Победивший платит (СИ)

- Я вынужден нарушить свое обещание отвечать, - пожав плечами, - потому что вы попали на вопрос, на который у меня нет ответа. - Смотрю в глаза. - Вы предпочли бы ответ "да"?

- Я бы предпочла вариант, при котором мой муж остался бы здесь, - твердо ставит точку гем-леди. - О Барраяре, хвала богам, речь не идет, но и другие планеты могут быть небезопасны. Здесь иногда тоже бывает жарко, но Иллуми опытен и знает, откуда ждать удара, поэтому нам хватает сил его отразить. Если ты вправду хочешь передо мной извиниться... - чуть кривится, - удержи его от глупостей вроде поездки на эту ненормальную Бету без охраны.

Вот так мысль. Неужели охватившая нас с Иллуми страсть не только так очевидна, но еще и так легко описывается для окружающих словом "безумие"? "Уехать" для меня всегда означало покинуть Цетаганду одному и не оставить обратного адреса. И я уверен, признаться, что такой вариант леди Эйри не огорчил бы.

Чуть морщусь, прочищаю горло. Такие вещи надо не только решать, но и произносить твердо.

- У меня нет намерений увозить Иллуми с его родины. Мне на личном опыте известно, что значит "сломать жизнь", и с ним я так не поступлю. Так что можете умерить свои опасения, миледи. Даю слово, что не посягаю на ваш покой и семью.

Она сидит, подперев щеку рукой, и смотрит на меня со спокойной прохладцей.

- Мне все равно, с кем мой муж делит подушку, но я не стану покорно терпеть, если он начнет подвергать свою жизнь опасности - неважно, из-за тебя или нет. Не ошибись, считая мою позицию шаткой. И эти слова - угрозой.

Еще одна улыбка, яркая и тонкая, как клинок солнечного луча, прорвавшегося сквозь тучи.

- И не вздумай сейчас убегать. Он, возможно, и обещал не искать тебя по свету, но я-то нет.

Даже так? Черт побери, Иллуми был прав, говоря про "свое второе Я в юбке". Опасная дама. И традиционная цетагандийская ошибка в попытке сломать меня силой... впрочем, о барраярском упрямстве гем-леди тоже могла быть осведомлена, и нарочитые ошибки могут быть ловушками, мне об этом надо помнить.

Упрямо, коротко склоняю голову. - Вам нечем угрожать мне, леди, и нет причины опускаться до угроз. - Она не может сделать мне ничего, а вот Иллуми не заслуживает тихой войны в собственном доме, разразившейся безо всякого повода. Лучше избежать силовой конфронтации с противником, чье положение куда крепче моего, или позиционная война будет длиться вечность. Поэтому смягчим тон: - Я и сам могу обещать вам, что не претендую ни на иное официальное положение внутри клана, ни на влияние на Иллуми, вследствие которого интересы вашей семьи будут ущемлены. Такая формулировка достаточно точна?

- Достаточно, - кивает леди Кинти. - Взамен я не буду усложнять вам жизнь... и начну, пожалуй, с того, что открою дверь несчастному мужу, уже четверть часа ждущему возможности войти. - Смешок звучит как прелестный серебряный колокольчик. Хрупкая, беззащитная женщина... с железной хваткой.

Что же, думаю я, глядя с самым безмятежным выражением лица на входящего Иллуми, обещание с меня взяли с запасом. Попытаюсь ли я отнять у него семейное время, затрону ли семейную репутацию - все послужит для его супруги законным предлогом открыть военные действия. Но собираюсь ли я претендовать на нечто большее, чем ни к чему не обязывающий приятный досуг?

- Ну как, открыт огонь и есть ли жертвы? - шутит Иллуми, ставя на стол матовый высокий стакан с сахарным инеем по ободку.

- Мы не обсуждали ничего опаснее свадебных фейерверков, - отвечаю, не солгав ни единым словом. Но ощущение такое, словно я вышел из-под обстрела, и только сейчас, передохнув, начну подсчитывать, насколько велики потери.

