A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Джеймс поднял гитару, перебрасывая ремень через плечо и бережно обхватывая правой рукой гриф, Ремус занял место чуть позади него, также подхватывая гитару, ну а Питер уселся за барабаны с палочками в руках. Третья гитара появилась на сцене в компании белокурой Элизы. Слегка покачиваясь от количества выпитого, девушка поднялась к мародерам и, развязно подмигнув покрасневшему Питтергю, заняла свое место.

— Мы, конечно, не Beatles, — бодро произнес Джеймс, провожая Элизу скептическим взглядом, — но можем попробовать ими притвориться.

Студенты ошеломленно молчали. Немногие из них разбирались в маггловской музыке, а потому для большинства мародеры, по сути, открыли новую группу.

Лже-Beatles стартовали с бодрой и ненавязчивой «Hello Little Girl» и, если Лили Эванс поначалу еще сомневалась, что весь этот концерт посвящен ей, то со следующей песней ее уверенность приобрела монолитную прочность. «The Taste of Honey», исполненная мародерами и Элизой, определенно нашла своего слушателя. Джеймс, веселый, не перестающий кривляться перед толпой и строить забавные гримасы, время от времени посылал Эванс горящий взгляд.

После очередного куплета Лили устало вздохнула, избегая смотреть в глаза своим многочисленным хихикающим и подмигивающим подружкам:

I dream of your first kiss and then

I feel upon my lips again

A taste of honey,

A taste of honey

Tasting much sweeter than wine.

Некоторые многозначительно смотрели на Лили, словно бы спрашивая: «Первый поцелуй? Мы чего-то не знаем?»

Далее последовала «Help!», во время исполнения которой взгляд Джеймса становился все наглей и уверенней. При этом он ничуть не стеснялся открыто выказывать свою привязанность и всю песню целиком пропел то розовеющей, то краснеющей Лили. После «I’m a Loser» гриффиндорка лишь закатила глаза, качая головой, и скрестила руки на груди, насмешливо наблюдая за Поттером. Завершающая и очень говорящая композиция «I’ll get you» поставила окончательную точку в прилюдном признании любви Джеймса Поттера к Лили Эванс и доступно передала намерения гриффиндорца.

Северус, застывший словно изваяние, смотрел на своего врага с черной ненавистью, прекрасно осознавая, что ни подобной харизмы, ни голоса, ни навыка игры на гитаре у него нет. Единственное, чего он не мог понять — как Джеймс Поттер умудрился превратить единственный радостный момент в жизни Снейпа за многие годы в ад.

— Прежде чем закончить наше великолепнейшее выступление, — по толпе прокатился гул одобрительного смеха, — я хочу кое-что сказать одному своему старому… знакомому.

Джеймс вздохнул, прикрыв глаза и набираясь смелости. Теперь студенты смотрели на звезду сцены удивленно — неуверенность не входила в число известных черт характера Джеймса Поттера. Тот, наконец, собравшись с духом, громко объявил:

— Я публично прошу прощения у Северуса Тобиаса Снейпа за все отвратительные поступки, совершенные мною и мародерами. Я понимаю, что эти слова не окупят всего того, что он перенес по нашей вине, и уж точно не сделают нас с ним приятелями. Но пусть борьба будет честной и победит достойный. — После этих слов Поттер обвел зал уверенным в себе взглядом победителя и остановился на изумленной Лили.

Гул удивления прокатился по залу: все изумленно смотрели на Джеймса. Слизеринцы с легким скепсисом, гриффиндорцы — с восхищением. Ремус недоверчиво взглянул на Джеймса, пытаясь понять, что это — очередной розыгрыш или же серьезные слова. Сириус Блэк, скрестив руки на груди, застыл с ошеломленным выражением лица. Его приподнятые брови, казалось, уже не смогут вернуть себе привычное положение. Даже Дамблдор, казалось, был тронут происходящим. Он окинул Джеймса непривычно серьезным взглядом и покачал головой, то ли выражая одобрение, то ли просто в такт своим размышлениям.

