Te Amo (СИ)

Блондинка была немного напряжена, и это было видно по ее сжатым в тонкую полоску губам и подрагивающим пальцам, но, похоже, Гонсалес этого не заметила, все так, же блаженно вздыхая.

Все то время, что девушки провели вместе, после этого символа, были бок о бок друг с другом, сопереживали, смеялись, грустили одновременно, Анну мучила одна догадка, что надоедливым червячком грызла медиума изнутри.

Она не могла найти подходящего момента, чтобы, наконец, задать этот вопрос, но сейчас, время пришло, и она не могла упустить такую возможность. Киояма действительно переживала за Микаэлу, никогда у нее не было человека, который заставил бы ее волноваться за него. Йо в расчет брать нельзя, с ним у них чистая и взаимная любовь, а это чувство, которое она испытывает сейчас.…

Вроде, Асакура называл это - дружбой? Кому, как ни ему о ней знать.

Аккуратно взяв с подноса чашку, Анна насыпала туда две ложки сахара, позже, медленными круговыми движениями размешивая его, изредка постукивая ложкой о фарфоровые стенки посуды.

- Микаэла. – Тихо, но уверенно позвала медиум подругу, внутренне выдохнув и приготовившись задать тот самый волнующий вопрос. – Можно у тебя кое-что спросить?

Ответа долго ждать не пришлось, так как ровно через несколько секунд, та лишь кивнула, все так же не раскрывая глаз.

Киояма нервно сглотнула, все еще ведя борьбу между своим любопытством и боязнью обидеть ее, но желание первого было намного сильнее, поэтому она, без дальнейших колебаний, решилась все, же начать.

POV Микаэлы.

Пытаюсь выбросить из головы все посторонние мысли, полностью сосредоточившись на внутренних ощущениях. Так легко сразу становится, будто груз тяжелый с сердца сорвала, навсегда окрыляя и давая покой своему сознанию.

Ты хочешь задать мне вопрос, Анна? Ну, что же, задавай, интересно, что заставляет тебя уже десять минут елозить по дивану, заламывая пальцы. Нервничаешь? От чего?

Поток моих мыслей прерывает твое неожиданное действие. Берешь мою руку в свою, аккуратно высовывая ее из под теплого одеяла, из-за чего по коже сразу же пробегают мурашки. Разворачиваешь ладонь внутренней стороной к себе, что-то пристально высматривая и, судя по взгляду, найдя это «что-то», нервно вздыхаешь. Подносишь свою руку к моему запястью, начиная чуть поглаживать и глядя, опустив голову, шепчешь:

- Что это? – указывая на мелкие, еле заметные полосы на моем запястье, спрашиваешь ты.

Открыв глаза и взглянув на то место, куда указывала Анна, я буквально поседела, не отрывая взгляда от своего запястья. Сердце гулко застучало в груди, грозясь проломить грудную клетку, продолжая отплясывать свой сумасшедший танец снаружи, но это не произошло. Вместо этого я быстро отдернула руку, пряча ее снова под одеяло и отворачиваясь от удивившейся из-за моих действий девушки.

- Что это, Микаэла? – вновь повторяет Киояма, пытаясь заглянуть мне в лицо, но я старательно уворачивалась от ее взгляда.

- Упала. – Быстро отвечаю я, так же, не смотря на нее. – В детстве ободрала об асфальт.

- Об асфальт? – пораженно спрашивает Анна, округляя глаза. – Ну, допустим. А почему только на одной руке?

- Упала на бок.

- А на теле царапин нет?

- Нет.

- Почему они такие маленькие и прямые?

- Зажили.

- А почему…

- Хватит! – прокричала я, поворачиваясь к девушке и смотря на нее гневными глазами. – Почему это тебя так интересует? Это обычные царапины!

- Если бы они были обычными, ты бы так не нервничала. – Спокойно отозвалась блондинка, не повышая голоса. – Может ты… - Она как-то замялась. - …все-таки расскажешь?

Мои руки давно вспотели, а тело мелко дрожало, но я всеми силами пыталась в себе это подавить, чтобы Киояма не заметила.

Сказать? Что именно? То, что я слабая, бесхарактерная идиотка, которая собственноручно хотела испоганить свою жизнь? Не думаю, что она будет рада это услышать.

Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор, поэтому, отбросив одеяло и буквально спрыгнув с дивана, выбегаю из гостиной, оставляя поникшую Анну сжимать кулаки.

