Тень Орды. Книга 1 (СИ)

Заблудиться я не боялся - каждый орк хорошо ориентируется на местности. Кочевой образ жизни, многочасовые охоты и часто встречающаяся равнинная местность без значимых ориентиров отсеяли страдающих топографическим кретинизмом, потому как бы далеко орк ни отошёл от стойбища, он точно знает, где-то расположено, и найдёт дорогу обратно.

Быстрый бег разбудил аппетит, а потому я, перейдя на шаг, принялся по дороге срывать ростки съедобных трав, приглядываясь, нет ли где чего помясней и посущественней. Вскоре путь мне преградил ручей. Он был достаточно глубоким, чтобы в нём водилась рыба, потому, повесив топор за спину, я перехватил поудобнее кол, приготовившись бить рыбу, но тут же себя одёрнул. Слишком долго, да и кол не дротик, чтобы легко загарпунить вёрткую добычу.

Ни сетей, ни удочек орки не знали, но я, посмотрев на заросли гибкого кустарника, похожего на иву, решил упростить рыбную ловлю. Нарезав прутьев, сел плести решётку. Времени уйдёт хоть и прилично, но куда меньше, чем лови её я старым способом. К решётке сплёл и "сачок", чтобы сподручней было вытаскивать рыбу. Перегородив ручей решёткой, вспугнув при этом стайку мелочи, усилил воткнутыми в дно колами, а сам, выйдя на берег из бодряще-холодной воды, побежал выше по течению.

Баламутя воду, гоню рыбу к преграде, поднимая ил и тину. Мутная вода мешает ей дышать, у решётки скопилось уже больше десятка рыбин, хватающих воздух открытыми ртами, и тычущихся носами в прутья, тщетно надеясь проскользнуть дальше. Азарт при виде такого количества серебристой добычи в одном месте подстегнул мою прыть, с гиканьем стал вышвыривать её сачком на землю, подальше от воды, чтобы не скатилась обратно.

Вкус сырой рыбы был приятен, орки частенько едят сырое, а свежевыловленная, ещё трепещущая рыба вкусней вдвойне. Сытный перекус требовал полежать. Отдохнув, решил забрать с собой и решётку, веса в ней немного, а мастерить каждый раз новую на каждом ручье лень, к тому же она вполне складывалась по диагонали, вытягиваясь острым ромбом, поэтому пристроил её наискосок за спиной и продолжил путь.

День перевалил за половину, а я так и не нашёл следов крупной дичи. Но и волчьих тоже, что радовало. Проходив без толку весь день и ещё пару раз порыбачив, набрал рыбы впрок и решил устраиваться на ночлег. Постели не было, но я, наломав ветки, соорудил себе замену взятой с собой шкуры. Погружаюсь в сон, чутко вслушиваясь в доносящиеся звуки.

Ночь прошла спокойно, а выпотрошенная рыба, укрытая в ложбинке сырой травой, не успела испортиться. Позавтракав, по первой росе отправился дальше. Поиски мои наконец увенчались успехом - спустя час обнаружил свежий талбучий навоз. Разобравшись в следах, определил, что стадо большое, риск погибнуть под копытами или быть поднятым на рога слишком велик. Но среди них может быть подранок, а нет - дождусь ночи и попробую убить кого-нибудь с края табуна. Пустившись следом, догнал пасущихся животных. Насчитал двадцать три взрослых и восемь детёнышей из весеннего приплода. Подранков, как назло, не было, а идти на них днём в атаку - без вариантов, вблизи растопчут, а издалека я сам им ничего не сделаю. Талбуки никуда не спешили, и я следовал за ними, по пути собирая знакомые травы и "охотясь" на жуков.

Вечер вступал в свои права, и табун расположился на ночлег, но отдельно никто не лежал. Самки старательно загоняли резвящихся детёнышей в центр круга, образованный взрослыми особями, и сами не спешили отходить далеко. Досадно, при такой плотности они меня и в кромешной темноте затопчут, шансы, конечно, есть, но играть в рулетку и испытывать судьбу что-то не хочется. Я знал, что попаданцы могут выпутываться из любых ситуаций, "сюжетная броня" всегда на их стороне, но ощущая боль и осознавая опасность, не лез вперёд, серьёзно задумавшись. Можно поискать добычу попроще, но это время, и не факт, что мне улыбнётся удача. Ещё вариант - следовать за талбуками, выжидая удобного случая. Но днём охотиться на них бесполезно, а ночью самки, имея молодых детёнышей, слишком бдительны. Охотничьего опыта в прошлой жизни у меня не было, а местный опыт говорил, что талбучатины мне не видать. Но я ещё помнил учебник биологии, особенно картинки, где размахивающие факелами люди загоняют мамонтов в ямы или заставляют упасть с обрыва. Достоверность такой информации не сто процентов, но все живые существа боятся огня.

