Асмодей (СИ)

Вечное проклятие женщины – страсть к двум мужчинам. И Барбело стала прародительницей этого порока, навсегда поставив на себя клеймо измены, избавиться от которого не позволяла ей собственная природа. Как Асмодей покровительствовал блуду, устраивая в собственных покоях невиданные оргии, как Абаддон предаваясь войне, заливал кровью землю, так и Барбело была обречена метаться между ними, ибо каждый грех был зеркалом души своего покровителя, отражаясь в каждом его поступке. Ах, соединить бы два этих бурных темперамента в один, две эти стихии в едином порыве – такая мощь получится, что ей сам Люцифер позавидует.

– Что это? – произнес Нуриэль, глядя на скомканный конверт на котором черными чернилами было написано: «Для передачи моему дражайшему соратнику, величественному князю похоти и блуда Асмодею, в собственные руки. Бельфегор».

– Истина…

– Которую ты не желаешь узнать? – оборвав его, продолжил ангел.

– Я уже ее знаю, – срывая печать, произнес Асмодей, погружаясь в чтение. Да, не было больше в его душе тех пылких чувств к Барбело, но по какой-то неясной причине ее предательство болью отзывалось в его разуме, заставляя кровавый ком подступить к горлу.

«Владыка! Я получил Ваше письмо, которым Вы соблаговолили меня почтить, от двенадцатого числа сего месяца. И содержание оного, к величайшему моему сожалению, обеспокоило меня сильнее ввиду грядущих событий. Мы, обитающие на грани миров, наслышаны о той розни, что расцвела на дальних рубежах, но, к нашему несчастию, властью самого Люцифера мы ограждены от всякого вмешательства в дела Преисподней, а потому мощью своею поддержки оказать не смеем. Касательно того, что Вы просили в тайне схоронить, могу донести следующее: демоница, искомая Вами, покинула наши ряды от пятого числа сего месяца, волей своего покровителя Вельзевула ведомая, деяния свои незавершенными оставив, а посему, пользуясь Вашим высшим участием, прошу выслать скорейшую замену, дабы помыслы наши на месте не стояли. Бельфегор».

– И… – потянул Нуриэль, нарушив мерное, но разрушительное течение мыслей демона, в руках которого послание начало тлеть, пожираемое огнем до тех пор, пока не обратилось в горстку пепла, разнесенную сквозняком по всей опочивальне.

– Чертов словоблудец, – прошипел Асмодей, уже не пытаясь побороть собственный гнев. – По древним законам гонца, принесшего дурные вести, сажали на кол, а этот осмеливается у меня еще что-то просить, прикрываясь лживым красноречием.

– Это называется «политика», друг мой! – с легкой улыбкой отозвался Нуриэль. – Ну, а что помимо ходатайства?

– Предательство! – наконец поднявшись с пола, прошипел Асмодей. – А хуже предателя может быть только тот, кому измена сошла с рук. Барбело прибыла сюда за несколько дней до того, как показалась Вельзевулу. Как думаешь, где она была все это время? – риторически произнес владыка.

– Абаддон?!

– Абаддон, – подтвердил демон. – Так он узнал, что меня не будет дома. Ее… – при этих словах мужчина осекся, мимолетом глядя на своего собеседника, – книги оказались у него по моей вине.

– Чувство вины тебе не к лицу. Как говорят люди: «О пролитом молоке слез не проливают». Мой тебе совет, оставь это в прошлом, по крайней мере, сейчас, и подумай лучше о том, что ты можешь изменить. Ты, предавшись собственной порочной природе, по незнанию или по неосторожности дал Авроре погибнуть, а она отплатила тебе тем, что унесла величайшую тайну мироздания в могилу. Это скорбно, но жизнь на этом не останавливается. И пусть эта возможность поквитаться с Абаддон была упущена навсегда, наверняка найдется другая. К тому же, Люцифер обещал выплатить тебе компенсацию.

– Знаешь, ты был единственным, к чьим словам я прислушивался, – с сардонической улыбкой произнес Асмодей. В этот момент Нуриэлю даже показалось, что этот доверительный разговор больше смахивает на покаяние или последнее прощание, но он всеми силами пытался отогнать от себя эту мысль.

