Эффект незаконченного действия (СИ)

Влад едва не заскрипел зубами. Глубоко внутри плескалась ярость.

Отец. Всюду отец.

Хотелось тупо остаться и накачаться до состояния полного неадеквата. Единственный шанс? А сказано так, будто ему как нищему подачку кинули. На-ка, только смотри, не подавись. Верх идиотизма сейчас подняться и выйти к нему. Сесть в машину, добраться до гостиницы и заняться с ним сексом. Как думалось. Как хотелось. Но таким же идиотизмом будет и отказаться. Гордо и надменно. А потом всю оставшуюся жизнь локти кусать и думать о том, что он мог сделать, но так и не сделал.

Понимал ли это Димка? О, более чем. Димка ничуть не худший манипулятор. А актерскому мастерству он начал учиться профессионально значительно раньше него. Так какого черта?

Влад медленно поднялся из-за столика, нетвердой походкой подошел к стойке, рассчитался за выпитое им этой странной ночью и неспешно вышел прочь, спиною чувствуя изучающий взгляд бармена.

- Ты не представляешь даже, как же мне хочется послать тебя.

- Так в чем проблема? - Дима выпустил в черное ночное небо струю дыма и поежился под порывом ветра. - Могу даже помочь. Повторяй за мной: "Пошел ты на хер, Бикбаев",- он чуть склонил голову, с улыбкой глядя на Соколовского. С наивной и одновременно непристойной.

Ни дворников, ни прохожих. Редко проезжает мимо машина. Почти тихо, только перемигиваются желтыми огоньками светофоры.

Влад шагнул ближе, обнимая Димку за талию, притягивая к себе. Прижался губами к его губам, лаская, покусывая. Кончиками пальцев погладил его спину под плащом. Теперь от его присутствия ведет еще сильнее. Бикбаев вообще какое-то оружие массового поражения. Разжижает мозги и меняет их дислокацию. Перемещает куда-то в район паха.

- Бикбаев, пошел ты на мой хер.

В ответ Дима рассмеялся звонко, пьяно:

- Размечтался, Соколовский. Только после того, как ты сходишь на мой.

- Долго думал, прежде чем предложить? - выгнул бровь Влад.

- Влааадик, - протянул, почти пропел Дима, выгибаясь в его руках так, чтобы Соколовский почувствовал все изгибы его тела. Провел ладонями от запястий до плеч, усмехаясь.

- Я не шучу.

Дима по-прежнему немного ниже его ростом. И все-таки это не мешает смотреть в глаза. И от этого взгляда внутри все переворачивается и переплавляется. Сукин сын. Манипулятор хренов. Он больше не выглядит женственным. У него широкие плечи, тонкая талия и узкие бедра. Очень красивые руки. И очень сильные.

- Три причины, - выдохнул в его губы Влад. - Назови мне три причины, по которым я должен под тебя лечь.

- Только одна причина, Владик, - Дима улыбался и улыбался, чувствуя, как все больше пьянеет. – Только так ты меня получишь. Только так. – По стене полоснул свет фар, и Дима отступил, выворачиваясь из его рук. – Выбор за тобой. Как всегда, - еще одна улыбка, и он, красиво развернувшись, направился к ждущей его машине. Хорошо, что не такси.

Влад выругался. О да, сейчас он ничем не напоминал спокойного уверенного в себе тактичного молодого мужчину. Этот образ, такой привычный, рассыпался на осколки, стоило только появиться рядом Димке.

Он сел в салон, захлопнув за собою дверь, понимая, что отказать ни ему, ни себе попросту не сможет. Не захочет. Не теперь.

- Черт…

- Это называется эффектом незаконченного действия, Владик, - глаза Димы в тусклом свете салона мягко сияли. – Мы не поставили точку тогда. Всего лишь.

Машина плавно тронулась с места и понеслась, почти полетела по практически пустым улицам ночной Москвы.

- Надеюсь, ты не имеешь ничего против отелей?

- Надеюсь, в номере не будет твоего нежно любимого продюсера? - в тон ему ответил Влад. Вопрос «где» его мало волновал. Вопрос «как», впрочем, тоже. Важно было одно - рядом будет Димка. Его проклятие и наваждение.

- Я не настолько пьян, чтобы ошибиться номером, - Дима пожал плечами и откинул голову на сидение, закрывая глаза. Черт, о чем он только думает? Завтра, вернее, уже сегодня – съемка и какая-то встреча, а он даже не собирается ложиться спать. Но… Он не собирается думать о том, как могло бы быть, всю оставшуюся жизнь. Они приедут, займутся сексом, а утром забудут друг о друге. – Надеюсь, сейчас это был не приступ ревности?

- Третий в этом варианте лишний, а не запасной, - хмыкнул Влад, а потом вдруг вытянулся на сидении, положив голову на колени Диме. Когда-то ему нравилось играть в милого мальчика. Это было… интересно. Юлька велась безбожно. Таяла и млела. Рита… жаркая девчонка. Это для него она тогда надела платье. А Димка… Влад погладил его ногу. - Но нет, это не ревность. А что, есть повод?

Дима фыркнул и отвернулся. Прошло то время, когда щенячьи голубые глазки и наивный взгляд заставляли его терять голову. Если отчего он на эту ночь и готов лишиться контроля, так это от сильного соблазнительного тела мужчины, от которого он собирался получить все.

- Нет и слава Богу. В роли отверженного влюбленного, страдающего все эти годы от разлуки, ты представляешься мне плохо.

- Улыбнуло, спасибо. Я играл раз безнадежно влюбленного мальчишку. Это было любопытным экспериментом, не более того. Ланцелот и Ромео явно не мои герои.

- Боооже, Соколовский, - Дима рассмеялся бархатным смехом. – Мир перевернулся? После твоих «чуваков», «круто» и прочих сленговых словечек слышать от тебя подобное… как минимум странно, - он похлопал по карманам, ища сигареты, но передумал. Нагнулся к Владу, дернул за прядки, принуждая повернуть голову. – Ты пугаешь меня.

- Совершенно случайно я дипломированный актер и пишу кандидатскую. Я много читал и неплохо разбираюсь в литературе, - Влад улыбался. - На мой взгляд, это нереально круто, чувак.

- Мир таки рухнул, - констатировал Дима после долго молчания, во время которого он вглядывался в глубину казавшихся в полумраке салона темно-синими глаз, а потом выпрямился. – Я ушел из театра, когда Проханов отдал мою роль одному из своих новых студентов, а через две недели я обнаружил в тональном креме для грима стеклянную крошку. Не скажу, что мне легко далось это решение, но… Перебивался мелкими ролями в массовке в сериалах, а потом… Меня подобрал Гельм. Он почти год изводил меня тренировками и репетициями, танцами и вокалом, добиваясь совершенства, прежде, чем решил, что я гожусь для большой сцены. И только потом начал со мной по-настоящему работать, - вот так вот. Полуправда. И незачем Соколовскому знать, КАК он жил до того, как высокий меланхоличный с виду финн заприметил его, тоскливо поющего караоке в одном из московских баров, куда Диму занесло действительно случайно. Что делал там сам Гельм, Дима не знал до сих пор, да и не стремился узнать. И как он рычал, бился в истерике и практически рыдал, когда, доведенный до изнеможения танцевальными тренировками, уроками вокала и прочими «необходимыми вещами» все равно слышал безжалостное «плохо, работай еще». Владу этого знать незачем.