Дневник. Обратная сторона победы (СИ)

— У нас работают женщины, — сумел вставить он.

— О, это так мило. А кем?

— А какое вам дело? — вспылил мой сотрудник.

— Так и запишем, что в Отделе женщинам доверяют только заниматься уборкой. Вот, как я могла заметить, ваш начальник очень строгий человек. Скажите, как вам работать с ним? Отмечаете ли вы душевный дискомфорт и страх перед непосредственным руководством?

— Нет, вы вообще в своем уме? — рявкнул Андре.

— Значит, испытываете, но боитесь признать это и произнести вслух, потому что даже у стен есть уши, не так ли? — подмигнула журналистка все больше краснеющему Андре. — А вот скажите, вы такой импозантный, красивый мужчина. У вас есть жена? Или работа в Отделе запрещает наличие каких-либо продолжительных связей с противоположным полом, чтобы избежать утечку информации?

— Какое отношение мое семейное положение имеет к Гарри Поттеру?

— Ага. Все сотрудники Отдела убежденные холостяки, что не улучшает их настроения. Они становятся несдержанными и вспыльчивыми, — бубнила Рита себе под нос, тщательно конспектируя вышесказанное. В гарнитуре слышался смех. Сам я тоже еле сдерживался. Однако, в моем случае рассмеяться было равносильно самоубийству, потому что мои сотрудники «вспыльчивые и несдержанные». — У вас такая ответственная работа. И наверняка опасная. Сколько вам платят?

— Что?

— Какой у вас заработок?

— Какое тебе вообще дело, сколько я зарабатываю, — прошипел Андре. Еще чуть-чуть и в ход пойдет ненормативная лексика. Он же военный как-никак.

— Это всем интересно, — продолжала стоять на своем Скиттер.

— Вот никому никогда интересно не было, а тебе стало?

— Всем интересно, просто никто до меня не решался спрашивать.

— Может тебе еще ключи от моей квартиры дать?

— Значит, сотрудники Отдела получают немного, раз у вас не дом, а всего лишь квартира?

— Пятнадцать тысяч.

— Пятнадцать тысяч галеонов? Это в месяц? — округлила глаза журналистка.

— В неделю, — рявкнул Андре, покрываясь белыми пятнами на красном фоне.

— Да вы дорогие мальчики, — выдохнула Рита. А что она так удивляется? Рей с Эваном так и получают. Остальные меньше, разумеется, но тоже вроде не обижаются.

— Что бы тебе еще такого сказануть? — обреченно проговорил Андре.

— Так чем вы все-таки занимаетесь? В Отделе? — вновь улыбнулась женщина.

— Ловим плохих мальчиков, — слишком мягко проговорил Андре.

— Но ведь этим занимается Аврорат, не так ли? — удивилась Скиттер.

— Они ловят плохих мальчиков, а мы очень плохих. Ну давай, задай мне еще какой-нибудь вопрос, — ехидно проговорил Андре, разминая пальцы. Открывшую было рот Скиттер прервал залетевший в кабинет Мальсибер. Приветливо улыбнувшись женщине, он перевел взгляд на Андре.

— Андре, у тебя свидание?

— Что тебе надо? — рыкнул секретарь.

— Да не кипятись ты, сейчас уйду, не буду мешать. Шеф у себя?

— У себя.

— Ладно, позже загляну.

— Рейнард!

— Что? — невинно улыбнулся Мальсибер. — Ладно-ладно. Миледи, вынужден прервать вашу занимательную беседу с моим другом, потому что времени как всегда мало, и у нас буквально через несколько минут будет производственное собрание. Пойдемте, я вас провожу до выхода, а то заблудитесь еще. — Рей подошел, галантно взяв руку журналистки и совершенно непринужденно выводя ее из кабинета. Я закрыл дверь и сел в свое кресло. Почему-то мне в голову приходила только одна мысль: что именно творилось в поместье Мальсиберов, когда там жил Рей? И почему отец выгнал из дома единственного своего наследника? Прости, Рей, но я должен узнать больше, чем я знаю сейчас, потому что ты наверняка встретишься лицом к лицу со своим отцом, когда будешь ползать перед Томом.»

— Только не говори, что у вас было собрание на самом деле, — фыркнул Лорд Малфой. — Я прекрасно знаю, что периодическая неразбериха в Отделе связана с тем, что начальник ненавидит эти сборища.