Обогнув залёгшее на ночь стадо, подобрался с подветренной стороны. Срезав дёрн, выкопал яму диаметром в две ступни, углубив её по колено, прикрыл вынутым дёрном. Талбуки не мамонты, да и оврагов поблизости нет, а потому такой ловушки, надеюсь, хватит, чтобы кто-то из них подвернул копыто. Вернувшись, стал собирать в густеющей темноте сухую траву. Ночного зрения у меня не было, но орки в сумерках видели определённо лучше людей. Осторожно, чтобы не нашуметь, срезал ножом молодое деревце и стал вязать разветвлённый факел, обвязывая пучки сухой травы узлами вокруг веток.

Запалив нижний пучок, поднимаю свою монструозную конструкцию и направляюсь к лёжке. Дым и огонь всполошили талбуков, с рёвом и шумом стадо побежало прочь, а я пошёл следом, гоня стадо на яму. Результат не заставил себя ждать - табун ускакал от "пожара", оставив мне сломавшего ногу быка, ковыляющего на трёх копытах. Бросаю догорающий факел и подхожу к нему, приготовив топор. Подрубаю вторую переднюю ногу и проламываю череп, обрывая его мучения. Талбук, особенно в полном расцвете сил - шикарная добыча, но столько мяса мне не унести, прикопать тушу тоже не вариант - испортится, а бросать его, взяв только то, что можно унести, не позволит ни человеческая, ни орочья бережливость.

Согласно ритуалу, мне требовалось измазать щёки кровью добычи. Кровь вообще имела особое значение в жизни орков. Они получали её ещё с молоком матери, так как каждая женщина сама надрезала кожу над соском во время кормления - считалось, что такое питание делает ребёнка сильнее. Но и без этого почти все ритуалы орков не обходились без красной влаги. Вот и сейчас я первым делом напился привычной с детства крови и вымазал ею лицо. Потом свернул кульками листья так, чтобы она не выливалась зря, и заполнил получившуюся тару - застыв, этот "гематоген" вполне пригоден в пищу. И только после приступил к разделке.

Провозился больше половины ночи. Набрав дров, развожу костёр и жарю нанизанное на прутья мясо, остальное, по моим расчётам, за пару-тройку дней должно усохнуть достаточно для транспортировки, плюс к тому его количество я сам немного подсокращу, отъедаясь свежатинкой. Решётка для рыбной ловли опять пригодилась, раскладываю на ней остатки мяса и иду спать. Утром вернулся к замоченной шкуре и занялся выделкой, чтобы не задубела.

***

Стойбище клана Разящих Топоров.

Сидя в тени дерева, Кайнати плела корзинки с подругами, ведя неспешный разговор. Прошло уже почти пять дней, как Аргнак ушёл на первую охоту. Увидев хмурое выражение лица девушки, Кивиша сказала:

- Не волнуйся так, сейчас ведь лето, а дичь в округе уже повыбили.

- В прошлый раз он был такой смелый, даже смог связать пару слов, а не как обычно по кустам прятался. Глядишь, и с талбуком справится, - "успокоила" подругу Бьюкигра.

Кайнати понимала правоту подруг, но на душе всё равно было неспокойно. Улыбнувшись, она посмотрела вдаль, отгоняя сомнения и тревогу.

- Идёт! Идёт! - крича, пробежал рядом мальчишка, направляясь к центру селения. В клане все всё про всех знают, и они тоже поняли, о ком речь.

Вскочившую было Кайнати схватили подруги, усаживая обратно.

- Ты не должна так сильно выражать свою радость, ты уже не маленькая!

- К тому же он наверняка пройдёт мимо твоего жилья, хвастая добычей! - добавила Бьюкигра.

И вот, наконец, показался Аргнак, входящий в селение как бы случайно со стороны шатра Кайнати, неся за плечами кипу сушёного мяса, на правом плече был подвешен череп с большими рогами, а с левого свисала шкура талбука, сложенная пополам. Увидев подруг, он улыбнулся измазанным запёкшейся кровью лицом и направился к ним.