Комбинации реалий (СИ)

— Гермиона, я могу сегодня переночевать тут? — спросил Гарри у девушки, что до этого сидела в некоем ступоре, вогнанная туда отчаянием.

— Да, конечно, — тихо ответила Гермиона, не поворачивая головы и не выражая никаких эмоций. — В моей комнате ты сможешь переночевать без проблем, Гарри.

Поттер кивнул, вновь погружаясь в раздумья. Он любил думать – жаль только, что информации, как таковой, не было вовсе, и объединять пазлы общей картинки представлялось практически невозможным.

Тем временем, пытаясь унять нервный клокот сердца, Минерва распахнула дверь в мужскую спальню. Женщина намеревалась узнать все возможное, чтобы расставить все точки над «i»… ведь что ей делать, она не знала. Ученики начали пропадать – один за другим, Хагрид уволился с должности преподавателя по Уходу… из Хогвартса ушел Дамблдор…

«О, Мерлин, директор Дамблдор, почему вас нет тогда, когда вы так нужны?!»

— Мистер Долгопупс, Невилл, проснитесь!

Подойдя к кровати гриффиндорца, Мак-Гонагалл положила руку на плечо парня, пытаясь разбудить храпящего мальчика-который-невилл. Тот толком и не шелохнулся – лишь волосатая нога, доселе торчавшая из-под одеяла, высунулась чуть далее, демонстрируя, что кроме ноги, у Невилла есть кое-что еще волосатое. Минерва скривилась.

— Невилл! Просыпайтесь! Произошло нечто ужасное! Вы не надели трусы! — выдала Мак-Гонагалл и лишь потом задумалась над тем, что она только что произнесла.

Долгопупс, осознав, что профессор Мак-Гонагалл, нависшая над ним, ему не снится, мигом вскочил в постели. Обнаружив отсутствие прикрывающего элемента одежды, Долгопупс, недолго думая, выпрыгнул в окно вернулся обратно под одеяло и мелко задрожал. Да что это такое! Почему ему, победителю Волан-де-Морта, не дают спокойно поспать?

— Мистер Долгопупс, что именно вам сказал Рон перед уходом? — строго спросила Мак-Гонагалл. Невилл посмотрел на нее охуевающим взором и начал окончательно пробуждаться, силясь вспомнить последний свой разговор с Уизли.

— Я… Он…

Нет, Долгопупс не поддерживал позицию Малфоев, но когда дело касалось семейства Уизли, тут он был согласен – рыжие приносят одни неприятности. Чего стоит только одна Джинни на втором курсе!

— Гарри, ложись, я постелила тебе, — Гермиона кивнула на стоящую в углу комнаты раскладушку. Поттер задумчиво посмотрел на голубое одеяло с зайчиками, почесал подбородок и выдал:

— А я думал, мы будем спать вместе. Разве не так, Гермиона?

— Но… я… Я даже как-то не задумывалась об этом, Гарри, — Грейнджер растерянно посмотрела на слизеринца, чуть нахмурившись. — А ты хочешь?

— Хочу ли я чувствовать тепло родного и, по возможности, обнаженного тела под боком, всю ночь? Нет, что ты, Гермиона! — Поттер почувствовал резкий приступ раздражения и судорожно выдохнул, приводя себя в хладнокровное состояние. Последние события, действительно, очень сказывались на нервах, но не стоит поддаваться на провокацию этого. Гермиона не виновата, что все так сложилось – глупо отыгрываться на ней. — Да, Герми, я хочу спать с тобой.

— Обнаженного?.. — казалось, Гермиона словно смаковала слово, интерпретируя его по-своему. — Ты сказал…

— Да, любимая, — ответил Поттер, подойдя ближе. — Я именно так и сказал.

Пользуясь тем, что рациональное мышление Грейнджер отключено начисто, Гарри приобнял ее за талию и медленно повел в сторону большой кровати. Девушка мелко дрожала, смотря на своего молодого человека расширенными то ли от страха, то ли от удивления глазами.

— Но… Гарри, ты уверен, что… — ни одну из фраз она не могла осмыслить до конца – мысли словно испарились, соединились в один тугой узел. Смятение читалось в ее глазах искрящими фитильками, смешиваясь с недоумением… и поволокой.

— Я люблю тебя, — Гарри любил затыкать свою, иногда чересчур болтливую девушку, этими простыми словами, да, впрочем, и поцелуем, следующим далее, тоже. — Давай, Гермиона.

