Под прицелом. Часть 2 (ЛП)

- Ты шутишь? Конечно же, оно мне нравится. Очень. Оно прекрасно. Огромно, но прекрасно, - на моих губах появляется коварная улыбка. – Как ты думаешь, сколько им понадобится времени на работе, чтобы заметить его? – Не могу дождаться, когда Ленгстон все это узнает.

Ага, я беременна и собираюсь пожениться со своей девушкой. Получи, приятель!

- Даже не знаю. Если ты будешь повсюду ходить с протянутой вперед рукой, то наверное немного, - ее немного распирает от гордости при мысли, что я буду демонстрировать ее кольцо.

Вытягиваю руку, чтобы словить лунный свет на бриллиантах.

- Значит, ты тоже хочешь им похвастаться. Интересно, - обхватываю ее за талию, окончательно остановившись, - когда ты все это задумала?

- Хм, насколько я помню - с того самого вечера, когда меня посетил некий аист.

- Вау. Ты умеешь хранить секреты.

- Это правда. Такое умение приходит само собой, если растешь вместе с четырьмя братьями, которые постоянно попадают в переделки. Но ты себе даже не представляешь, как я рада, что все уже позади. Было невероятно сложно подыскивать различные уловки, чтобы улизнуть из студии от тебя и от Ленгстона для того, чтобы отправиться на поиски кольца.

Слегка бью ее по животу:

- Ты обманщица! Вот где ты была все то время, когда я не могла найти тебя. Ты все время врала мне по телефону «О, Келс, я провожу очень важное расследование». Ты самая настоящая лгунья!

- Эй, это и было важное расследование. Самое важное в моей жизни.

Пасха, как и Рождество – самый важный религиозный праздник в нашем доме. Мама с папой – убежденные католики, и хотя по некоторым ключевым вопросам у них есть разногласия с церковью, каждое воскресное утро они идут на мессу. На Пасху мы всегда идем на утреннюю службу в костел возле озера Пончартрейн.

Келс не восторге от того, что я разбудила ее рано утром, чтобы пойти на службу. Малыш Ру тоже. Поэтому прежде чем спуститься вниз и присоединиться к маме с папой, сидящим в машине, мы с ней вдоволь набегались по очереди в ванную, чтобы поклониться фарфоровому богу. Надеюсь, мама решила, что это последствия нашего вчерашнего празднования.

Служба проходит просто и, как по мне, приятно. Вся наша семья сидит сплоченно в одном месте, дети вместе со взрослыми. Кристиан занимает свое любимое место на коленях у Келс. Я беру на руки Кларка. Пятеро детей Жана сели вдали от родителей – на коленях или возле своих любимых тетей, дядей или дедушки с бабушкой, за исключением Джеффри, который слишком мал, поэтому его взяла к себе на руки тетя Кэтрин. Четверо детей Жерара сделали то же самое.

Забавно было наблюдать, как скрипели складные стулья, выставленные на восток с видом на озеро, когда мы рассаживались по местам.

Священник проводит короткую службу, во время которой рассказывает о том, что благодаря вере можно начать новую жизнь. Это звучит вдохновляюще, и я понимаю, почему моим родителям нравится этот приход. Я также ценю то, что он никогда не рассказывает мне и моей семье о том, что мне уготована прямая дорога в ад.

После службы, когда я представляю Келс в качестве своей невесты, он искренне рад знакомству с ней. Мы общались с ним и раньше несколько раз, и он достаточно хорошо знаком с мамой и папой, чтобы слегка пошутить о том, что мне пришла пора остепениться. Также он шокирует меня предложением провести нашу свадебную церемонию.

Интересно, каким образом маме удалось его уговорить на это.

Бормочу что-то невнятное в ответ. Я даже еще не начинала думать о нашей свадьбе, или как ее там еще можно назвать – церемонии бракосочетания, обмена пожизненными обязательствами, или же послеобеденном барбекю. Я просто знаю, что хочу, чтобы Келс была со мной до конца моей жизни. И хочу, чтобы она знала об этом. Все остальное – приятные бонусы, не более того.

