Ты только дай мне шанс, родная...(СИ)

Он резко пересадил Хинату к себе на колени, не обращая внимания на боль в раненом боку. Его руки скользнули с ее талии выше, к плечам. Он медленно, дразнящим движением расстегнул несколько верхних пуговок и стянул ворот рубашки с ее плеч, обнажив одну молочно-белую грудь. Хината вскрикнула и попыталась отодвинуться, но руки Неджи крепко держали ее. Одна его ладонь подхватила обнажившуюся грудь, и Неджи чуть не застонал от удовольствия, такая она была полная и упругая.

— Неджи… пожалуйста не делай этого, — пискнула Хината, но, кажется, ее брат себя уже абсолютно не контролировал.

Снова глубокий обжигающий поцелуй, и Хината задохнулась от порочного наслаждения, охватившего ее тело. Она выгнулась навстречу его руке, уже ласкавшей маленькую упругую горошину соска, не в силах оказать сопротивление опытным ласкам Неджи. Хината почувствовала, что между ног у нее стало горячо и влажно, она в панике задергалась в объятиях Неджи, в последней отчаянной попытке вырваться. Страх и наслаждение смешались воедино, едва она почувствовала, как вторая его рука скользнула по ее обнаженному бедру вверх. Она задрожала и выгнулась дугой, пронзительно, почти с мольбой закричав:

— Неееджи!

И непонятно было, о чем она молит, о продолжении или о пощаде. Она и сама не понимала. В ее невинной головке никак не укладывалось то, что сейчас Неджи, годами игнорировавший ее и относившийся к ней с презрением, делал с ней на этой самой кровати в своей же спальне. Наслаждение, паника, страх, любовь к брату, испуг – все смешалось в одно единое целое, и Хината чуть снова не сорвалась в темную пропасть обморока, что с ней случалось довольно часто. Она взглянула в глаза брата с тихой отчаянной мольбой о помощи, и Неджи, внезапно остановился, когда думал, что уже ничто не в силах его остановить и оторвать от юного красивого тела Хинаты. Но эта мольба в ее прозрачных глазах сделала это.

Он собрал в кулак всю свою волю, сконцентрировался на своей чакре, силком заставляя ее течь медленней и спокойней, и глубоко вдохнул.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Зверский сексуальный голод отступил на задний план, но совсем ненадолго. Неджи с превеликим трудом заставил себя разжать руки и позволить телу Хинаты соскользнуть с его колен на пол. И вот она снова сидела перед ним на полу, со спущенной на плечах рубашкой, широко раскрытыми испуганными глазами, чуть приоткрытым соблазнительным ротиком и растрепанными иссиня-черными волосами. Возмутительно соблазнительная и ослепляющая в своей невинности…

— Уходи, — прохрипел Неджи, судорожно сжимая и разжимая кулаки. – Выйди из этой комнаты, Хината. И больше никогда сюда не смей входить.

Внезапно резкий, снова похолодевший на сто градусов голос больно резанул по нежному сердечку девушки. Она всхлипнула, вскочила с пола и выбежала из его комнаты.

Неджи судорожно вздохнул. Вот. Снова он причинил ей боль. Но теперь он еще и унизил ее. Холодный, бессердечный, озабоченный ублюдок.

«Ну признайся себе, скотина, что афродизиак был лишь поводом для того, чтобы распустить руки!» — мучил себя Неджи, лежа на кровати и пытаясь подавить снова начавшее подступать желание.

Чтоб ему гореть в аду вечным пламенем. И целая ночь мучений от неудовлетворенного желания, усиленного афродизиаком послужит ему хорошим наказанием за всю ту боль, что он причинил той, которую поклялся защищать ценой своей жизни еще в детстве.

========== глава 5 ==========

Утро Неджи встретил с ужасной головной болью. А во рту было суше чем в пустынях Суны. И вдобавок, целых пять минут он не мог вспомнить ничего из вчерашних событий. А когда вспомнил, похолодел так, что стал бледнее Сая. Черт, черт, черт!!! Что же он наделал!! Неджи сел на кровати, свесив босые ноги и обхватив голову обеими руками, начал качаться из стороны в сторону, словно маленький ребенок. Сердце внезапно застучало как бешенное, а телу стало жарко, только уже не так, как вчера, от действия афродизиака, а от ужаса того, что он вчера наделал. Ладони покрылись противным, липким потом, и Неджи раздраженно отнял их от лица.

