Конкурент мой (СИ)

- Кто это, интересно, научил тебя так играть голосом? – да уж, мой собственный голос сейчас годился только для того, чтобы ворон пугать, настолько грубо и хрипло он звучал после того, как яд Нагайны повредил связки.

- Был у меня когда-то преподаватель, который мог одним только взглядом буквально пригвоздить к месту нашкодившего ученика. А уж голос… м-м-м… если честно, мне его голос по ночам снился. Только…

- Что, тебе так и не удалось его соблазнить?

- Вряд ли подобная чушь могла прийти ему в голову. Он меня ненавидел всеми фибрами души, а потом… погиб. А голос его теперь в моей бедной голове вместо совести подрабатывает…

- Совестью, говоришь? Не самое худшее, на мой взгляд, посмертие. А скажи мне, совестливый ты наш… если ты не аврор, то как сумел руку из кандалов освободить?

- Ты будешь смеяться…

- Не имею такой привычки…

- Что, и впрямь никогда не тянет выпустить пар?

- Никогда. Не заговаривай мне зубы. Я жду ответа.

- Я от природы маленький…

- Что, пил, курил, болел?

- Что-то вроде этого. Так вот, кисти рук у меня узкие, да ещё и суставы очень подвижны, наручники и кандалы для меня слишком широкие, и мне ничего не стоит – при известном усилии, конечно – вытащить руку из браслета.

Я улыбнулся в темноте и, поёжившись от холодного ветра, дохнувшего в спину, постарался было догнать своего спутника…

Стоп!!! Откуда ветер может взяться в подземелье?

- Джокер…

Шедший впереди меня маг, замер на полушаге и, тоже почувствовав пробиравший до костей сквозняк, ухватив меня за руку, побежал в ту сторону, откуда долетали порывы ветра. С каждым шагом по узкому боковому ответвлению тоннеля свежий влажный воздух, напоенный запахом трав и тропических деревьев, ощущался всё сильнее и сильнее и вот, наконец, под нашими ногами стала ощущаться мягкая земля, а не твёрдые острые камни.

- Ночь. Ну, надо же, если бы не ветер, прошли бы мимо выхода и даже не заметили…

- Вышли… – мне от облегчения хотелось обнять и расцеловать это за два дня ставшее близким чудо, а потом упасть на траву и лежать… лежать… С трудом сдержав этот порыв, я открыл, было, рот, чтобы поинтересоваться, устроим мы привал здесь или поищем… Ни высказать, ни додумать эту мысль я не успел, так как на моей шее тотчас же повис налетевший вихрем Джокер:

- Ворон!!! Мы вырвались! – его горячие губы накрыли мой рот. Никакого протеста это у меня не вызвало, наоборот, эти два дня, наполненные перепалками, провокациями и всё нараставшим интересом к моему спутнику, да и, что греха таить, облегчение от выхода из каменного лабиринта сделали своё дело. Я тотчас же перехватил инициативу, прижав Джокера к ближайшему же дереву, целуя настойчиво и почти грубо. Властно, по-хозяйски лаская напрягшееся под моими руками стройное тело. К Мордреду опостылевшую сдержанность! Пусть знает, чем могут закончиться для него подобные провокации. Ме-ерлин-н-н!!! Парень, ничуть не испугавшись моего натиска, тотчас же попытался навязать мне свои правила игры и, чувствительно прикусив мою нижнюю губу и обвив ногами бедро, вжался в меня всем телом. И тут я понял, что этот сопляк смеётся… Это чудо не понимает, что с огнём играет?! Ну, пусть пеняет на себя! Но это недоразумение, как оказалось, не имело ничего против укусов и оставленных мною царапин, он только подхватывал игру и всё сильнее и сильнее вжимался в моё тело. Окружавшая нас холодная ночь вдруг дохнула тропическим жаром, кружа голову и унося прочь все ограничения цивилизованного мира… Здесь и сейчас были только мы двое и напоенная запахами тьма. Давно у меня не было такого партнёра, с которым не придётся сдерживать свой темперамент. Вот только… у меня от его стонов и движений крышу срывало, а я не привык терять контроль над собственным разумом. Так не пойдёт! С огромным трудом, преодолевая сопротивление своего и его обвившего меня, словно лиана, тела, я сумел-таки отстраниться и прохрипеть:

- Тебе так не терпится, чтобы нами поужинала какая-нибудь местная живность?

- Ворон, ты садист! Ну, кто же так обламывает, на…

Я не дал ему договорить, разворачивая к себе спиной и вжимаясь в него всем телом, давая почувствовать своё возбуждение:

- Если ты так этого хочешь, то не волнуйся, получишь всё сполна. Смотри, как бы только пощады просить не пришлось…

- А ты пощадишь?

