Двадцать один день (СИ)

- Нельзя трогать, – пробормотал он через мгновение своим обычным безразличным тоном. – Нельзя трогать без разрешения.

***

От ужина психический ожидаемо отказался, вякнув своё «Никуда не годится» и сдобрив его очередной зубодробительной теоремой про вероятности, от которой у Тайги разве что уши не завяли. К концу дня Кагами был уже просто в бешенстве: теперь абсолютно каждое его усилие сопровождалось комментарием дурика и раскачиваниями. Ужин стал последней каплей, поэтому, едва Тайга вышел из палаты, смачно хлопнув при этом дверью, поднос был со всей недюжинной силы запущен в стену, отчего проходившая мимо медсестричка громко охнула и повезла свою невменяемую старушенцию на коляске в палату. А Тайга тяжело дышал, глядя, как размазываются по светлой краске больничных стен остатки лапши с говядиной и растекается по полу зелёный чай.

- Чёрт бы тебя побрал! – выкрикнул он.

- Эй, полегче, приятель, – послышался издалека смутно знакомый голос.

По коридору к нему спешил доктор Такао. Он подошёл и, присев на корточки, скептически окинул остатки ужина, после чего воззрился на гневно раздутые ноздри и сросшиеся на переносице раздвоенные брови Кагами.

- Не сошлись характерами? – уточнил он с лёгкой улыбкой.

- Я Вам, знаете, что скажу, док? – выпалил Тайга, облегчённо выдохнув. – Этот ваш аутизм – это просто бред собачий. Эта гнида тупо действует людям на нервы! Нарочно выводит из себя и радуется втихомолку. Я вам отвечаю!

- Спокойнее, Кагами-кун, – размеренным тоном произнёс доктор, поднявшись и похлопав парня по плечу. – Сразу могу тебе сказать, что, что бы он ни делал, он делает это не намеренно и уж точно не для того, чтобы тебя разозлить. У него как-никак есть инстинкт самосохранения. А теперь расскажи, в чём проблема.

- Он ничего не жрёт, всё время раскачивается и бубнит себе под нос какую-то ересь! С ним каши не сваришь, честное слово, ему всё не годится! А когда я попробовал его вывести на прогулку, он вообще заорал как резаный и теперь за километр меня обходит! – Кагами для убедительности ткнул пальцем в закрытую дверь.

- Хм… – глубокомысленно изрёк Такао. – Ну, пойдём-ка, поглядим.

Он без тени сомнения открыл дверь в палату. Кагами даже не нужно было заглядывать туда, чтобы понять, что делал дурик. Разумеется, раскачивался, зажмурившись и зажав руками уши.

- Куроко-кун, – негромко обратился к нему доктор, медленно, но верно сокращая расстояние между ним и сидевшим на кровати пациентом. – Громких звуков больше не будет, ты можешь опустить руки.

Припадочный неожиданно послушно опустил свои ручонки-спички и затих.

- Меня зовут Такао Казунари, я доктор.

Он подошёл почти вплотную и присел возле кровати на корточки, пытаясь заглянуть парню в глаза, а Кагами открыл рот и почти не дышал, словно наблюдал за факиром, управлявшим при помощи дудки ядовитой змеёй. Такао продолжал смотреть и ждать, оперевшись предплечьями о колени.

- Если ты не хочешь меня видеть, скажи, и я зайду позже, – продолжал вкрадчиво говорить Казунари.

Куроко вцепился бледными пальцами в покрывало и поднял голову, посмотрев прямо в серые глаза врача. Такао мягко улыбнулся и вздохнул.

- Вот, так уже лучше, – произнёс он, пододвинув стул и сев. – А теперь дай-ка я попробую узнать, почему ты нервничаешь. Кивай, если я угадаю, хорошо?

Дурик утвердительно кивнул.

- Ты не притрагивался к еде весь день, потому что Кагами-кун приносил тебе что-то, что ты не ешь? – задал доктор первый вопрос.

- Всё было неправильно. Всё совсем никуда не годилось, – спокойно ответил Куроко, отрицательно дёрнув головой.