Кровать заскрипела под тяжестью двух тел, слившихся в поцелуе. Дрожащими руками Поттер принялся расстегивать молнию на мантии с эмблемой Гриффиндора. Вскоре та была отброшена в сторону, а Гарри принялся и за другие, более важные, элементы одежды.

Когда Гермиона осталась в одном нижнем белье, слизеринец улыбнулся, пытаясь хоть как-то приободрить девушку, и начал целовать ее чуть ниже. И еще ниже.

И еще ниже. Нужно же как-то снять напряжение, верно?

— Профессор Мак-Гонагалл, вы узнали что-нибудь? — Джинни, решившая во что бы то ни стало дождаться Минерву в гостиной, подскочила при виде профессора. Мак-Гонагалл отрицательно покачала головой, не произнеся ни слова, и Уизли вновь начала шмыгать носом, готовясь плакать еще полночи и уснуть тут же, на диване, когда уж Морфей заберет в свои объятия.

— Ну же, мисс Уизли, не надо так убиваться. Я уверена, Рон вернется завтра… уже сегодня, — попыталась успокоить девушку ни в чем не уверенная Минерва Мак-Гонагалл. Присев рядом с Джинни, женщина принялась поглаживать ее по огненно-рыжим волосам – как и Гермиона недавно. Но, ни слова, ни тихие поглаживания не помогли, и Джинни разрыдалась, уткнувшись в грудь декана факультета Гриффиндор.

У нее уже сдавали нервы.

====== 7. Письмо из министерства ======

Ранним утром родители Лаванды явились в замок – лишь только новость о пропаже дочери добралась до них, они бросили все дела и поспешили в Хогвартс. Чуть позже, в сопровождении Фреда и Джорджа, приехала чета Уизли – хмурый Артур и заплаканная Молли немедленно направились прямиком в кабинет директора, равно как и чета Браунов. После получасового разговора с Минервой все четверо вышли и вскоре отбыли из замка.

Неизвестно, что именно сделала Минерва Мак-Гонагалл с безутешными родителями. Но все проблемы замка должны были остаться в его пределах – оттого ей пришлось слегка поработать с чужой памятью.

Ведь в сложившейся ситуации лучшим выходом было молчание.

Сладкую тишину нарушало лишь размеренное сопение Поттера и легкие смешки, доносящиеся откуда-то сбоку.

Когда лучи солнца проскользнули через узкое окошко и упали на небритое лицо Гарри, он поморщился и проснулся окончательно. До этого, в состоянии легкой полудремы, слизеринец вспоминал события прошлой ночи – вплоть до момента, когда Гермиона уснула у него на груди – и додумывал, как мог окончиться его сегодняшний сон. Сон был странный, но ввиду последних событий весьма предсказуемый. Только вместо Рона имелся Драко (вообще, точнее будет сказать, что имелся Гарри, а Драко был), а Поттер был далеко не против, чтобы блондин находился сверху…

— Гермиона, где мои трусы? — отбрасывая мысли о гейских снах в сторону и громко зевая, поинтересовался Поттер у девушки. Та как-то хрипло рассмеялась и ответила голосом Драко:

— На люстре посмотри, любовь моя.

— Драко?! — Гарри, повернув голову, увидел подле себя друга и подскочил с кровати, чуть не вылетая в открытое окно. Это что получается, сон был вовсе не сном? Нет, не может такого быть! — Твою мать, Малфой! Как ты тут очутился? Где Гермиона?

— В душе твоя Гермиона, — сообщил Малфой с довольной ухмылкой. — Вставай, давай, тебя внизу ждут. Кстати, как оно? Не скрывай от друга ничего, Поттер, я в курсе, чем вы занимались с Грейнджер прошлой ночью.

— Кто ждет? — спросонья не понимал Поттер. — Кто занимался?

Малфой кинул в Гарри носком. Тот, как истинный ловец, схватил носок на лету и метнул обратно в Драко. Тот нахмурился и, выплевывая носок, возмущенно вопросил:

— Ты сегодня спал с Грейнджер и ничего мне не расскажешь?

Гарри только открыл рот для ответа, как вдруг в комнату вошла Гермиона. Судя по халату, надетому на девушку, она действительно была в душе.

— Малфой, если тебе это так важно знать, все было прекрасно, — заявила девушка. — А теперь вон с моей кровати, сволочь, хоть бы ботинки снял! — с этими словами Гермиона замахнулась на Малфоя полотенцем. Расхохотавшись, Драко вскочил и вышел прочь, оставляя Поттера и Грейнджер наедине.