Пока смерть не разлучит нас (СИ)

- Вы с ним и ЭТО обсуждаете?

- Ну, он же старший брат и хочет, чтобы Шерлок был счастлив.

Неожиданно Джон вышел из себя:

- А я, хоть кто-нибудь подумал обо мне?!

- Чего ты завелся? Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь, - примирительно сказал Грег. - Просто… эти ваши взгляды, и то, как Шерлок изменился рядом с тобой... Ну, да что я говорю, тебе же не с чем сравнивать. Мы все помним, каким он был до знакомства с тобой.

Вспышка ярости прошла, и на смену ему появилось любопытство. Он совсем не знал, как Шерлок жил до его появления на Бейкер-Стрит. Джон налил себе ещё и спросил:

- И каким он был?

- Ходячей язвой! - выпалил Грег, и они оба рассмеялись.

- Ты хочешь сказать, что сейчас он просто – мать Тереза?

- По сравнению с тем, что было? Да! Несомненно! - с воодушевлением заявил Грег и тут же стал серьёзным. - Я не знаю, как ты, Джон, но у него к тебе определенно есть чувства.

- Ты думаешь?

- Да провалиться мне на этом месте, если это не так! Послушай, - Грег доверительно наклонился к Джону, - я желаю вам обоим добра и не хочу, чтобы стало слишком поздно.

- О чем ты?

Лестрейд вздохнул.

- Помнишь, Майкрофт попал в аварию на мосту Ватерлоо?

- Два месяца назад?

- Да, - кивнул он. - Я был там, Джон. Я держал его за руку и видел, как жизнь по капле уходила из него, - голос Грегори стал хриплым, и он помолчал немного. - Врагу не пожелаешь такое пережить, вот что я тебе скажу. Но именно в тот момент я понял, насколько он мне дорог. Поэтому и не хочу терять ни одной минуты из тех, что мы можем провести вместе. Я научился ценить каждый миг, понимая, что он может стать последним, - Грег посмотрел на него и опустошил свой стакан. - Помни об этом, Джон.

Почему-то от этих простых слов Джону стало нестерпимо жутко. Они столько раз попадали в переделки, и он даже не задумывался — что будет, если очередное приключение станет последним? Что однажды пальцы наберут новый заголовок, что-нибудь вроде «Последнее дело Шерлока Холмса», подводя черту в знак окончания их привычной жизни. Или вообще не придётся писать, потому что не выберутся оба. Думал ли он, что сказанные в пылу обиды слова могли быть последними?

Джон поёжился.

- Ты так пессимистично настроен.

- Нет, я просто хочу быть счастливым, - покачал головой Грег.

- Знаешь, - решился Джон на откровенность, - у нас всё так непросто… Даже в те моменты, когда я смотрю в его глаза, а в голове мелькает «А может стоит попытаться?», что-то будто сдерживает, отводя от края. Я как будто заглядываю в будущее или в прошлое и вижу только плохое… черт, все так запуталось…. - Джон вздохнул под сочувственным взглядом Лестрейда и закончил мысль,- Это может прозвучать глупо, наверное, я уже прилично набрался, но наши отношения как танец. Шерлок делает шаг вперёд, я - два назад, потом меняемся, кружим вокруг да около. Но чтобы этот танец получился, нужно обоюдное доверие, уверенность, что партнёр тебя удержит и не даст упасть. Возможно, я просто не готов ответить на его чувства, если они, конечно, есть. Ты же знаешь этого манипулятора... Сейчас для нас я вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться в этой ситуации, да и в себе тоже.

Услышав последние слова, слетевшие с губ Джона, единственный в мире консультирующий детектив отпрянул от двери номера и скрылся в темноте коридора.

========== Глава 25 ==========

Первым, что он увидел, был свет.

Ослепительно-холодная белизна проникала сквозь неплотно прикрытые веки, заставляла глаза слезиться, а от влаги свет дробился на сверкающие искрящиеся льдинки. Шерлок заморгал, и всепоглощающая яркость ушла, втягиваясь в софит, висящий прямо над головой. Вокруг всё плыло.

Пустая бесцветная бесконечность, поглотившая его после удара об асфальт, покружила чужака в вязком безвременном киселе, чтобы, наконец, выплюнуть на поверхность. И Шерлок вынырнул, жадно вдохнув воздух и кривясь — лёгкие жгло от зарастающих разрывов, в груди неимоверно болело. Да что там грудь — болело всё тело, будто начинённое острыми осколками. Шерлок бездумно посмотрел в тщательно выбеленный потолок и узнал морг Бартса, вотчину Молли Хупер. Правда, обычно он видел его немного с другой стороны.

Автоматически мозг подсчитывал урон: сломано как минимум восемь рёбер, грудина, правое запястье и предплечье, левая нога. Гудела голова от открытой черепно-мозговой травмы. Кожу щек и лба стягивала неприятная липкость. Ужасно хотелось пить.

Шерлок устало закрыл глаза, давая телу восстановиться: в этот раз ему прилично досталось. Вокруг царила звенящая тишина — кажется, он временно оглох.

Какое-то время он лежал, прислушиваясь к телу, и даже не сразу понял, что где-то капает вода. Кап-кап, кап-кап — плохо закрытый кран пропускал живительную влагу. Тук-тук, тук-тук — отзывалось его живое сердце, вздрагивая под срастающимися рёбрами.

Подстёгиваемые звуками воспоминания последних дней начали всплывать, кружа яркими бензиновыми пятнами по поверхности: Мориарти, крыша Бартса, Джон... Джон...

Невыносимая тянущая боль пробудилась ото сна вместе с сердцем Шерлока.

«...вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться…» — мягкий тенор Джона из-за двери. Звон бокалов, Грег что-то успокоительно гудит, но Шерлок резко разворачивается на каблуках и уходит.

«...Шерлок, нам нужно поговорить».

Он отлично знает, о чём именно, но только сжимает зубы и выдаёт особенно неприятный трёхзвучный аккорд — Джон морщится. Разговор так и не состоялся, потому что внезапное появление Мориарти не способствует важным беседам. Джон забывает о своих намерениях и подставляет плечо, как и подобает лучшему другу.

«...Уходи», — хрипло просит Шерлок, но Джон уже поднимает глаза к небу и застывает каменным изваянием.

Внизу раскинулся Лондон, маленькие людишки суетно спешат по своим делам, крошечные машинки сигналят — их жизнь продолжается. И никто не знает, что жизнь Шерлока Холмса подходит к концу. Жадная пустота у края крыши лижет мыски ботинок, с нетерпением ждёт, как голодный хищник, чтобы принять в свои зыбкие ненадёжные объятия.

— Я — фрик, ненормальный!

И, противореча словам, по щекам катятся слезы сожаления: «Как же мало у нас с тобой было времени».

Джон внизу коротко мотает головой и признаётся:

— Ты — самый лучший человек, кого я когда-либо знал, — и, несмотря на трагизм ситуации, от слов Джона Шерлок улыбается сквозь слезы. Панорама Лондона в его глазах дрожит и расплывается.