- Так и сказал бы, чтоб тебя! – взвился Тайга.

- Сейчас говорю я, Кагами-кун, – осадил Такао. – Будь добр, послушай. Тебе были неприятны громкие звуки? – вновь обратился он к Куроко.

Припадочный покивал и уставился на блестящий стальной ободок, запутавшийся в тёмных прядях доктора.

- Ты не пошёл на прогулку, потому что Кагами-кун попытался к тебе прикоснуться?

- Нельзя трогать без разрешения, – так же безэмоционально ответил психический. – Прогулки в парке по средам, пятницам и воскресеньям. Такой режим. Так правильно.

- Я понял. Спасибо за то, что ответил честно, Куроко-кун.

- Надо всегда говорить правду, – кивнул тот, рассматривая, как бликует на ободке свет лампы при каждом движении Такао.

- Сейчас мы с Кагами-куном принесём тебе новый ужин. Ты, наверное, проголодался. Ещё ведь есть время?

- Ужин с девятнадцати ноль-ноль до двадцати ноль-ноль. Сейчас девятнадцать тридцать девять. Есть ещё двадцать одна минута, – подтвердил двинутый, не отрывая взгляда от ободка.

- Мы успеем, – убедительно покивал Такао. – Пойдём, Кагами-кун.

Тайга в кои-то веки послушно вышел из палаты, доктор захватил со стула папку с досье и последовал за ним, напоследок ещё раз улыбнувшись пациенту.

- Вот, это вы его классно окучили! – встретил его восторгами Кагами. – Прямо хоп-хоп – и он вам всё выложил. Мне только молчит или теоремами своими сыпет.

- А ты вообще пытался с ним говорить нормально? – ответил Такао, и, к удивлению Тайги, его лицо было предельно серьёзным, ни намёка на ироничную улыбку, которую он созерцал вчера весь день и всего несколько минут назад. – Идём, – скомандовал психиатр, и Кагами послушно поплёлся за ним. – Досье читал?

- Ну, так… Пробежал глазами, – сконфузился парень, почесав затылок. – Да у меня времени-то особо не было. А чего?

- А того, что здесь всё написано чёрным по белому. И я просил тебя вчера внимательно это изучить. И если бы ты послушал, то знал бы, что ему нельзя пшеничную лапшу, потому что в ней глютен. И что нужно спросить его разрешения, прежде чем прикасаться к нему. И что он не любит громкие звуки. И про оранжевый цвет. – Казунари указал на футболку Тайги.

- Да разве же всё это упомнишь, док? – возмутился Кагами. – Я и половины в голове не удержу!

- Тогда носи с собой историю болезни, – безапелляционно отозвался доктор, открывая дверь столовой и споро схватив поднос и тарелку. – Пациентам с аутизмом не рекомендуется употреблять глютен, – начал рассказывать он, – он содержится в хлебе, пшеничной лапше и вообще в зерновых. Исключение составляет рис, к счастью, имеющийся в изобилии в нашей стране. – Такао зачерпнул большую ложку риса и положил на тарелку, мгновенно взяв другую. – Нежирная рыба и мясо – в любых количествах. А вот молоко, будь то коровье или козье, – ни при каких обстоятельствах. Заменяем на кокосовое или соевое. Больше овощей и фруктов. И, – он развернулся к нему, указывая пальцем на строку в досье, – всё должно лежать на разных тарелках и не соприкасаться друг с другом, иначе он не притронется.

- Ишь, какой привередливый! – фыркнул Тайга.

- Пойдём, – покачал головой Такао, поставив на поднос чашечку с зелёным чаем.

Психический послушно сидел за столом и ждал. Такао поставил перед ним поднос и внимательно следил за реакцией. Голубые глазищи быстро окинули содержимое подноса, дурик чуть кивал, скользя взглядом от одной тарелки к другой, затем поднял взгляд на доктора и несколько секунд смотрел тому в глаза.

- Приятного аппетита, Куроко-кун, – улыбнулся Казунари. – Ты ведь справишься сам? Нам с Кагами-куном надо побеседовать.