Аромат лимонной мяты. Книга первая (СИ)

– Какие обиды, Филиус? — хмыкнул Снейп. — Слизерину такой талант только на пользу, учитывая численный состав. Ты же меня понимаешь?

– Как никто! Рейвенкло тоже непросто приходится в факультетском соревновании. Но мы с тобой справляемся! Уже четвертый год подряд боремся между собой за первенство! Можем гордиться, друг мой! — Флитвик подмигнул Снейпу и с ехидцей взглянул на Макгонагалл.

Та фыркнула и поморщилась, будто ей наступили на больную мозоль. Да так оно и было: ее факультет, самый многочисленный, четвертый год подряд был в аутсайдерах, борясь за третье-четвертое место. Впрочем, боролись только гриффиндорцы. Хаффлпаффцам на места было наплевать, как и их декану. Помона Спраут была уверена, что крепкие нервы и спокойствие детям важнее каких-то гипотетических побед. Она была женщиной очень простой и в чем-то была по-житейски права. Ведь успеха можно достичь и планомерным трудом, а не только разовой аккумуляцией усилий.

– Значит, в заклинаниях она преуспевает, — медленно, словно размышляя, продолжил гнуть свою линию Дамблдор. — А в других дисциплинах? Коллеги?

Всех кроме Снейпа, пытающегося сообразить, с чего вдруг педсовет превратился в распевание дифирамбов Мелиссе Эванс, будто прорвало: профессора наперебой расхваливали девочку. Не отставали и Пинс с Филчем.

Дамблдор прервал их, напомнив о том, что все слизеринцы находятся в потенциальной группе риска. Что в случае новой войны, подобный талант не должен встать на сторону Тьмы. Что они уже сейчас должны приложить максимум усилий и выстроить девочке верную систему координат. Что на Мелиссу Эванс следует обратить особое внимание, чтобы, если что, успеть принять меры.

Снейпа подобная речь напрягла. Получалось, что с этого дня девочка будет фактически под колпаком, каждое ее движение и слово будут препарироваться и рассматриваться под микроскопом на предмет гниения и разложения. Снова появилась мысль об Акапулько. Сунуть Лиссу под мышку и рвануть в тропики. И чтобы на сотни миль вокруг ни одного богоподобного козлобородого старичка, блеющего про дело Света!

– …и помните, коллеги, что главное в воспитании детей — любовь! — голос Дамблдора снова зазвенел в унисон с курлыканьем феникса.

Уже ничему не удивляющийся, Снейп проигнорировал вырвавшийся у присутствующих восторженный вдох, рывком поднял вновь упавший слой защиты и сощурившимися глазами коротко взглянул на феникса. Безумно захотелось свернуть шею этой резко разонравившейся ему огненной „курице“, которая сидела на спинке кресла директора и сверкающим глазом косилась на присутствующих в комнате людей.

– Что ж, пока все свободны, — завершил свое выступление директор и добавил. — Минерва, будьте любезны, пришлите мне Билла Уизли.

Макгонагалл коротко кивнула и первой покинула кабинет директора. Следом за ней потянулись остальные. Профессора облегченно расходились в разные стороны, а Снейп развернулся и мрачно спросил у мадам Помфри:

– Что у вас, Поппи?

– О чем вы, Северус?

– Вы так часто на меня смотрели, что прожгли во мне дыру. У меня что-то не в порядке? Может быть, стал короче нос?

Помфри мысленно выругалась: заметил-таки.

– У меня два варианта. Либо вы, наконец, заметили мою сшибающую с ног неотразимость и решили отдаться безудержной страсти. Либо вам опять что-то надо для больничного крыла. Развейте мои сомнения, о загадочная! Что мне покупать: цветы или ингредиенты?

– Мерлин, Северус, вы невыносимы! — возмутилась мадам Помфри.

– Значит, ингредиенты. Мое сердце разбито вдребезги. Я уж подумал, что два одиночества, наконец, обретут друг друга в этом безумном мире.

Он посмотрел на ошарашенную мадам Помфри и устало сказал:

– Ладно, Поппи, закончим на этом наши ритуальные танцы. Обсудим все в вашем кабинете. Надеюсь, вы подготовили смету, полный список необходимого и ощущаете достаточную гибкость в суставах, чтобы пасть на колени перед Дамблдором и умолять его профинансировать ваши фантазии.

