По воле океана (СИ)

Они замерли у одного из кораблей, и пение стало глубже и тише, когда к ним подплыл Марко, который тоже облачился в праздничный наряд. Вот только его окрас был красным, а на лицо была прикреплена маска из бронзовых монет. Он подплыл к Чарльзу с притворным почтением и, сам взяв его под руки, поплыл под присмотром охраны к месту обряда.

— Думаешь, тебе повезло, Чарли? — едва слышно зашептал Марко, — То, что сейчас тебя неслабо порежут, не значит, что я не смогу сделать это после. В любой момент, когда пожелаю. Потому что теперь ты мой. От кончика бесполезного хвоста до самой макушки. И тебе лучше быть послушным мальчиком.

— Надеюсь, я умру сегодня, — с грустным смешком ответил Чарльз и посмотрел на Марко пустым взглядом, легко улыбаясь, — тогда тебя порвут на части. И неважно, вожак ты или нет, — Чарльз тихо усмехнулся, но тут же зашипел, когда Марко натянул его цепи.

— Размечтался. Никто не позволит тебе просто так подохнуть, дорогой пророк, — хмыкнул он и уже один повел Чарльза на холм, где были приготовлены клинки и лоскуты ткани. Двое крепких стражников были готовы держать пророка, чтобы тот не вырвался, пока его будут резать.

***

Эрик единственный не знал слов русалочьей молитвы, но от нее на душе становилось тревожно и хотелось прикрикнуть, чтобы этот чертов хор замолк. Он видел, как из толпы привели Чарльза, такого беззащитного и бессильного, видел, как его вели на холм, и едва мог дышать. Не моргая он следил только за фигурой, перепачканной в серебряной краске.

— Ты что, нервничаешь, новенький? — шепотом спросил русал-касатка и легко толкнул Эрика в бок. Леншерр тихо зарычал и ничего не ответил. Он просто не знал, что сказать. Сам себе не мог объяснить, почему обряд, который в стае считался почетным и важным, вызывал у него такое отторжение, а в голове стучала лишь мысль спасти Чарльза. Он даже не понимал, откуда знает имя пророка. Не видел его раньше, не слышал о нем, но все в этом русале было ему близко и дорого, а внутренний голос вопил под черепной коробкой и пытался разорвать ее на части, требуя от Эрика действий.

Он чувствовал нарастающую силу, запахи, что окружали его, странные и невидимые энергетические линии, которые тянулись куда-то далеко в океан, где невозможно было рассмотреть их конец. Но Эрик чувствовал, стоит ему лишь пожелать, и он вытянет из океана целую армию. Она бесшумно кружила где-то в воде, пока двигалась хаотично, но ждала его приказов, слушала океан, ожидала его команды. Хвост подергивался от напряжения, жабры усиленно качали воздух, прогоняя его по телу.

Он был не в порядке.

Все это место было гнилое насквозь, враждебное и опасное. Никто из этих русалов не являлся частью его стаи, это было не его место, не его дом, а единственное, что приманило его сюда, вот-вот разрежут у всех на глазах.

Руку колола серебряная заколка, которую он так и не выпускал, с тех пор как подобрал в клетке пророка.

Только теперь Эрик, подняв взгляд, понял, что вожак стаи уже какое-то время читает свою речь, а песнопения прекратились. Двое русалов крепко держали под руки Чарльза, а главарь этой стаи расчехлял кинжал, готовый вспороть живот пророку.

Эрик видел отблеск света на лезвии.

Лезвие…

Боль в шраме стала реальной. Пронзила его вместе с криком Чарльза внутри головы и ощущением холодных рук, обвивающихся вокруг его шеи. Холод и дрожь, страх и отчаяние. Голос Чарльза, звучавший так близко…

Время словно замерло, а в сознании Эрика штормовым ветром сдуло туман, сковывавший его память. Лишь ее часть.

Он не думал о том, как много здесь русалов и сколько у него шансов против них.

Он лишь видел, как Чарльз безвольно обмяк в руках своих мучителей и как лезвие скользит от его живота к хвосту, оставляя пока еще тонкую ранку, от которой все дно взорвалось запахом свежей крови.

Сердце забилось, как бешенное.

Эрик выхватил копье у касатки и успел швырнуть опасное украшение с такой силой и точностью, что оно вошло в руку вожака, пробивая ее до крови. Рык боли и всеобщая паника только пробудились из общего гипнотического спокойствия, а Эрик уже ринулся сквозь толщу воды к холму, успел оттолкнуть кровоточащего вожака и вонзить копье в грудь одного из стражников, державших Чарльза.