- Нет. А ты попросишь?

- Не дождёшься… Ладно, ты прав, нам надо найти место для ночлега, – Джокер неохотно выпутался из моих объятий и, на удивление ловко ориентируясь в темноте, полез на то самое дерево, к которому я его ещё несколько минут назад прижимал. Опомнившись, я постарался отогнать захватившие разум посторонние мысли и, как мог, обследовал небольшую полянку перед входом в пещерный лабиринт. Ничего подходящего для безопасной ночёвки не нашлось. Но совершенно случайно отыскалась парочка кустов съедобных ягод. Благо дело, нюх меня ещё никогда не подводил. Собрав свою добычу в импровизированный кулёк из листа лопуха, я прислушался, стараясь на слух определить действия моего спутника. Он осторожно шебуршился где-то наверху, по-видимому, обустраивая какую-то развилку дерева для ночлега.

- Джокер?

- Полезай на мой голос, тут шикарное место для ночлега.

Стараясь не раздавить ягоды, я осторожно влез на дерево, прислушиваясь, чтобы случайно не задеть парня. Как только мне удалось достигнуть развилки, его сильные руки втянули меня на устланную листьями похожую на неглубокую чашу площадку.

- Нам повезло. Здесь даже палатка легко поместилась бы. Так что ложе получилось королевское. Эх, жалко, сухари кончились. Сейчас бы ещё поесть…

Улыбнувшись жалобным ноткам проскользнувшим в голосе этого необычного человека, я устроился рядом с ним и, на ощупь найдя его лицо, поднёс к губам пару найденных мною ягод:

- Ваше королевское величество устроит это плебейское лакомство?

- Что это? М-м-м!!!

Смех словно застрял в моём горле… Ну кто же его просил… Кто просил это нарывающееся на неприятности недоразумение… облизывать мои испачканные в ягодном соке пальцы…

- Джокер… Ты нарываешься…

Но договорить я не успел, возле моих губ оказалась его рука:

- Ты же не откажешься разделить со мной ужин? – бархатный баритон мурлыкал над моим ухом, посылая по всему телу стаи мурашек и заставляя сбиваться дыхание.

Я и моргнуть не успел, как он обвил меня руками и ногами, прижимаясь к моей спине всем телом.

- Не откажусь… – мне доставляло удовольствие отвечать ему той же монетой, слегка прикусывая подушечки подносивших ко рту лакомство пальцев. Сбрасывать его со своей спины я не спешил: объятия сильных рук были приятны, а пахнувшие ягодами губы, покрывавшие мою шею и затылок поцелуями, заставляли кровь быстрее течь в венах. Пусть мой таинственный и страстный зверь пока наслаждается своей призрачной властью над моим телом. Ах-х, Мерлин великий! Откуда это чудовище знает, прикосновение к каким точкам заставляет меня терять голову?!

- Ты не знаешь, какое лихо сейчас будишь…

- Пффф! Слова-слова-слова… Ты мне нравишься… Очень…

- Да-а? А не пожалеешь?

- Да кончай ты уже меня пугать! Я не сопливый малолетка и великолепно знаю, чего хочу… А хочу я тебя! – парень с этой своей так восхищавшей меня ловкостью извернулся, подминая меня под себя и прижимая к нашему импровизированному ложу.

- Хочешь? А что завтра скажешь? Учти, я совсем не белый и вовсе не пушистый… – это было последнее предупреждение, мне всё труднее удавалось сдерживаться, и я боялся, что сейчас могу выплеснуть на провоцирующего меня мальчишку всё… все те страсти и желания, что таились в потайных уголках души. Бывших Пожирателей не бывает… Я сказал ему правду…

- Завтра… будет завтра… – на мгновение мне послышалась в этих словах такая тоска и сожаление, но заниматься психоанализом мне больше не дали. Парень одним движением скользнул вдоль моего тела, протискивая своё колено между моих ног, одновременно впившись поцелуем в мои губы и накрывая пах умелой рукой. Порождающий уже тупую боль неудовлетворённости во всём теле контроль воли со слышным мне одному звоном лопнул и осыпался жалкими осколками. Жившие в моей душе страсти с радостным рыком вырвались на волю, отбрасывая к Мордреду всякую осторожность и сдержанность. Скинув с себя, я мгновенно подмял под себя стройное тело, отнюдь не нежно заводя руки своего партнёра за голову и терзая его рот поцелуем… Всё! Власть переменилась! Ох, не надо было ему будить во мне зверя… Я же теперь не отпущу его, пока чудовище, живущее во мне, не насытится…