Облегченно выдохнувшая целительница двинулась за профессором зельеварения в сторону больничного крыла.

***

Мелисса с приятелями сидели в библиотеке, когда перед ними возник староста школы Билл Уизли.

– Эванс, директор вызывает. Я тебя провожу.

К директору не хотелось. Было не ясно, как себя там вести: дурочку уже не построишь, слишком засветилась, скромницу тоже. Дилемма, однако.

Да и Уизли в качестве проводника устраивал не слишком. Нет, она, конечно, передала Перси несколько стандартных флаконов с нейтрализатором зелья доверия, и он благополучно влил его братьям и Вуду в тыквенный сок. Однако, по словам Перси, доза была или маловата, или действовало оно слабо — экспериментальный же образец! Всего лишь несколько поутихли страсти да планы вселенского возмездия перестали обсасываться ежевечерне. Тем не менее, мысль припугнуть зарвавшуюся слизеринскую мелюзгу никуда не делась. Вероятно, слишком уж долго и интенсивно эта тема муссировалась на факультете, чтобы так просто уйти в небытие.

– Селина, будь добра, если не сложно, закинь мою сумку в подземелья. Торфинн, поможешь ей? — девочка слегка выделила слово „подземелья“.

Роули моргнул, мол, все понял, и они с Селвин направились к кабинету декана. То есть, конечно, в сторону гостиной Слизерина, но ведь и он по пути. Мелисса пошла за Биллом, а Люциан и Теренс двинулись следом.

– А вы куда? — поинтересовался Уизли. — Вас никто не приглашал.

– Мы проводим ее и подождем у кабинета. Возражения?

– Не доверяете? — криво усмехнулся Билл. — Правильно делаете. Впрочем, что вы двое сможете мне противопоставить? Вы по определению слабее семикурсника. Как магически, так и физически. Разбросаю как котят.

– Это угроза, староста? — спокойно поинтересовалась Мелисса.

И почему-то это ее хладнокровие его просто выбесило.

– А если и так? Заслужила, куколка. Ты спровоцировала и подставила Вуда. Да и моего брата за компанию. Кровь не вода, Эванс. Но ты — приютская, тебе не понять! Поэтому ходи и бойся! Я в своем праве.

– Зря ты нас недооцениваешь, — холодно сказал Люциан. — Мы можем заорать или двинуть тебе в коленную чашечку. Концентрации и легкости движений это никак не поспособствует. В конце концов, мы — свидетели. И ни разу ни с твоей стороны.

– Что творится в мире! — саркастически протянул Билл, взглянув на девочку. — Чистокровные волшебники из хороших семей на побегушках у приютской грязнокровки. Сильно!

Мелисса хмыкнула, подумав: „Какое интересное заявление при четко обозначенной позиции директора по вопросу крови!“

Теренс, видимо, хотел уже выпалить что-то, типа „не тебе, предателю крови, рассуждать о ее чистоте“ и даже открыл рот, но девочка его опередила. Она вдруг остановилась, прижала руки к груди и горько заплакала. Ее приятели опешили и с испугом посмотрели на нее. Даже Биллу на одно короткое мгновение захотелось ее обнять и утешить. Ровно до того момента, пока он не услышал, что она говорит.

– Директор, профессор Макгонагалл, профессор Снейп, я думала, что в школе все равны. А Билл, как он мог? — всхлипывала Мелисса. — Он обозвал меня грязнокровкой! Он смеялся над тем, что у меня нет мамочки и папочки! Он угрожал мне! Здесь нападают на всех девочек, сэр? Или только на маглорожденных?

Все краски схлынули с лица Билла. Он осознал, что, несмотря на покровительство Дамблдора, ему придется очень несладко, если Эванс устроит подобный концерт.

– Ты все понял, — утвердительно сказала девочка, неожиданно резко прекратив плакать. — Это репетиция. И либо сегодня в Большом зале состоится премьера, кстати, у тебя билеты в первый ряд, либо с этого момента ты навсегда забываешь про Мелиссу Эванс и ее друзей. И не просто забываешь, а даешь непреложный обет, что никогда не будешь вредить нам сам и подговаривать других. В противном случае, я сейчас же иду к декану и пишу жалобы в Попечительский совет и Министерство.

Билл как в тумане произнес формулу, а потом вдруг очухался:

– А какие у меня гарантии? Мне тоже нужен непреложный обет.