Лили же просто не находила слов. Она завороженно смотрела на Джеймса, позабыв про огромную толпу людей, окружающую ее. Конечно, она понимала, что все это — лишь красивый жест, очередная попытка завоевать ее доверие. Но она понимала и то, что теперь Джеймс публично отказался от издевательств над Снейпом. И, если он нарушит слово, он потеряет не только Лили, но и уважение всей школы. Эванс неуверенно взглянула на Северуса, еле сдерживающего порыв злости. Снейп не желал признавать того, что Поттер способен на подобные поступки, и искренне полагал, что все это лишь дешевый трюк. Но, сжав зубы, он напряженно и тихо произнес:

— Я принимаю твои извинения, Джеймс Поттер.

А что ему еще оставалось?

________________________________________________

* Люциус (Lucius) — в переводе с латыни означает «щука».

***

Ажиотаж после выступления новоявленной группы никак не утихал. Тем более, всех крайне взволновал рояль, стоявший в углу сцены и до сих пор нетронутый. Хоть инструмент и был весьма непритягательного вида, но чары, наложенные на него, не давали повода усомниться в его исправности. Студенты гадали, что за еще сюрпризы им преподнесет Рождественский бал? И какую роль во всем этом сыграет многострадальный рояль? Но вопрос так и оставался без ответа, хоть время уже приближалось к полуночи.

Впрочем, студентам и так хватало событий для одного дня. Сириус, Ремус и Питер сразу после выступления окружили Джеймса и буквально хором задали вопрос:

— Какой гиппогриф тебя укусил?!

Джеймс лишь пожал плечами:

— Надо что-то менять. — И улыбнулся.

Когда Питер удалился с Элизой в укромный уголок, а Сириус продолжил третировать Малфоя на пару с Нарциссой, Люпин подошел к задумчиво улыбающейся Эмили.

— Я знаю эту улыбку, — настороженно произнес он. — И в прошлый раз она означала то, что я должен был подорвать гостиную Слизерина вместе со всеми ее учениками.

— Не будь таким скучным, Ремус, — Эмили раскраснелась от быстрых танцев и пары живительных коктейлей. Румянец ей очень шел, оживляя обычно бледную и хмурую девушку. Локон выбился из прически, и магическая снежинка, запутавшаяся в волосах, переливалась на свету, лукаво подмигивая Люпину.

— Мне кажется, или в деле с Джеймсом и Лили не обошлось без Эмили Паркер? — Ремус на секунду залюбовался изящным изгибом шеи, скользнул взглядом ниже, к груди, неожиданно для себя отметил, что таковая имеется и…

— На что-то засмотрелся, Ремус Люпин? — голос Эмили был вкрадчивым и тихим, предвещавшим все муки ада. Парень тут же дернулся, поднимая глаза, на что Паркер лишь усмехнулась. — Видимо, твоему рогатому другу пришелся по вкусу тот самый «псих-подход», как он его обозвал. Которым Беата воздействовала на Блэка, — пояснила она.

— И? — туповато спросил Ремус.

— И… он пришел ко мне, сначала мялся, потом что-то промямлил, после чего решил поиграть в самоуверенного болвана. В общем, я уже думала, что мне понадобится переводчик с особого Поттеровского языка, но после несвязных «Лили, я мириться, она — нет», я все же уловила суть.

— Спорим, что все было не так печально, — улыбнулся Ремус.

— Это всё детали, — небрежно отмахнулась Эмили. — И я объяснила ему, как надо действовать.

— Я думаю, он был просто в ярости, услышав про публичное извинение перед Северусом.

— Был, пока я не объяснила ему суть. Как ни странно, дошло до него почти сразу. И вообще-то я не говорила про публичное извинение… я говорила про обычное — тет-а-тет. Но разве Джеймс когда-то довольствовался малым?

— Никогда, — подтвердил Люпин. — И в чем же эта суть заключалась?

— У Джеймса остались последние полгода в школе, Ремус. Гораздо проще потерпеть полгода без ежедневных издевательств над слизеринцем, зато совершить достойный поступок и заполучить девушку, с которой, возможно, ты проведешь остаток своих дней.

— Твоя идея была хороша… Но ты должна была понимать, что это очень сильно ударит по дружбе Северуса и Лили.

— У них нет никакой дружбы, Ремус. Дружит с ним только она, Сев же влюблен в нее до беспамятства. И так будет всегда. Я не верю в них, Ремус. Такая, как Лили, никогда не полюбит такого, как Северус. Он всегда будет для нее милым забитым зверьком, которого нужно защищать, а сам он будет бегать за ней по пятам, оставаясь жертвой. Ему нужно стать охотником, а для этого ему необходимо… от чего-то отказаться.