Trust me (СИ)

— Снимите комнату уже, вы двое! — Минхо нарочито громко хлопнул дверью и зашуршал подошвами по траве. Томас засмеялся и повалился на спину рядом с Ньютом, лениво протягивая Минхо руку, чтобы тот помог ему подняться.

— Так и скажи, что завидуешь, — Томас, кое-как овладев собственными ногами, боком толкнул друга, который тут же с наигранной презрительностью сморщился.

— У меня есть замечательная девушка, да, Тереза? — Тереза, успевшая на ходу накинуть на плечи рюкзак, навалилась сзади на Томаса и Минхо, обхватив их руками за плечи. На вопрос парня она смущенно кивнула, скрывая улыбку.

Ньют, растрепанный до безобразия, вытряхивал из волос травинки. Остановил взгляд на Терезе, которая отчего-то прикусила губу и опустила глаза в землю. Минхо это мгновенно заметил и попробовал не дать обременительному молчанию затянуться, предложив пройтись немного.

— Оттуда вид зашибенный просто! — с восторгом декларировал он, быстро шагая впереди остальных. — Вам понравится!

***

Вчетвером они уселись на оставшийся от некогда существовавшего здесь загона обрубок кособокой перегородки, опасно скрипнувший под общим весом. В нескольких метрах впереди океан слизывал с песка мелкие камушки и выплевывал обратно, и солнце, что неуклонно скатывалось к воде, уже не ослепляло, а только приятно грело. Чуть правее продолжала извиваться цепочка холмов, где мелькали автомобили, то теряясь за стеной деревьев, то снова выглядывая наружу на совсем короткое время.

Томас вот уже несколько минут цедил потерявшую вкус колу из банки и слизывал растаявший шоколадный батончик с упаковки, старательно подцепляя губами орехи. Он порядком испачкался и рот вытирал запястьем, о чем Ньют не мог не пошутить, вспомнив первый день, когда Томас заявился в мастерскую, чтобы поменять масло. Для Томаса этот эпизод, впрочем, значил несколько больше: именно тогда мистер Гилмор заявил без задней мысли, что Ньют соулмейт Томаса. Попросил не терять свой шанс.

Который Томас все-таки не потерял, хоть и поверил практически, что ему не светит жить долго счастливо со своим соулмейтом. Никогда в жизни он так сильно не ошибался.

— Эмм, — Тереза прервала всеобщее молчание, перекатывая в ладони ириску, уже начавшую подтаивать и оставлявшую сладкие липкие следы на коже, — Ньют? — Ньют дернулся и поднял на девушку глаза. — Могу я… попросить прощения? За то, что наговорила тогда. Знаю — глупо поступила. Не нужно было лезть.

— Я тоже себя повел не совсем красиво, — Ньют улыбнулся. — Но извинения принимаю. Ты классная, — не обращая внимания на смущение девушки, он продолжил, — и понятия не имею, как вообще так получилось, что ты сошлась с этим обалдуем, — и кивнул на Минхо, шуточно тому подмигивая.

Он стукнул своей бутылкой по баночке девушки, будто чокаясь. Минхо впервые не стал возмущаться, а только прижался к Терезе, приобняв ее и притягивая к себе.

— Рада, что конфликт исчерпан, — продолжила Тереза, отдавая ириску Минхо, — и что у вас, ребят, все хорошо. Томас так тебя любит, честно. Береги его.

— Обязательно, — Ньют кивнул, отпивая из бутылки и пытаясь ею закрыть порозовевшие щеки.

Я буду беречь его так же, как он бережет меня. Обещаю.

Комментарий к Глава 12. О том, почему важно ценить настоящее

Глава получилась большая. Самая длинная из всех. Изначально я боялась, что она не дотянет даже до десяти страниц, но потом осознала, что слишком много всего я захотела сюда впихнуть… и получилось ЭТО. Поняла снова, что значит писать, думая: “ГОСПОДИ, КОГДА Ж ОНА ЗАКОНЧИТСЯ-ТО, А”.

