Никто кроме нас, или так появляются легенды. (СИ)

       Старейшина торопливо вытер рот рукавом.

      - Впрочем, то, как вы здесь оказались, не так важно. Меня больше интересует вопрос "зачем"? У меня есть кое-какие догадки... Если бы не этот тупоголовый воевода, я бы вас уже прикончил. Но, к сожалению, вождь слишком прислушивается к этому перестраховшику. Я-то знаю, что вы с военным лагерем совершенно не связаны.

      - Чего ты пришел, раз все знаешь? - вяло поинтересовался Иккинг. - Умолять тебя о пощаде мы не будем, ты и сам это знаешь. Чего тебе надо?

      - Мне известно, что вы там были не одни. С вами была эта девчонка, Хьердис. Она уже начинала говорить что-то невразумительное об Охотниках за душами. Пока ей никто не верит, но это ненадолго. Девчонка всегда доставляла много хлопот... Кроме вас там больше свидетелей не было. Так что если вы нечаянно разобьетесь во сне, то сделаете мне большое одолжение.

      - Еще что-нибудь? - с вежливой насмешкой осведомилась Астрид.

      - Да. У вас тут друзья в Ваагельне, я знаю. Их уже схватили. Если хотите, чтобы им сохранили жизни и... этот, как его... рассудок, вам лучше не упоминать об Охотниках, если вы с ними и встречались. Ма-а-аленькая такая просьба. Ультиматум. Я думаю, мы поняли друг друга, - вкрадчиво спросил он.

       Старейшина поднялся.

      - Это все?

      - Да, все. До встречи на суде. Уверен, вам понравится. Эй, стража! Открывайте, я ухожу!

       Он обернулся.

      - Не хотите что-нибудь спросить? Нет? Ну ладно.

      - Я хочу кое-что сказать, - отозвалась Астрид.

      - Да, я слушаю.

      - Когда-нибудь, когда ты будешь наслаждаться жизнью, не будешь ожидать ничего плохого, я нанесу тебе ответный удар. Судьба обрушит на тебя ненависть, зло и страх. Знай тогда, что это сделала я.

       Старейшина расхохотался.

      - Ты умрешь раньше, - ответил он и вышел в услушливо раскрытую охранником дверь.

       Оставшись вдвоем, Астрид выхватила нож из сапога Иккинга и метнула его в закрывшуюся дверь.

      - Я его убью. Клянусь, ему не долго жить.

      Глава девятнадцатая

       Хьердис пнула дверь и сердито подошла к зарешеченному окну. Отец предусмотрел даже то, что высота в десять метров для нее не помеха - она прекрасно научилась убегать из этой комнаты. Однако сейчас ее умение оказалось бессильно. Отец велел установить железные прутья в раму, и их Хьердис без специальных средств преодолеть не могла.

       Она мрачно опустилась на кровать. Собственно, она находилась в своей комнате в доме отца. Комната была обставлена со всеми удобствами, но без излишеств. Хьердис, однако, немного времени проводила в ней, чаще разъезжая по островам в плаще с глубоким капюшоном. Инкогнито, так сказать. Отец был резко против таких ее авантюр, но через какое-то время понял, что дочь не так-то просто удержать. А если он попробует ее запереть здесь... она все равно найдет способ убежать, вот только потом уже никогда не вернется. Поэтому он закрыл глаза на ее похождения, хоть и подозревал, что четверть противоправных действий на островах совершала его дочь.

       Впрочем, Хьердис не связывалась с кем бы то ни было и ни на кого "не горбатилась", по ее же словам. Она всегда работала в одиночку, ни от кого не зависела и делала только то, чего сама хотела и что считала справедливым. Часто она появлялась там, где ее помощь была нужна. Простые люди всегда могли рассчитывать на ее защиту: от произвола более богатых земляков, от рук и мозгов мошенников, ну и тому подобного. Но еще чаще она появлялась там, где ей быть совершенно не полагось.

       Старейшина не просто так желал ей смерти. Она знала не так уж и много. Но, видно, и того, что она знала, было достаточно, чтобы никогда не пить и не есть из чужих рук. Она всегда носила при себе оружие - свой лук, первый трофей. Его она отобрала у лучшего лучника отцовской дружины, намекнув, что может не вытерпеть и рассказать отцу, почему на последнем корабле с Перепутья не провели осмотр нижней палубы. Чертыхаясь и бурча себе под нос, тот швырнул в нее свой - шикарный, из лучшего дерева, с лучшей тетивой, с меткой мастера из южных стран - лук.

       На самом деле, молодой и симпатичный лучший лучник нашел себе невесту во время Торгов на Перепутье, а разрешение на женитьбу старейшина отказался давать, сославшись на то, что "девчонка из непроверенного места". Разумеется, у старейшины было плохое настроение - уже пятый год, правда, но не бросать же девушку!.. Ну а Хьердис почему-то всегда была в курсе всех сомнительных дел на островах.

       Впрочем, если Хьердис и шантажировала, то делала это редко - нельзя же часто применять такую сильную дубину, иначе она перестанет быть действенной.

       Регулярно на стол воеводе попадали анонимные сообщения о различных инцидентах - совершенных или еще готовящихся. Он знал, что известная Хьердис информация весьма ценная. Уже прошел тот период, когда он посмеивался над ее "достоверными данными". После третьего совершенного преступления, на подготовку которого указывала Хьердис, он резко поменял свою политику в отношении дочери.

       Их встречи за закрытыми дверями больше напоминали встречу стража порядка и криминального авторитета, а не отца и дочери. Впрочем, они оба к этому привыкли.

       Хьердис всегда была далека от сантиментов. В ней никогда не было дежурной женственности. Юбки и платья она не носила, предпочитая брюки и высокие кожаные сапоги. Готовить и убирать она ненавидела. С гораздо большим удовольствием Хьердис брала лук и приносила к обеду дичь, предоставляя другим девушкам готовить ее и многословно восхищаться тем, какой шикарный мех у этого оленя или какие красивые перышки у северной совы. Она закатывала глаза и быстро убиралась куда-нибудь подальше. Однако она умела это все приготовить - частенько ей приходилось ночевать в лесу и обеспечивать себя едой.

       С Гьярдаром она познакомилась на Перепутье. Ей еще не исполнилось и тринадцати, когда она сумела убедить капитана корабля взять ее на борт - своими фирменными методами, конечно. Капитан вдруг понял, что от девчонки на борту будет меньше проблем, чем от девчонки, шепнувшей пару слов своему отцу.

       Там она попыталась следить за высоким подозрительного вида викингом. Она же не знала, что это Гьярдар. В-общем, через час после начала слежки она попалась. Оказалось, что ее наблюдательность какой бы высокой ни была, ни в какое сравнение не идет с наблюдательностью Гьярдара. По выбившемуся из-за ворота медальону, покрою плаща и манере держать лук он сразу догадался, что перед ним отпрыск одного из самых влиятельных родов Западных островов. И чтобы не быть сданной на руки отцу, Хьердис пришлось согласиться на кое-какие условия... Чего-чего, а побега на Перепутье отец бы точно не простил.