Чарльз из чайничка (СИ)

— Что это с ним? — Чарльз высунулся из иллюминатора, глядя на Хэнка.

«Не все обладают способностью торчать на крыле самолета на высоте девяти тысяч метров. Некоторые справедливо бояться высоты и летать».

— Оу, пожалуй, в этом есть доля рациональности, — заинтересованный взгляд джинна скользил по Хэнку, чуть-чуть вернувшему естественный цвет лица.

И Эрику вдруг стало любопытно.

«А ты можешь сделать так, чтобы он избавился от страха?»

— Это твое желание? — джинн прищурился, чуть склонив голову к плечу. Его губы застыли в полуулыбке.

На секунду Эрик запнулся о собственные сомнения, но идея уже пустила свои корни в его разуме, подогревая решимость.

«Да. Хочу, чтобы ты избавил его от страха перед полетом».

— Окей!

Улыбка Чарльза показалась Эрику чересчур довольной, но джинн уже снова исчез за бортом самолета.

Стюардесса, проходя мимо их кресел, сказала Хэнку, что он выглядит гораздо лучше. Атмосфера в салоне вообще будто стала позитивнее.

— Ну, как? — пытливый взгляд Леншерра высматривал на лице соседа признаки исцеления.

— Спасибо, мне гораздо лучше. Все оказалось не так…

Договорить Хэнк не успел, потому что самолет вдруг резко ухнул вниз, заставив его до крови прикусить язык и впиться пальцами в подлокотники, чтобы не вылететь из кресла.

— Какого черта?..

Эрик, в отличие от него, ухватиться не успел, и его мотнуло на переднее сиденье, об которое он больно ударился подбородком. Кто-то охнул, закричал. Со стороны кабины послышался звон посуды: стюардесса уронила столик и только чудом удержалась на ногах. Тут же красным загорелось табло «пристегнуть ремни».

«Приступаю!» — раздался в голове голос Чарльза, и самолет тряхнуло по новой.

Эрик еле успел защелкнуть замок, а Хэнк рядом все-таки вскрикнул. И не он один.

— Уважаемые пассажиры, сохраняйте спокойствие. Самолет вошел в зону турбулентности. Всем просьба вернуться на свои места и пристегнуть ремни, — голос Леславы оставался на удивление спокойным и звучал ровно.

Сила Эрика против его воли обволокла самолет, и он повернулся к иллюминатору. На крыле, как ни в чем не бывало, сидел Чарльз. Он обернулся, почувствовав, что на него смотрят, и, злорадно улыбнувшись, резко прильнул к крылу.

Самолет накренился, с плохо закрытой кем-то полки посыпались пакеты и сумки, дети сзади зарыдали от страха.

— Ты что, мать его, творишь?! — совершенно забыв о конспирации, Эрик заорал во всю глотку на довольного джинна снаружи.

Пилот выровнял машину (не без помощи металлокинетика, кстати говоря), но табло продолжало гореть красным, а Чарльз все еще сидел на крыле. Сосед покосился на Эрика, не понимая, к кому тот обращается, но комментировать не стал. От ужаса он забыл, как говорить, и едва ли мог разомкнуть стиснутые зубы.

— Выполняю твое желание! — чтобы Эрик услышал сквозь порывы ветра за бортом и шум в салоне, Чарльз приложил ладони рупором ко рту.

— Это ни хера не смешно, сукин сын!

— Что? Я не слышу, прости! — джинн поднялся на ноги.

Его волосы выглядели жутковатым черным пламенем на фоне резко темнеющих туч. В ставших ярко синими глазах мелькнули огоньки молний, и небо рассекла первая вспышка. Самолет оказался в самой гуще грозовой тучи, и Эрику почудилось, что он слышит недоуменные и испуганные разговоры пилотов в кабине, не понимающих, что происходит.

Внутри клокотал страх вперемешку со злостью. Что этот сученыш возомнил о себе?

— Господи, нам всем конец. Нам конец. Конец. О боже! — причитал рядом Хэнк, еле шевеля губами, потому что его челюсти оставались стиснуты.

Эрик сжал кулаки на коленях, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы удержать самолет в равновесии. Краем глаза он заметил, как Чарльз подпрыгнул, застыл на секунду наполовину клубящимся облаком над крылом, и снова опустился на него, с силой ударив ногами по металлу.

Крен вышел бы сильнее, если бы Эрик не тянул в обратную сторону, пытаясь удержать равновесие.

