Горизонты (ЛП)

<=======ooO Ooo=======>

Голденблад сидел за ослепительно-розовым столом, уставившись в окно, на дождливый Меинхеттенский день, рядом с его головой находился камертон из звёздного металла. Его базальтовые лёгкие медленно потрескивали, когда он ударял камертоном по краю столешницы. Мне были видны: кухня в углу, вделанные в стену сейфы, и кричаще-воздушношариковые обои. Я предположила, что это был кабинет Пинки.

Его взгляд медленно бродил по стенам. Каракули и небрежно нарисованные изображения её подруг на столешнице. В углу располагалось частично укрытое тканью зеркало, с пометкой «Переместить в Дом Чудных Отражений КМС^[22]!». Он выдвинул ящик стола, и посмотрел на десятки жестяных баночек с Праздничными Минталками.

В календаре на столе было несколько записей, относящихся к следующей неделе: Арестовать плохих пони, Список Е. Проверка торта. Добыть признания. Арестовать Голденблада, Гранат, Оникс, и Кварц. Поиграть с Гамми. Допросить Голденблада. Арестовать плохих пони, Список Ё. Допросить. Проверить порядок проведения вечеринки для ГГГ. И к последующей неделе: Облава на Четыре Звезды. Арестовать плохих пони, Список Ж, З, И. Арестовать Принцессу Луну. Устроить самоувольнительную вечеринку.

Взгляд Голденблада неторопливо прошелся от второго пункта к последнему, крошечная вопящая нотка зарезонировала в его ухе, когда открылась дверь и в кабинет вбежала Пинки Пай. Я ещё никогда не видела её в таком состоянии. Её обычно вьющаяся грива сейчас была ровной и скучной, а под голубыми глазами залегли тёмные тени, от чего они выглядели испуганными и опустошенными. Она, похоже не осознавая, что в кабинете находится ещё и Голденблад, прорысила к картотеке и вытащила папку с надписью «Плохие пони, Список Е». Повернувшись к столу, розовая кобыла подпрыгнула, и уронила папку на пол.

— Голденблад? Что… как… кто… чё? — Она сильно тряхнула головой, и вперила в него сердитый взгляд. — И что это ты, скажи мне на милость, здесь делаешь? Ты уже не директор М.Д.М.!

Он пролевитировал из выдвинутого ящика жестяную банку и по ставил её на столешницу.

— Скушай Минталку, Пинки. — Его страшный голос превратился чуть ли не в шепот, когда он, открыв магией банку, пролевитировал из неё одну таблетку, и положил её перед собой на стол.

Её взгляд стал ещё более сердитым.

— Я могла бы тебя арестовать. Я намереваюсь тебя арестовать. Я знаю о тебе всё. Ты — плохой пони! Все вы. Плохие пони.

Она бросилась к двери и заорала:

— Пампкин! Паунд! Стардаст! Гамбол! Живо сюда!

Через пару секунд а кабинет ворвались двое земных пони: свело-серая кобыла и светло-зелёный жеребец, а в след за ними, желтая кобыла единорог и жеребец пегас, той же масти. Пинки ухмыльнулась покрытому шрамами жеребцу:

— Голди оказался таким милашкой, что решил самолично сюда прийти, чтобы сэкономить нам немного времени! Отведите его вниз, в «Комнату Веселья на Одного».

— Директор? — недоумённо спросила серая кобыла. — Что вы здесь делаете?

Пинки удивлённо уставилась на неё, и указав копытом на Голденблада, прошипела:

— Он уже не директор Д.М.Д.! Вышвырните его из моего кабинета! Живо! — Но четверо пони стояли в нерешительности. А Голденблад просто не шевелясь сидел на месте, и пристально смотрел на них. Свирепый взгляд пинки медленно превратился в крайне озадаченный. — Что вы творите? Он ведь теперь никто, и даже более того — преступник! Луна уволила его. Взять его. — Но они остались неподвижны.

— Скушай Минталку, Пинки, — тихо повторил он.

— Пинки, — сказал Пампкин Кейк, подбежав к кобылке. Пинки дернулась, почти подпрыгнула когда их плечи соприкоснулись, — Мы не можем.

— Как не можете? Он же прямо здесь. Я ваш начальник. Арестуйте его! — сказала Пинки, тыкая копытом в сторону покрытого шрамами жеребца.