Скорость.

Его тело было невероятным.

Он не помнил, чтобы когда-либо был таким быстрым, но сейчас, в воде, он понимал, что рядом с ним все русалы кажутся неповоротливыми тюфяками. Но, прежде чем он успел вырвать Чарльза из лап второго охранника, все его тело пробило током, а в плавник на хвосте впились сильные цепкие руки.

— Ублюдок, ты куда, к бездне, лезешь?! — зашипел вожак, и Эрик почувствовал, что к ним уже ринулась вся стая.

Они окружали со всех сторон, он чувствовал их приближение, стягивающееся вокруг них кольцо. Русалы были повсюду, их силуэты в воде.

Горящий корабль. Кораблекрушение. Чарльз.

Он замер в хватке вожака, парализованный ударом тока, и смотрел на Чарльза, который словно только сейчас ожил в руках своего надзирателя. Он поднял взгляд своих небесно-голубых глаз и посмотрел на Эрика так, словно не мог поверить, что кто-то из стаи решился вступиться за него.

Тело снова начало двигаться, и Леншерр чувствовал, что далеко не в первый раз вынужден сражаться. Руки вожака были слишком слабые, он без труда вырвался из захвата и полоснул когтями по искрящемуся склизкому хвосту, заставляя воду окраситься багровыми всполохами крови. Но, когда он обернулся, увидел, что стая уже намерена утянуть Чарльза и все русалы встали на его «защиту».

— Схватить его! — приказал вожак, хотя сам смотрел на Эрика с затравленным страхом в глазах.

Ничего не произошло. Стая замерла, глядя на вожака и рискнувшего напасть на него русала.

— В чем дело? Приказа не слышите? — зашипел он.

— Он бросил вам вызов, — раздался голос из стаи.

— Он из королей моря.

— Какой в бездну вызов?! Он просто напал на меня! Схватить его!

— Высшие хищники.

— Он бросил вызов.

— Я не намерен сражаться, но не позволю тронуть Чарльза, — сипло произнес Эрик.

— Решил встать на его защиту? Похвально, но глупо. Я уже справился с их прежним вожаком, и с тобой справлюсь. Не гордись собой лишь только потому, что уродился высшим хищником, — прошипел Марко и бросился на Эрика, искрясь от гнева.

Медленно.

Эрик чувствовал каждую мышцу в своем теле, легко уклонился от атаки и впился в плечо своего соперника, сбивая с курса. Второй рукой он сжал его шею, раздирая ее короткими, но острыми когтями.

Запах крови пьянил его, затмевал взор алой пеленой, и теперь даже разряды ската не причиняли боли, лишь ненадолго сковывали движения. Марко выхватил у одного из стражников копье, но Эрик уже метнулся за кинжалом, которым вожак еще мгновение назад хотел вспороть хвост Чарльза.

Чарльз. Чарльз. Чарльз Ксавьер.

Этот разряд тока пробудил в нем гнев, от которого хотелось рычать, кровь туманила разум.

Он помнил синяки на теле Чарльза, его испуганный голос. Помнил, что Чарльз не мог чего-то сделать, чего-то очень важного для них обоих, из-за этого русала. Помнил. Он все это помнил, и эти мысли, словно энергетическая бомба, заставили Эрика броситься на врага, несмотря на оружие в его руках.

Боль вспыхнула в плече, и вся вода вокруг покрылась кровавой дымкой. Клинок копья прошел сквозь его тело, но это была всего лишь левая рука, зато его противник остался безоружным. Эрик с невероятной силой впечатал Марко в холм, и камень покрылся трещинами. Вместе с ними в бурлящей воде послышался треск костей.

Эрик тяжело дышал, а тело его содрогалось от очередного удара током, на этот раз такой силы, что вода вокруг раскалилась, а тело перестало слушаться.

— Ты никогда к нему не прикоснешься, ублюдок, — тихо прорычал Эрик и впился в его открытое горло острыми зубами, без труда разрывая кожу и плоть, чувствуя, как горячая кровь струится в воде и омывает его лицо. Марко бился под ним, пытаясь освободиться, но Эрик держал его мертвой хваткой и не чувствовал боли ни от ударов сильных рук вожака, ни от искрящегося тока. И он отпустил его, лишь когда тот обмяк и перестал двигаться.