Ливень хлестал в окна под раскаты грома, но Чарльз оставался для него недосягаем. Он посмотрел на Эрика вопросительно и снова собрался прыгнуть, но не успел.

— Я желаю, чтобы ты вернулся в свой чайник, Чарльз! Сейчас же!

Эрик проорал это на весь салон, чтобы сучной дух уж точно расслышал его и не смог прикинуться глухим. Самолет все еще трясло из-за нестабильных воздушных потоков, и пассажиры в панике шептались, плакали и вскрикивали от страха. Если кто-то и обратил внимание на голос Эрика, то тут же забыл об этом. У каждого было о чем подумать перед возможной гибелью на высоте десятка тысяч метров…

Цепь в ногах Леншерра звякнула, и клубы серого дыма исчезли в утробе его сумки. На крыле больше никого не было, а через пять минут тучи рассеялись вместе с дождем.

Табло погасло. Из динамика послышался голос пилота.

— Зона турбулентности позади, полет нормальный.

Раздался шквал аплодисментов, и Эрик измученно откинулся на подголовник кресла, только сейчас понимая, что ногтями чуть не рассек кожу на ладонях — так крепко сжал кулаки. Сила медленно съеживалась вокруг него, щупальца металлокинеза, обволакивающие самолет, таяли вместе с грозовой тучей. Он чувствовал себя выжатым, будто вручную протащил чертову машину через облака. Так оно и было практически в какой-то момент.

«Ублюдочный джинн. Чертов сукин сын…»

Для гнева у него не осталось моральных сил, хотя адреналин все еще бушевал в крови, заставляя сердце колотиться в два раза чаще обычного. Он покосился на соседа.

— Порядок?

Белый, как смерть, Хэнк кивнул. Его не трясло от страха, и он уж точно не плакал, как пара женщин на соседнем ряду. Эрик думал, что парнишка просто кивнет, но он ответил спокойным голосом:

— Никогда. Никогда больше я не сяду ни в один самолет. Никогда.

Леслава шла по салону, раздавая воду и средства из аптечки тем, кто нуждался в помощи. Насколько Эрик мог судить, пострадавших не было. В основном люди просто испугались, кто-то получил упавшей сверху сумкой по плечу, но отделался ушибом. У самой стюардессы на щеке виднелась ссадина, но она даже не заклеила ее пластырем, спеша обойти пассажиров.

Эрик со злостью пнул сумку ногой. Чайник звякнул внутри.

«Я выполнил твое желание, нечего меня пинать! Твой сосед больше никогда не сядет в самолет, а значит, и бояться летать не будет!»

«Ублюдок! Ты чуть не угробил весь самолет своими выходками!»

«Я не могу причинить тебе вреда, я же говорил».

«Я думал, ты просто щелкнешь пальцами, и он перестанет бояться. Не можешь, так бы и сказал! Мне нужно было узнать, на что ты способен».

«Ты не уточнял способа, которым хочешь, чтобы я выполнил твое желание. А поскольку ты меня еще и не кормишь, я выбрал его на свое усмотрение».

В памяти Эрика тут же всплыла чуть ли ни первая фраза джинна в их вчерашнее знакомство.

— Мы еще и пары минут не знакомы, а ты оскорбил меня уже дважды! Я, конечно, обязан исполнять твои желания, но, знаешь ли… Я могу делать это спустя рукава.

«Не думай, что можешь обращаться со мной, как с собакой, и при этом получать все, что захочешь взамен…» — Чарльз звучал обиженно и зло, и Эрик снова стиснул пальцы.

Да чтоб тебя! Не прошло и суток, а он уже творит какую-то ахинею с этим духом. Ему нужен был перерыв и хороший отдых, чтобы вынуть голову из задницы и начать думать рационально, а не вестись на поводу у мимолетных желаний. Чтобы успокоиться и унять ломоту в висках, Эрик несколько раз спокойно вдохнул и выдохнул, очищая разум от каких-либо мыслей и эмоций.

«Печенье в сумке».

«Ты велел мне сидеть в чайнике».

«Можешь вылезти и есть. И без всяких фокусов!»

Из сумки повалил клубками дым, и Чарльз с пакетом крекеров в руках, даже не посмотрев в его сторону, проплыл через впереди стоящее сиденье обратно на крыло самолета. Никто этого не заметил, и Эрик устало закрыл глаза. Все это чертовски слишком, даже для него…