Что теперь делать? Как смотреть в глаза Хинате? Что она теперь о нем думает? Как он снова сможет добиться восторженного наивного восхищения в ее больших невинных глазах? Да, теперь Неджи мог честно себе признаться, что это самое восторженное восхищение, которое он каждый день читал в ее глазах, было для него как бальзам на душу, раз уж он не имел права любить ее не как сестру. И теперь она, наверняка, презирает его за вчерашнее. Она и на километр к нему не подойдет…

Боль сжала сердце, и Неджи устало откинулся назад, на постель. Он не знал, что ему теперь делать. Наверное, нужно попросить у Хокаге-сама длительную миссию и убраться подальше от Хинаты, к чертовой матери. И поскорее стать АНБУ, чтобы скрыть свое порочное лицо… Чтобы Хината больше не видела того, кто чуть ее не изнасиловал… Смягчающее его вину обстоятельство – возбуждающий афродизиак – он не считал таковым. Всю вину за происшедшее вчерашней ночью в его спальне, он предпочел взять на себя.

Неджи прекратил свое самобичевание, — не в его это стиле было долго убиваться из-за собственных ошибок, — и вышел в коридор в одних белых штанах, в которых был вчера и уже в заново пропитавшейся за ночь кровью повязке. Почти сразу же за дверью он обнаружил лежавшую на полу, чисто выстиранную и выглаженную свою белую рубашку, аккуратно и заботливо сложенную. А поверх нее чистые бинты. И записку с одним единственным словом: «Прости».

Неджи чертыхнулся и злобно ударил кулаком в стену. В этот момент он стал ненавидеть себя еще больше. Хината… черт. Она снова решила взять всю его вину на себя, не смотря на то, что он вчера ее ужасно обидел. Хьюга прислонился к стене, держа в руках злосчастную бумажку, и бессильно сполз по ней вниз.

— Хината, Хината, что же ты со мной делаешь? – процедил он едва слышно.

Она опять умудрилась взять всю его вину на себя и одновременно заставить его чувствовать себя виноватым вдвойне. Только она так и умела…

Неджи вышел из своего ступора, резким движением накинул на себя свежую рубашку поверх пропитанных кровью бинтов, и даже не запахнувшись, с обнаженным торсом, спустился на первый этаж, откуда уже соблазнительно пахло пирожками с мясом.

В кухне стояла молоденькая девушка, дочь их служанки. Звали эту девушку Сери. Она стояла у плиты и жарила пирожки. Она часто заигрывала с ним и пыталась флиртовать, но Неджи успешно игнорировал ее кокетство.

— О, Неджи-сама, а у меня уже почти все готово! – бодро воскликнула Сери, но тут же прикусила язык, заметив, что взгляд Неджи зол, а лоб страшно нахмурен.

«Да он же в ярости!» — с ужасом подумала девушка, однако не преминула отметить, какое красивое у него тело, пускай и скрытое немного окровавленными бинтами. Не желая упускать свой шанс, служанка рискнула своим положением и робко предложила:

— Давайте я вас перебинтую, Неджи-сама?

— Где госпожа Хината? – проигнорировав ее предложение, перебил ее Неджи.

— Не знаю, она спустилась рано утром и даже не позавтракала. Куда-то ушла. Ни о чем не предупреждала.

— Она ничего не сказала?

— Н-нет…

— А настроение?

— П-простите? – Сери не привыкла, чтобы господин Неджи интересовался чьим-нибудь настроением, пускай оно и принадлежало Хинате-сама.

— В каком настроении она была? – рявкнул Неджи нетерпеливо.

— Кажется, в обыкновенном, — пробормотала Сери, наполовину мертвая от ужаса.

Неджи понял, что ничего толкового от девушки не добьется и пулей вылетел из дома. Он хотел срочно найти Хинату, извиниться перед ней, а потом… А потом исчезнуть из ее поля зрения на ближайшие несколько месяцев. Как какой-нибудь презренный трус. Именно поэтому, Наруто подходил Хинате очень хорошо во всех отношениях, и Неджи понимал и принимал это, хотя и с горечью. Наруто мог и защитить ее от опасности, и взбодрить, и рассмешить и подарить любовь. Такую, какую она заслуживала… Не то что он, Неджи, который мог причинять нежной, доброй и хрупкой Хинате одну только боль.