На мой взгляд, последний эпизод мог бы стать неплохим завершением фика, если его приукрасить немного, но у меня осталась еще пара моментиков, которые хотелось бы сюда добавить. До конца этого безобразия остается совсем чуть-чуть! ヾ(｡･ω･)ｼ

========== Глава 13. О том, почему разрушение не всегда несет за собой плохие последствия ==========

Когда Томас в полубессознательном состоянии вломился в квартиру, Ньют еще прощался с Минхо и Терезой внизу, облокотившись на крышу автомобиля и заглядывая в салон. Они все не могли решить, куда деть мотоцикл — завести к Ньюту и оставить в неком подобии кладовки, некогда совершенно не к месту выстроенной на заднем дворе, или же откатить в мастерскую. Минхо не хотел наворачивать лишние круги, то и дело позевывал, порядком взлохмаченный и покрасневший, Тереза тоже выглядела ничуть не бодрее, хотя переглядывались они, как два заговорщика, абсолютно заметно и сознательно, по известной им двоим причине. О чем друзья все-таки договорились Томасу узнать не довелось: распрощался он сразу же, словно не желая более некого видеть, потянул было Ньюта за ворот футболки (совсем слабо и ненавязчиво) за собой, но Ньют только отмахнулся и заверил брюнета, что поднимется через пару минут.

В квартире все еще оставались следы тщательных и, судя по вываленным из шкафов и оставленным на полу вещам, вместе с тем неаккуратных поисков. В любой другой раз Томас кинулся бы прибираться (даже если уборка заключалась бы в небрежном запихивании одежды на полки одним большим комом), но сейчас он не был к этому готов ни морально, ни физически. Он подошел к окну, вылавливая Ньюта, но ни автомобиля, ни самого блондина у дома уже не было. Видимо, приятели все же пришли к консенсусу, Минхо распрощался, наверняка не удержавшись от чего-нибудь остроумного напоследок, и по-быстрому укатил.

Голова у Томаса не переставала кружиться с того самого момента, когда он, повинуясь чему-то пылкому и прежде ему незнакомому, предложил Ньюту остаться у него на ночь. Намек Ньютом был не просто понят, а схвачен на лету. Видимо, сам парень испытывал нечто похожее, и потому ответ его прозвучал нетерпеливо, на выдохе, как обычно бывает, когда рассудок перестает быть главной движущей силой и отключается.

То, что Ньют в конце концов поднялся в квартиру, Томас, лениво и безучастно перекатывавший ложку в стакане, сидя за стойкой в кухне-гостиной, понял по шуршанию шагов в коридоре. Ньют просунул голову в проем и помахал Томасу рукой, походя при этом на незнакомца, по ошибке зашедшего в чужой дом.

— У тебя футболки есть какие-нибудь? Хотя… Не надо. Ты ж не против, если я душ приму, да? — Ньют навалился плечом на косяк, перекрестив одну ногу с другой.

Томас мгновенно вскинул голову, посмотрел на Ньюта, будто бы не узнавая, и ответил:

— Иди, конечно. Полотенце чистое в ящичке наверху возьми.

Благодарить Ньют не стал. Томасу даже показалось, что Ньют спрашивал формальности ради и не будь он приверженцем хотя бы элементарных правил этикета, то точно молча прошествовал бы в сторону ванной, попутно сцапав что-нибудь из одежды. Ведь у тех, между кем все предельно ясно, так и бывает?

Томасу надоело гонять ложку по стакану. Какое-то время он вслушивался в накрывшую квартиру тишину, которая каким-то образом поглотила Ньюта. Спустя некоторое время знакомые шаги с легко угадывающимся ритмом хромоты прочертили пунктирную от одной двери до другой, щелкнул выключатель, все снова на мгновение замолчало, затем кран повернулся, и вода застучала по кафельной плитке. Томас продолжал сидеть, буравя взглядом обои на стене, где с давних пор отпечаталось некогда заметное, но теперь, после многочисленных попыток стереть его всеми возможными средствами, достаточно бледное винное пятно — результат одной из немногих дружеских посиделок. Друзья с той посиделки, как и подобает многим школьным друзьям, разъехались, в какой-то мере забылись и в жизни никогда больше не появлялись, ассоциируясь отныне только с алкогольным отпечатком на обоях. Томас удивлялся, как вообще могут столь незначительные вещи накапливать в себе воспоминания столь прочно, что при одном взгляде на них в голове словно что-то переключается, а картинки из прошлого начинают мелькать одна за одной. Он мог лишь догадываться, станет ли что-то столь же незначительное ключиком к воспоминаниям о сегодняшнем дне и еще не оконченном, а предстоящем вечере.

Томас поднялся, оставил стакан на краю раковины, заглянул в холодильник неизвестно зачем, пробежался беглым взглядом по скудно уставленным полкам. Заметил запоздало, что рука, впившаяся в дверку, трясется, а ей в такт — плеск воды в бутылках, коими заставлены были специальные ячейки. Наверное, реакция такая вполне ожидаема и, более того, вполне предсказуема. Но все равно не в его духе.