— Но, Пинки, нашим начальником является Принцесса Луна, и… нам запрещено арестовывать его без её разрешения, — сказал Паунд. — Есть даже памятка на этот счёт. — Глаза Пинки округлились, она пристально осмотрела эту четвёрку, а затем посмотрела на покрытого шрамами жеребца.

— Но я… вы… он… — запинаясь, произнесла она.

Голденблад продолжил повторять:

— Скушай Минталку, Пинки.

— Мы будем снаружи, когда вы закончите, сэр, — сказал зелёный жеребец, и рысью выбежал из комнаты.

Серая кобыла выбежала за ним, держась за наушник.

— Отбой. Это просто Пинки опять Пинки, — пробормотала она выбегая.

Пинки глазела на единорога и пегаса.

— Пампкин Кейк? Паунд Кейк?

— Извините, тётя Пинки. Мы будем снаружи, — сказала стройная, оранжевая единорожка за которой следовал виновато-выглядящий тускло-жёлтый пегас.

— Не навредите ей, сэр, — нахмурившись, предупредила Пампкин. Затем, борющиеся со слезами единорог и пегас, вышли из кабинета. Пинки изумлённо смотрела на двери, и как только они закрылись, её глаз начал подёргиваться.

Голденблад постучал по камертону, заставляя его вибрировать. Она указала на него копытом, нога старой кобылы слегка дрожала.

— Ты… что ты с ними сделал? Что это… заклинание… шантаж… что?

— Скушай Минталку, Пинки, — повторил он левитируя таблетку со стола к ней. Её глаза сфокусировались на таблетке, зрачки сжались, а затем она откинула её в сторону. Это заставило его слегка улыбнуться, и он поставил камертон перед ней на стол. — И вот ответ на твой вопрос — немногие сотрудники правоохранительных органов уважают начальника, который набивает себя наркотиками до конца своего хвоста, и легкомысленно пренебрегает законами, которые она должна отстаивать. Принцесса Луна и я убедились, что они также знают откуда могут приходить настоящие приказы.

— Но Пампкин… Паунд… — квёло произнесла Пинки.

— Ни он, ни она не уважают тебя. Они тебя любят. Это не одно и тоже. Они хотят помочь тебе, как другие, как Твайлайт. — Это имя заставило Пинки дёрнуться.

Он подхватил магией другую таблетку.

— Скушай Минталку, Пинки, — прохрипел он, вновь левитируя её к ней.

— Прекрати! — гаркнула она, отшвыривая прочь и эту таблетку. — Ты плохой пони, Голденблад. Я знала это на протяжении многих лет.

— Точно, потому что твой круп или ухо задёргались, или твоё копыто почесалось, — сказал Голденблад тихо и скептично. — Не думаю, что это примут в суде.

— Ты — тот, из-за кого пони, которых я арестовываю, в конечном итоге оказываются на свободе, — прошипела она.

— Верно. Ты была полезна, когда пугала аристократов. Ты понятия не имеешь, сколько денег они мне платили, чтобы держать тебя подальше. Так делали и бизнеспони. — Он поднялся на ноги. — Ты не понимаешь, что все эти маленькие преступления и нарушения ничего не значат. Война требует, чтобы определённые пони управляли всем, и чтобы это проходило гладко. Пока они не заходят достаточно далеко, они получают свою автономию. Взамен, Принцесса Луна получает свои военные ресурсы.

— Это неправильно. Везде, куда я ни посмотрю, я чувствую, как случаются плохие вещи. — Её грива слегка завилась. — Только маленькие пони не плохие. Они единственные, кто поступает хорошо. А все остальные… остальные…

Он медленно подошёл к ней, левитируя коробочку с Минталками.

— Скушай Минталку, Пинки, — сказал он, левитируя таблетку и держа её перед ртом Пинки. На секунду её рот открылся, покрылся слюной, но она застыла и таблетка отскочила от её носа. — Что случилось? Ты же их так любишь. Они заставляют твоё тело дёргаться и чесаться, и ты используешь это, чтобы арестовывать пони, которые нужны мне. Которые нужны Принцессе Луне.

Он пролевитировал другую таблетку.

— Ты понятия не имеешь, как же это бесит, — произнёс он обыденно, кидая таблетку в постаревшую кобылу.

— Это так, — прорычала Пинки в ответ. — Ты подлый. Как и Принцесса Луна. Как Твайлайт, Рарити и все пони!

— Так же, как и ты, — сказал Голденблад, и Пинки дёрнулась, оглянувшись на частично закрытое зеркало, потом посмотрела на него.