Сквайр Драконьего Камня (СИ)

Два голоса не ссорились, но явно не говорили дружелюбно. Джон тихо последовал за Призраком, подойдя к деревянной двери, украшенной драконом, плавающим в море.

– Я думала, ты говорил, что Эддард Старк тебе не друг.

– Не друг.

Джон застыл. Он сразу узнал суровый голос Станниса, а второй голос, визгливый, мог принадлежать только его жене. Здравый смысл велел ему продолжать идти, что не следует подслушивать чужие беседы, но… Упоминание его отца заставило его заинтересоваться…

– Если ты ненавидишь его, то почему позоришь себя, воспитывая его бастарда?

Джон задержал дыхание, схватившись за Призрака. Так Селиса Баратеон все же смеет задавать вопросы своему мужу. Станнис долго не отвечал, и Джон слышал только сердитый скрип стула по каменному полу.

– То, что Старк мне не друг, не значит, что я его ненавижу. Я уважаю его и доверяю, что он будет исполнять свой долг.

– Роберт заставил тебя, верно? Еще одна его прекрасная шутка! Он всю жизнь тебя оскорблял, сначала отобрав Штормовой Предел, потом…

Что бы не сделал король Роберт Станнису, Джон этого не узнал, потому что Станнис немедленно перебил жену.

– Я сам могу принимать решения, Селиса.

Призрак побежал дальше, и у Джона не оставалось выбора, кроме как последовать за волком. Путь назад в башню Ледяного Дракона длился словно вечно, и подслушанный разговор снова и снова играл в его голове. Джон упал на постель и закрыл глаза, но сон, которого он так жаждал, все не шел.

Мнение Станниса об отце… Оно не имело смысла. Он прямо сказал, что отец не был его другом, и все же в следующей фразе заявил, что уважает его и верит! И отец сказал то же самое о Станнисе, разве дружба не основывается именно на этом? Взаимном уважении и доверии?

Конечно, Джон не сомневался, что это он был причиной ссоры Станниса и Селисы. Отец и леди Старк тоже иногда спорили из-за него, все чаще со временем. Джон всегда понимал, что это случилось, потому что лицо отца обычно застывало, а леди Старк тяжело смотрела на него. “Они никогда не повышали друг на друга голос, если только не говорили обо мне”. Джон думал, что оставил все это позади в Винтерфелле, Станнис заставил его поверить, что на Драконьем Камне только дела и поступки имеют значение, не имена и титулы.

Тирион Ланнистер все же был прав, горько подумал Джон. “Станнис может заявлять, что забыл, что я бастард, но весь остальной мир будет помнить”.

_________________________________________________________________________

– Я сам могу принимать решения, Селиса. Больше я не собираюсь продолжать разговоры об Эддарде Старке, Джоне Сноу или моих глупых братьях, – объявил Станнис. – Я выслушал тебя, как всегда. Будь благодарна.

Станнис сидел в своем кабинете в Башне Морского Дракона, страстно сожалея, что не прогнал жену в ту же секунду, как она постучала в двери. Вечер прошел довольно мирно, на ужине Ширен радостно рассказывала об уроках, потом мейстер Крессен сообщил, что во время его поездки в Винтерфелл не случилось никаких важных проблем. “Ну, кроме того, что я не знаю, как рассказать Роберту об инцесте Серсеи, без Джона Аррена”.

Селиса открыла было рот, явно для того, чтобы продолжить перечислять причины, как именно бастард Старка может запятнать его репутацию. У ее сестер или кузин есть сыновья возраста Джона, которые подошли бы больше – Станнис с трудом удержался от желания высказать, что он думал о большинстве ее родственников, особенно о сире Акселле, чье присутствие он терпел только потому что Селиса любила его как отца.

– Ты уже выражала подобные тревоги касательно сира Давоса, и все они не имели под собой оснований. Его преступные дни уже далеко в прошлом, и он стоит больше, чем любой лорд на моей службе. Я никогда не приказывал тебе любить его, но я просил тебя держать свои чувства при себе. То же ты будешь делать с Джоном.

– Я забочусь только о ваших интересах, мой лорд.

– И я благодарен. Ты моя леди. Но это не значит, что я всегда должен с тобой соглашаться.