– Однако ты никогда им не следовал, – усмехнулся плененный ангел. – Ты чудовищным образом их извращал, чтобы они смогли вписаться в твое больное мировоззрение.

– Но я всегда тебя слушал, – улыбнулся Асмодей, доковыляв до западной стены, да так и рухнул в кресло, стоящее подле нее. Удивительно, как ножки у того не подкосились.

– О, это великая честь, – с нескрываемым сарказмом произнес Нуриэль. – Что ты собираешься делать?

– Закончить то, что не успела она, – снимая магическую печать с хранилища, ответил демон. Как только его окровавленная рука коснулась холодного камня, на стене запылали енохианские руны. Будто волна сквозь них прошла энергия, которая стягивалась к центру, где образовалось некое подобие сияющей сферы. Положив на нее ладонь, Асмодей с усилием надавил на холодное, будто лед, стекло, которое ледяными трещинками разбежалось в разные стороны, и вскоре соратники услышали заветный щелчок. Достав из образовавшейся полости несколько тяжелых фолиантов, демон взял чистый лист и погрузился в записи из книги Люцифера.

– Неужели ты думаешь, что сможешь свести эти вычисления, как Аврора?

– Я не собираюсь сводить цифры. Перед тем, как ее забрал Абаддон, она высказала достаточно интересное предположение. Проверить его можно и без нее. А ты пока глянь книгу Азазеля, – демон указал на ветхий том в черном переплете с вышитой алой нитью печатью.

– В подобных вещах я разумею не более тебя!

– Никогда не поздно начать! – фыркнул Владыка Похоти, наблюдая за недовольной гримасой, которую Нуриэль скривил на лице. Очередная затея товарища его явно не вдохновляла, но и противиться его воле, ангел не решился.

Асмодей, тем временем, открыв уже известные даты, начал выписывать в два столбца имена стражей, сопровождавших грешные души на пути из Чистилища. Работа кропотливая и, откровенно говоря, малоприятная. Через несколько часов демон уже изнывал не только от ноющей боли в спине, но и от скуки. Но любая жертва имеет свои плоды и вскоре перед его глазами предстала вполне отчетливая картина неоспоримого предательства.

– Быть не может, – проговорил он, сравнивая суммы. – Немыслимо!

– Ты о чем? – с любопытством подняв глаза на Асмодея, произнес ангел, чьи старания зашли в тупик практически сразу, а потому он, восседая подле товарища, честно делал вид, что занят работой, хотя мыслями блуждал где-то в небесных далях, вспоминая былое.

– Взгляни, – подавая ему лист, выдохнул демон. Впрочем, и сам Нуриэль увидев конечные цифры, не смог удержать удивленный возглас.

– Как такое вообще возможно? В этих душах заключено могущество тысячелетий, сила, которой не в силах будет противостоять даже сам Люцифер. А учитывая то, сколько сторонников перешли на его сторону…

– Гражданская война – лишь призрак свободы, скачущий вслед за смертью. Мы не были свободны на небесах, не получили свободы и в Аду. Смена режима ничего не изменит, только зальет все кровью и ослабит каждого из нас. Свобода – лишь эфемерная иллюзия, которой потчуют глупцов.

– Когда-то и ты был вдохновлен этими идеями, поднял ради них оружие, претерпел низвержение и потерял крылья.

– Тогда я пошел вслед за Люцифером, потому что верил в него, но сейчас совсем иное. Наша война – война с небесами, а не друг с другом.

– Воспротивиться ты не сможешь… впрочем, как и доказать его причастность к захвату душ. Даже если ты решишься открыть истину и показать книги, он будет все отрицать. Эти души давно растворились на пустоши и приумножили его силу. Здесь уже концов не сыскать. Улики лишь косвенные, за такое нельзя лишать рыцаря его регалий и титула. Не вмешивайся в это дело. Не по чину тебе такое…

– Я смогу доказать это, если застану их в момент передачи, – захваченный этой идеей, произнес Асмодей.

– Ты меня вообще слушаешь? Ты только представь, сколько душ было поглощено за это время, какая это сила! Не сомневайся, он нанесет тебе удар в тот момент, когда не будет Люцифера, не стой у него на пути!

– Неужели ты мне предлагаешь измену?! – возмущенно произнес Асмодей.