Ревнив все-таки женский род, на одной планете или на другой - роли не играет. Дома так могла бы реагировать форская жена, застукавшая своего мужа с игривой горничной. Судя по всему, допустимые здесь вольности с подушкой не распространяются на соперничество с леди за планы, разум и интересы ее законного супруга. Хотя отдадим ей должное. Невообразимо сложно поверить в то, что душевное равновесие и благополучие гем-лорда Эйри для меня постепенно становится чем-то очень важным. Я и сам-то с трудом это понимаю.

***

Домой все трое возвращаемся в одной машине, улыбаясь друг другу до того благостно, что сводит скулы. День был долгий, и вымотал он всех преизрядно. Но все когда-нибудь кончается, и мы с Иллуми остаемся наедине.

Теперь можно бесстыдно предаться отложенной до вечера нежности, как другие предавались бы пороку. Она-то нам не возбраняется? Ходить по пустующим гостевым спальням, проверяя, в какое из окон вернее заглядывает закатное солнце; примерять свежекупленную одежду, превращая постылое занятие в откровенный стриптиз; ловить кожей ласку тонко выделанной замши и нахально проскальзывающей под нее теплой ладони; выбирать шпильки из его волос, точно ягоды из травы... А потом остаются лишь жадные вскрики и быстрая разрядка, которая не расслабляет, а наполняет силой. Стимулирующий коктейль, блаженно ноющее тело, энергии хоть отбавляй - она преображается в болтовню, которая сама слетает с кончика языка.

- Фантастика какая-то. У тебя репутация человека замкнутого, гордого и прагматичного. Я - злой, отчаянный и в принципе не умею быть мягким. А как мы себя ведем? - вопрошаю я Иллуми, не шевелясь и не сдвигаясь ни на миллиметр в его объятиях.

- Как два влюбленных идиота, - дает он единственно правильный ответ.

Хм, точно. - Одно нас оправдывает - что нашему, э-э, роману еще и недели не исполнилось.

- Больше, на самом деле, - негромко и доверительно поправляет он. - Я давно понял, что у вас, барраярцев, очень странный метод ухаживания. А я его только подхватил.

- Ты еще скажи, я тебя соблазнил, - фыркаю. - Совсем с ума сошел. Оба сошли.

- Я это первым сказал, нет? - смеется Иллуми.

Помню: для посторонних наши отношения должны напоминать, самое большее, необязательный легкий флирт. Правильнее сохранять хоть немного автономии; жить порознь, захаживая друг к другу, принимать своих гостей, вставать каждому в то время, в какое удобно, не выслушивать взаимных претензий насчет беспорядка в ванной. И... не показывать всем и каждому, что я - приложение к Иллуми.

Но это потом, а пока мы лежим в его постели, без зазора прижавшись друг к другу, как две фигурки в паззле. И зачем я только потратил пол-вечера на выбор собственной комнаты, если в его в кровати уютнее?

Глава 17. Эрик.

Через пару дней Иллуми безапелляционным тоном объявляет, что не дело сидеть дома и ему пора показаться приятелям. И я к этой поездке прилагаюсь. Я пытаюсь было возражать, но он только уточняет, весело прищурясь:

- Ты, помнится, когда-то рвался в Дом Услад? Мы обычно встречаемся там и проводим уйму времени за беседой и любованием танцами.

Да, было дело. Вечность назад. Если тогда я получил решительный, чуть ли не грубый отказ от человека мне, в общем, постороннего, почему сейчас подобное предложение делает мне мой любовник? Настороженный, я отвечаю чуть суше, чем стоило бы: - В танцах я ни черта не смыслю, а к девочкам нам точно лучше ходить поодиночке.

- Не можешь же ты вечно быть в изоляции? - мягко спрашивает Иллуми, словно не видя никакого дурного подтекста. - Я не принуждаю, упаси боже. И девочки, - вдруг ухмыляясь, - там появляются не сразу.

Странно. Когда у нас дома заваливается развлекаться мужская компания, они быстро представляют новичков, моментально договариваются, будут ли в кабаке платить по кругу, и уже минут через пять начинается самое веселье. - Как это?

Иллуми усмехается.

- Это целый ритуал. Сперва люди долго здороваются и интересуются делами - болтают, проще говоря; потом угощаются, и на этом этапе присматриваются к девушкам... потом, как правило, девушки поют или танцуют, или развлекают гостей приятной беседой... и вот потом парочки удаляются, чтобы пообщаться более интимно.