Мы возвращаемся домой, где мама с членами Кухонного заговора уже приготовила праздничный стол. Но сначала у нас предстоит пасхальная охота за яйцами. Вчера вечером, после обручения, наша семья накрасила яиц достаточно, чтобы представителей компании «Тайсон Фармз» хватил сердечный приступ из-за напрасной порчи продукта. Папа встал сегодня рано утром и спрятал их всех на заднем дворе.

Теперь все дети бегают, стараясь собрать как можно больше яиц. Главным призом является золотое яйцо, наполненное деньгами. Обычно деньги тут же забирают от детей, чтобы положить их на депозит, но найти его – всегда большой кайф. К тому же мама тут же вручает победителю двадцатку в качестве карманных денег.

Я наблюдаю за происходящим во дворе с большим удовольствием. Кристиан приносит очередное яйцо Келс, чтобы положить в корзинку, которую ей доверили. Корзинка слишком велика для него, чтобы носить с собой во время поиска яиц. И в то же время он не может оставить ее без присмотра, иначе его кузены быстро опустошат ее.

Обычно он просил меня присмотреть за ней.

Судя по всему, в этом году обо мне уже забыли. Но, черт, я не виню его.

Он уже нашел с десяток яиц. Для трехлетнего малыша очень неплохой результат. Конечно же, ему помогает Роби. А вот для двадцативосьмилетнего парня результат не очень. Смотрю на своего брата – он трясет плющ, растущий на задней стене двора. Затем зовет Кристиана и передает ему еще одно яйцо.

Надо найти еще пару сотен, прежде чем охота завершится.

Я подхожу к Келс сзади и обнимаю ее, прижимая к себе, но не мешая ей выполнять функцию хранителя корзинки. Она прислоняется ко мне и вопросительно изгибает бровь.

Да, пора потрясти мамин мир.

Оглядываюсь и ловлю на себе взгляд Рене. Она идет и забирает Роби со двора. Так, мы готовы.

Ну, ни пуха, ни пера. Мама не убьет меня. Она же не хочет, чтобы мой ребенок вырос без меня.

Надеюсь.

- Думаю, наш будет еще слишком мал, чтобы участвовать в следующем году, правда? – довольно громко спрашиваю я так, чтобы услышала мама. Это несложно, потому что она стоит рядом. Оглядываюсь – да, она услышала.

Келс держится на удивление спокойно.

- Да, но может быть попозже, еще через год.

Мы ждем.

Три… два… один

- Что? – тихим голосом переспрашивает мама.

Что я только что сказала? О, Боже, мне придется повторить это.

- Наш малыш будет слишком мал в следующем году, чтобы охотиться за яйцами. Разве что Роби ему поможет.

Слава Богу, Рене понимает намек.

- Нет, боюсь, он не сможет, потому что будет менять подгузники нашему самому младшенькому. Бог любит троицу.

Мама переводит взгляд на живот Рене, а затем смотрит на своего сына.

- Вы меня обманули, - обвиняющим тоном заявляет она.

- Нет! – отвечаем мы с Роби в один голос. Мы не обманывали.

- Ну да ладно, - медленно на ее устах появляется улыбка. С нашей стороны это был хороший стратегический ход - рассказать ей о двух внуках в такой святой день. Кажется, я доживу до того дня, когда родится мой ребенок.

Да, это будет что-то! Глажу животик Келс.

- Мама, это мой первенец, - кажется, уже можно показать свой восторг по этому поводу.

- Наш, - поправляет меня Келс. – Наш первенец, Таблоид.

- Каким образом? – этот вопрос мама адресует Роби. Она знает, что несмотря на все мои таланты, я не смогла бы проделать это самостоятельно. Конечно же, она подозревает Роби. – Не прикидывайся дурачком.

Я смеюсь. Посмотрим, как он справится с этим вопросом.

- Мама, ну не мне же тебе объяснять каким.

Она бьет его по руке. И начинает смеяться, причем так сильно, что я переживаю, как бы она не повредила что-нибудь внутри.

- Мама!

Ее разбирает еще пуще, так что она даже скрючивается от смеха. Слезы текут по ее щекам.

- Мама! – касаюсь ее спины.

Жерар и Кэтрин спешат к нам, переживая, что что-то случилось.

- Что произошло? – спрашивает Жерар. – Папа!

В ужасе наблюдаю за тем, как все мои родственники собираются вокруг нас. Папа прокладывает себе дорогу сквозь толпу, передавая по дороге Джеффри Элейн.