A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

— Кто? – удивленно переспросил Ремус, поворачиваясь к Эмили.

Та лишь устало прикрыла глаза, но все-таки ответила:

— Психологический подход. В случае напряженного разговора, спора или любой другой ситуации, когда открытие правды собеседнику является для субъекта нежелательным, нужно довести оппонента до белого каления, а затем на пике его эмоций надавить на наиболее больное место, вынуждая того перейти в глухую оборону, из которой ответное наступление практически невозможно. В случае правильной тактики собеседник в конечном итоге полностью переключается на собственные проблемы, пытаясь в то же время скрыть их от своего «нападающего». В результате, стремясь сокрыть правду и избежать продолжения болезненного разговора, оппонент обрывает беседу и уходит, чувствуя при этом не только полное свое поражение, но и некоторое чувство страха от того, что кто-то может его контролировать посредством частично открывшейся истины. Кроме того, на некоторое время собеседник полностью забывает об изначальной теме беседы, что дает неплохой выигрыш во времени и…

— Паркер, — мрачно перебил ее Питер, — даже Ремус, кажется, сейчас заснет на твоем плече. Только не говори, что Спринклс выслушала все это от начала и до конца.

— Нет конечно, — грустно ответила Эмили, — она заснула еще на середине. И именно поэтому так и не смогла довести дело до логического завершения – Блэк ее раскусил, так как она слишком сильно и слишком резко на него надавила, в результате чего его мозг еще не успел полностью переключиться на новую тему разговора и, стремясь уйти от неприятной беседы, вернулся к изначальной проблеме.

— Паркер, — очень грустно и проникновенно произнес Джеймс, — Паркер, пожалуйста, замолчи.

Эмили только нахмурилась и обиженно отвернулась от Джеймса. Ремус в это время со слегка ошалелым взглядом взирал на свою подругу, пытаясь понять, как часто и насколько успешно на нем самом за все время их знакомства применялись самые разнообразные психологические техники. Люпин поежился – ему стало слегка… не по себе.

— Мерлин, Паркер, ты нас отвлекла! – Поттер снова повернулся к парочке на той стороне озера. – Эй, где они?

Внезапно раздался звук, подозрительно похожий на рев мотора, а затем над озером взлетел тот самый знаменитый и широко известный Блэковский мотоцикл. Беата радостно верещала что-то про глубокое восхитительное небо, сверкающие звезды, чертовски классный мотоцикл и еще что-то про то, что «дурацкие невкусные волосы лезут ей глаза». Блэк на удивление молчал, хотя, возможно, его просто не было слышно из-за восторженных визгов слизеринки, а через пару минут парочка и вовсе скрылась из виду. Рев мотора затих вдали.

— Ну вот, — грустно констатировал Питер, — мы пропустили кульминацию.

— А все из-за дурацкого…

— Не ворчи, Джеймс, — примирительно отозвался Ремус. – Это была довольно интересная и познавательная информация.

— Я могу еще рассказать! – тут же воспряла духом Эмили.

— Не-не-не, — затряс головой Ремус. – В смысле, давай потом, а? Мы все устали, так что будет лучше вернуться в замок, как считаете?

— Пожалуй, ты прав, — все еще мрачный Джеймс поднялся с песка, прихватывая сумки Эмили и распределяя их между друзьями. – Хоть бы они в какое-нибудь дерево не врезались, когда начнут падать.

— А они должны начать падать? – обеспокоенно переспросила когтевранка.

— Ну как… вообще-то порошок левитации в двигателе мотоцикла необходимо обновлять раз в месяц, чтобы тот не сбоил. Не припомню, чтобы последние три недели Блэк вообще прикасался к своему зверю.

— Ничего, — беззаботно отозвался Питер, — не волнуйся, Эмили. Если они и упадут, я уверен – Беата сможет быстро скоординироваться и упасть поверх Блэка, а не под него. По крайней мере, один из них выживет.

Троица в ответ на эти слова только поперхнулась, а Эмили с легким изумлением взглянула на Питера. Затем она задумчиво закусила губу и наконец произнесла:

— Да… в принципе ты прав. Если она и расшибет свою голову, мне, по крайней мере, не придется ходить за ней следом, дабы чинить все разбитые ею вещи. Да и Блэк успокоится…

И на этой ноте Эмили вместе с Питером бодро отправились вперед, оставив позади застывших и ошарашенных Ремуса с Джеймсом.