Щеки обжигает солеными слезами, которые я даже не пытаюсь смахнуть, все убегая вперед, на пути успев кого-то сбить, но все так же, не обращая внимания. Резко открываю дверь, ведущую на чердак, сильно ее захлопнув.

Запрыгиваю на широкий подоконник, сразу же подгибая под себя ноги, мелко дрожа всем телом. За окном начался дождь, что же, так даже лучше, не хочется ни хорошей погоды, ни чего-либо делать. Я вообще теперь больше ничего не хочу.

Почему я такая слабая? Почему во мне нет, хоть капельки, самоуважения или гордости? Почему? Почему?!

Всхлипывая от все еще катившись и душащих меня слез, медленно перевожу взгляд на свои запястья. Ведь, эти шрамы не только на одной руке, но и на другой, слава Богу, что Анна не заметила.

Пальцами левой руки провожу по «царапинам» на правом запястье, очерчивая каждый. Это результат моего больного прошлого, моих ошибок и моего тупого мировоззрения и слабости. Да, именно слабости. Я слабая, наивная дура.

Ведь, и у этих шрамов есть своя история, но она, отнюдь, не является той, которую я пыталась втолковать Киояме.

Конец POV Микаэлы.

Flashback.

Болезненно-бледная кожа очень ярко контрастирует с черными волосами, россыпью расположившись на белоснежной подушке, на которой и лежала голова пациентки. В палате чувствуется неприятный запах медикаментов, но, похоже, девушку это не беспокоит. Сейчас ее ничто не беспокоит.

- Кгм… где я? – брюнетка чуть приоткрыла глаза, но сразу зажмурилась от яркого света больничной лампы.

Услышав, что возле нее послышалось какое-то копошение, Микаэла попыталась вновь открыть глаза, но уже аккуратно, чтобы не навредить себе.

- Доктор, она очнулась! – послышался громкий голос, знакомый, как ей показалось. – Она открыла глаза!

К этому времени девушка уже сумела разлепить веки и ничего непонимающим взглядом смотрела на мужчину в белом одеянии перед собой. Он, поднеся свое лицо ближе к ее, начал старательно всматриваться в зрачки, после чего хмыкнул и произнес:

- Все хорошо, Господин Куроко, угрозы для жизни нет, только вот… - Видно, что доктор хотел сказать что-то важное, но кое-что видимо ему мешало.

- Что такое? – обеспокоенно поинтересовался Ямато, сидя на стуле возле больничной койки и сжимая слабую ладонь подруги.

- Понимаете. – Осторожно начал мужчина. – Она пролежала в бессознательном состоянии три дня и, возможно, это повлечет за собой не самые радужные последствия.

- О чем вы? – нахмурившись, произнес парень, не понимая, о чем толкует врач.

После этого повисло тяжелое молчание, сопровождающееся тяжелым дыханием Куроко и непонимающим взглядом девушки. Смотря то на друга, то на врача, сердце Микаэлы сжималось все сильнее и сильнее.

- Доктор, что со мной? – дрожащим голосом пролепетала та тихо, так как горло сильно саднило. – Что-то случилось?

Послышался тяжелый вздох мужчины, после чего он опустил глаза, сжимая кулаки. Ямато заметил это и от этого напрягся.

- Госпожа Гонсалес, во время… - Он запнулся. - …изнасилования, вам повредили одну ногу?

После реплики доктора, Микаэла задержала дыхание, сжимая руку Ямато, которая все еще держала ее ладонь. Парень почувствовал это и взволнованным взглядом посмотрел на подругу.

-Д-да, но. – Вновь приобретя возможность говорить, проговорила брюнетка. – Вторая нога тоже болела.

-Болела? А сейчас не болит? – хмуро уточнил мужчина, сверкая глаза сквозь оправу очков.

-Нет, сейчас не болит. – Честно призналась та, не понимая, почему доктор смотрит на нее с таким подозрением, но вот следующая его реплика, полностью сбила ее с толку:

-Встаньте. – Почти приказным тоном потребовал он.

Куроко, сидящий на стуле, тут же вскочил, отпуская руку брюнетки и гневно глядя на мужчину.

-Вы в своем уме?! – вскрикнул тот. – Она только что очнулась, а вы требуете, чтобы она встала?! Да вы…