не получалось. Наруто в разных вариациях представлял понятие «припугнуть». Ничего хорошего не выходило. Возможно, это под влиянием момента. Наруто поёжился. Иногда представлял, что закутан в одеяло и чуть удивлялся, когда не обнаруживал его на себе. Хотелось отгородиться от всего мира, от его непрекращающейся грязи, от подлости и предательства близких людей. Итачи стал очень близким. Он не представлял, как Наруто мучился из-за него и не переставал искать и искать эти проклятые оправдания и снова не находил.

Пахло какао. Приторный аромат, забивающий дыхательные пути. Наруто отвернулся от него, прикрыл нос и рот ладонью. Не выдержал, тошнота подступила к самому горлу. Он сорвался с места и ринулся к туалету. Пускай президент потом хмурится или осуждающе молчит. Если Наруто опустошит желудок прямо посреди офиса, спасибо ему точно не скажут.

Полегчало немного, когда он вернулся. Какао уже не пахло настолько омерзительно. Во рту стоял привкус желудочного сока, сколько Наруто ни промывал и ни глотал воду. Пережив пик потрясения, он достал мобильник и нащёлкал имя Итачи. Задумался снова. Что мог сказать этот долбанный Учиха? Опять заверить, что не имеет никакого отношения? А как же дочь президента? Не случайная жертва, не первая попавшаяся девочка с улицы… А тут даже полиции не было. Приехали, поспрашивали очевидцев, записали и уехали. К Наруто даже не обратились. И вообще, прозвучало ли его имя? Возможно, перепуганный до смерти босс специально запретил его называть. Он и органы, наверно, спешно сплавил, лишь бы Итачи не узнал, что их вообще вызвали.

Итачи звонить нельзя.

И тут дверь открылась. Наруто поднял голову, сам подскочил, едва не опрокинул злосчастное какао. Рука с телефоном безвольно повисла вдоль туловища.

- Вас сильно задело? – спросил босс сходу.

- Меня? – Наруто на первых порах удивился. О себе он в последнюю очередь думал. Да и о дочери президента тоже. Сначала с Итачи надо разобраться. Только как? Как, если не имеешь ни одной возможности? Как, чёрт возьми!

- У вас кровь на футболке и…

Наруто увернулся от руки президента. Поздно сообразил, как это выглядело.

- Извините, – произнёс он, – я наверно пойду.

- Куда вы пойдёте? – босс стоял. Не гнал, не просил отчёта, не благодарил и не упрекал. Наруто бы нашёл за что упрекнуть. Это же он втянул босса во всё это.

- Это из-за меня, – вслух выговорил Наруто. – Если бы вы не попытались ко мне прислушаться, то были бы в безопасности.

Президент помолчал. Он больше не тянулся к поверхностным ранам собеседника. Наруто неловко мял в руках полу домашней футболки.

– Хоть что-нибудь скажите, – попросил Наруто. Он не просил заверений в бесконечном радушии. Он хотел знать, что на самом деле босс считает, даже если это могло не понравиться.

- Вы не ждёте похвалы за свой отважный поступок, – понял президент.

- Был бы отважным. Я знал, что мне ничего не грозит, – голову опустил, – наверно, я должен уйти из торгового центра, если всё, к чему я прикасаюсь, рушится.

Отчаяние. То самое чувство, которое владело потерянным ребёнком первое время после гибели отца под колёсами автомобиля.

- Узумаки-сан…

- Я не сдаюсь, – стремительно пояснил Наруто. – Я найду новый путь. Я прогрызу его, если понадобится. Но сначала…

Сначала он обязан покончить с тиранией Итачи, направленной на президента. Очиститься перед собой за его поступки.

- Что «сначала»? – поторопил босс. Не дождался ответа, поэтому сам продолжил. – Я могу вас обвинить. Вы правы, всё, что случилось сегодня – из-за вас. Но вы не отвечаете за действия семьи Учиха.

Наруто запутался. Так обвиняет или нет? Голову поднял, вслушался внимательнее.

- Я знал, как чревато связываться с людьми, имеющими хоть какое-то отношение к их империи. И тем не менее позволил себе заметить вас.

- Но вы меня вините, разве не так? Скажите честно, господин президент.

- Я не могу вас не винить. Но я не могу не винить и себя. Прошло много времени. Я должен был чаще напоминать себе, что они сделали с моим первенцем. Я расслабился и поверил, что их правила можно обойти, – президент сделал паузу, дабы Наруто вник в саму суть, и потом продолжил. – Я виноват в том, что позволил себе разглядеть в вас человека, Узумаки-сан.

- Но теперь вы меня человеком не считаете? Наверно, так правильно. Но я обещаю…

- Я не глуп, – перебил босс строго. – Я разобрался в ситуации и, с точки зрения человечности, винить вас не могу.

- Но я не жертва, – Наруто снова ощутил отчуждение. Распрощаться хотел, вспомнил о телефоне в руке, поднял его к глазам и принялся листать телефонную книжку дальше. Он остановился, едва почувствовал прикосновение. Отеческое прикосновение, когда крепкие пальцы стискивают плечи. Телефон Наруто упёрся в грудь президента. Он не поверил, вскинул взгляд и натолкнулся на такие же непроницаемые глаза, как у Итачи.