***

Новое утро ознаменовалось новой головной болью. Непонятное и очень нехорошее предчувствие зашевелилось где-то на краю сознания, вынуждая Ремуса окончательно проснуться. Он тяжело вздохнул и с трудом разлепил глаза. Как и ожидалось, кровать Блэка осталась нетронутой. И хоть отсутствие лучшего друга всего за час до начала занятий было несколько тревожным событием, Ремус знал – причина его беспокойства в чем-то другом.

Внезапно в полуоткрытое окно влетела бумажная колибри – этот способ они с мародерами использовали уже очень давно. Маленькие заколдованные бумажные птицы были незаменимы в перелетах на короткие расстояния. Обычно они создавались из листа бумаги, на котором сразу же писалось краткое сообщение или письмо. Единственная проблема была в том, что в отличие от сов, они хоть и были быстрее и не требовали какого-либо ухода, но плохо противостояли сильным порывам ветра, непогоде и вообще могли где-нибудь затеряться, так и не дойдя до адресата.

Ремус развернул маленькую птичку и прочел записку: «Спустись-ка в Большой Зал, да побыстрее». Почерк принадлежал Питеру, и хоть сообщение не выглядело особенно тревожным, Ремус посчитал нужным поторопиться.

***

— Нет, ты ничего не понимаешь! – Эмили Паркер на повышенных тонах отчитывала за что-то никого иного, как Регулуса Блэка. Тот, крайне раздраженный, изредка бросал в ответ что-то колкое. – Это безумие!

«Ну как она умудрилась еще и с Регулусом поссориться?» — грустно подумал Люпин.

Вся школа с явным интересом взирала на происходящее. Судя по тому, что профессора еще не начали разнимать спорщиков, на столь откровенную громкость они перешли недавно.

— Безумием было то, что ты подожгла гостиную Слизерина, — прошипел Регулус, близко наклоняясь к уху Эмили. Расслышать их смогли лишь те, кто стоял особенно близко к эпицентру «взрыва». – А еще… — Но тут его голос перешел на очень тихий шепот, отчего разобрать слова стало невозможным даже для Люпина. Он услышал только короткие обрывки: «месть», «Малфой» и «доиграешься».

— Нет, это ты доиграешься! – тут же прошипела в ответ Эмили. – Ты лучше него! Лучше этого надменного ублюдка. В конце концов, это ты тогда спас меня, а он… он… Тебе не место среди таких, как Малфой!

Хоть Эмили и понизила голос, ее слова все равно были слышны, а сам Малфой уже пробирался через толпу с другой стороны зала, заинтересованный происходящим. Люди вокруг начали шептаться, некоторые девушки, несмотря на напряженность ситуации, глупо хихикали, обсуждая Регулуса-спасителя и уже придумывая какую-то очередную бессмысленную, но романтическую историю с его участием. Ремус нервно взглянул в сторону слизеринца. Ему, конечно, было безумно интересно, отчего именно Регулус спас его девушку, но и рисковать он не мог.

— Эмили! – окликнул он ее. Та неосознанно повернулась на голос, все еще не отойдя от яростного спора.

— Что?

— Пошли отсюда. Пожалуйста. – Он осторожно качнул головой в сторону Малфоя.

Эмили посмотрела на слизеринца, затем перевела взгляд на Регулуса, и вдруг холодно произнесла:

— Если придется, я все расскажу твоему брату, и заставлю его с тобой поговорить. Учти это. – После этих слов девушка резко развернулась на каблуках и вылетела прочь из зала, сбив по пути нескольких студентов и чуть не врезавшись в Люциуса. Тот от неожиданности даже отскочил в сторону и ничего не сказал, хотя лицо его выражало смесь отвращения, брезгливости и непривычного для Малфоя детского любопытства. Ремус лишь покачал головой, устало прикрывая глаза — все это ему совершенно не нравилось.

***

— Как Блэк? – без особого интереса спросила Эмили, заходя, а вернее, практически проносясь вихрем в полуоткрытую дверь заброшенного класса.