На этом Селиса поклонилась и ушла в свои комнаты. Станнис подошел к ближайшему окну, одному из двух глаз дракона, смотревшего в сторону Королевской Гавани. Город был слишком далеко, чтобы увидеть его, и это его устраивало. Теперь, когда ушла жена, единственным доносившимся звуком был грохот волн, бившихся о камни.

___________________________________________________________________________

Следующим утром, позавтракав на на кухне, Джон встретился с Станнисом, чтобы обсудить свои обязанности на Драконьем Камне. Но первым заданием не было ознакомиться с замком и обитателями.

– Следующие несколько дней ты будешь вместе с моей дочерью брать уроки у мейстера Крессена. Он учит ее гербам и девизам южных домов.

– Гербам и девизам, – ровным голосом повторил Джон. “Сколько мне лет, он считает?”

Должно быть выражение лица Джона отразило его мысли, потому что Станнис скрестил руки на груди и нахмурился.

– Если ты считаешь, что это ниже тебя, то проясни.

– Я только…

– Каковы герб и девиз дома Баратеонов?

– Коронованный олень на золотом, “Нам Ярость”, – настороженно ответил Джон, подозревая ловушку.

– Дом Ланнистеров? Тирелл? Аррен? Мартелл? Талли?

Джон каждый раз отвечал, думая о львах, украшавших красные платья королевы Серсеи и серебряных рыбках, которыми леди Старк закалывала свои плащи.

– Значит, ты знаешь верховных лордов, это может любой паж. У которого дома на гербе лиса в венке из цветов? Серый корабль на черном? Черепаха?

Джон замолчал, и Станнис ждал этого.

– Лиса – герб дома Флорентов из Ясноводного Чертога, дома моей жены. Сир Давос выбрал серый корабль на черном, когда я посвятил его в рыцари, а черепаха представляет дом нынешнего Десницы Короля, моего деда по матери, лорда Эстермонта. Возможно, ты очень хорошо знаешь Север, но Драконий Камень очень далеко от Винтерфелла. Мне подчиняются разные знаменосцы, но бессмысленно будет рассказывать тебе о них, об их личных и политических взаимоотношениях, раз ты не можешь мне даже о моей семье рассказать.

Это укололо, но Станнис был прав. Джону ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Сжав зубы. К счастью, вся обида быстро пропала, когда он узнал мейстера Крессена. Этот человек был старше мейстера Лювина, и недобрые чувства он питал исключительно к лестницам Драконьего Камня.

– Ты очень напоминаешь мне лорда Станниса в твоем возрасте.

– Я… Правда? – Джон был ошеломлен этим замечанием.

– Милорд всегда был очень сдержанным и серьезным, особенно с тех пор, как умерли лорд Стеффон и леди Кассана.

Это были родители Станниса. Мейстер Крессен служил Баратеонам Штормового Предела задолго до рождения Станниса и его братьев, сказал он, но он никогда не рассказывал, как умер его предыдущий лорд. И скоро Джон узнал, что Станнис еще меньше говорил о своей семье, чем отец о своей сестре Лианне.

– Когда это было?

– Сколько тебе лет, мальчик? – спросил мейстер Крессен, разглядывая его.

– Мой пятнадцатый день рождения через месяц.

Мейстер Крессен печально улыбнулся, перебирая кольца его цепи.

– Что ж, лорд Станнис был ненамного младше тебя. Они утонули в Заливе Разбитых Кораблей.

Не только Джона учили о важных южных родах, мейстер учил его истории и легендам Драконьего Камня. Казалось, Ширен много знала о древней крепости Таргариенов, и она с радостью показывала ему цветные картинки, изображавшие настоящих драконов, которые жили здесь. Как и Арья, Ширен любила не все свои уроки. Вышивание она любила, но обошлась бы без часов, что ее мать проводила в септе.

– Я читала Семиконечную Звезду, – сказала она как-то Джону. – Я сказала матери, что она такая же, как моя книга сказок, но она ответила, что я слишком мала, чтобы понять. Но я знаю, отец со мной согласен.

– Да? И что он сказал?

– Ничего. Он просто сидел там молча, и он не сказал, что мать была права. Он никогда не ходит в септу, зачем мне ходить?

– Я никогда не был в септе, – септа Винтерфелла была местом леди Старк и ее богов, и Джону не хотелось ходить туда, где его не ждали. – Но я был в богороще, – Джон принялся рассказывать Ширен о Винтерфелле, описывая замок, что там растет. Она внимательно слушала.