— Да я подумал, что уже пора эту дуру вытаскивать оттуда, а то кровь потом оттирать, Севу или Лексу воскрешать…

— Да брось, Андре никогда бы руку на бабу не поднял.

— А кто сказал, что я о Скиттер говорил? — улыбнулся Рейнард.

— А вы правда столько получаете? — впервые за долгое время молчания подал голос Рональд Уизли.

— Рональд, они не получают, а зарабатывают. А так да, это у них одна ставка такая, — ответил за Мальсибера Малфой. — Только ты вряд ли туда сможешь на работу устроиться. И не стоит для этого взрывать половину Лондона.

— Люц, ну что ты такое говоришь. Рыжий, если и дальше будешь показывать неплохие результаты в логистике, то вполне можешь и рассчитывать на помощь своего любимого профессора, — наклонившись, тихо произнес Мальсибер.

— Почему вы надо мной издеваетесь? — вспылил юноша.

— А я не издеваюсь. Это мысль для размышления. Перси, продолжай.

«Все это произошло первого сентября.

А третьего сентября меня ждала официальная жалоба, предоставленная гоблинами, о том, что в Хогвартсе был применен артефакт, использование которого было сугубо официально закреплено за гоблинами. Артефакт «Кровавое перо», как было сказано в жалобе, был применен Гарри Джеймсом Поттером неоднократно на протяжении одного вечера. Бумагу притащил мне мой поверенный Грипкуф. Несколько минут он не мигая смотрел на меня, затем, вздохнув, произнес:

— Северус, я прекрасно понимаю, что Поттер не мог сам достать подотчетный артефакт и не мог самостоятельно по собственной воле использовать его из раза в раз. В конце концов, это больно.

— Конечно, не мог. Поттер, несмотря на свою адреналиновую зависимость, мазохистом мне никогда не казался, — в дверях стоял Мальсибер, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки. Я кивнул ему, приглашая зайти в кабинет. Рей уселся в кресло, вытянув ноги, и продолжил. — А раз парень не самостоятельно додумался себя истязать, то вывод напрашивается только один. Амбридж, — он буквально выплюнул это имя.

Я провел руками по лицу. Я понял, что это наша драгоценная Долорес развлекается. Иногда я задавал себе вопрос: если поставить рядом Беллатрикс и Долорес, кто кого переплюнет в жестокости?

— Грипкуф, это происшествие можно как-то замять?

— В принципе, можно. Но зачем тебе это нужно?

— Пожалуйста, сделай так, чтобы решение гоблинов по поводу Амбридж было отложено на неопределенный срок. Я ведь правильно тебя понял, эта бумага всего лишь оглашение намерений? Гоблины сами решили заняться нарушительницей? А она нам пока нужна живой и относительно здоровой, к сожалению.

— На вопрос «зачем?» ответа я не дождусь, — Грипкуф не спрашивал, он констатировал факт. — Ну что же, думаю, что эту проблему можно утрясти с одним условием.

— С каким? — я говорил обреченно. Чтобы гоблины упустили возможную прибыль? Да скорее Лорд забудет о Поттере.

— Ты, именем Фолта, сейчас пообещаешь, что Долорес Амбридж получит наказание, достойное ее преступлениям.

Я внимательно посмотрел гоблину в глаза.

— Слово Фолта.

Я только что вынес смертный приговор Долорес. Потому что гоблины другой меры наказания не знают. Имею ли я на это право? Имею ли я право распоряжаться чужой жизнью? И так ли велико было преступление? Я не знаю. Тем временем Грипкуф удовлетворенно кивнул, подсунул мне несколько бумаг на подпись и удалился, оставив меня наедине с Мальсибером.

— Я не понял, что это сейчас было? — Рей выглядел недоуменно.

— Я только что пообещал, нет, не так. Я только что дал слово, что Долорес Амбридж, скорее всего, не встретит Миллениум.

— Ха, нашел проблему. Да по этой дамочке Азкабан плачет, а дементоры прогулы ей уже ставят. Это додуматься нужно, применять практически пытки на детях! Может, не будем ждать? Я ее хоть сейчас… — и Рей выразительно провел ребром ладони по горлу.

— Нет, Рей. Амбридж нужна нам, — вздохнул я и откинулся в кресле.

— Да зачем нам нужна эта коза ненормальная с ярко выраженной фобией полукровок? — Рейнард был готов взорваться.