Даже если не бьется сердце...(СИ)

– Ты только папе не говори, что я так делал, ладно? А то он ворчать будет: «Скорпиус Гиперион, ты только посмотри, на что похожа твоя очередная пижама!» – очень точно, надо сказать, копируя отца, пробасил ребёнок.

Гарри искренне рассмеялся и потрепал белобрысую макушку, потом снова перевёл взгляд на пейзаж за окном. Спустя некоторое время он почувствовал, что Скорпиус потихонечку-понемножечку взобрался ему на колени и доверчиво положил голову на грудь.

– Скорпи, ты что? – Гарри боялся даже пошевелиться.

– Там, смотри, – он показал пальчиком за окно. – Река такая чёрная и такая страшная. Вдруг в ней какие-нибудь жуткие монстры живут? – Он отвернулся и уткнулся носом в грудь Гарри, от чего тот только сжал зубы.

«Ребёнок, сидишь на коленях у самого страшного монстра и боишься выдуманных чудовищ из реки…» – подумал Гарри и снова погладил шелковистые волосы и чмокнул белокурую макушку.

– Не бойся, я же с тобой! И вообще, не смотри на речку. Лучше посмотри на звёзды! Видишь ковш?

Скорпиус заинтересованно поднял голову:

– Не-а! Где?

– Вон, гляди, четыре звёздочки вместе. Видишь? – Гарри прочертил в воздухе рукой, примерно изображая, как выглядит ковш. Мальчик согласно кивнул. – Вот это созвездие Большой Медведицы, а во-о-он там, чуть ниже, смотри! – Он протянул ладонь, и Скорпиус послушно повернул голову. – Там Малая Медведица…

– А маленькая – это дочка большой? – задумчиво разглядывая небо, спросил малыш.

– Э… Ну да… Наверное… – Вопрос поставил Гарри в тупик.

– Это значит, что они – как мы с папой, только девочки! – улыбнулся Скорпиус, глядя на Гарри. Тот кивнул, и мальчик снова прислонился к его груди.

– А мне с тобой совсем не страшно… – сонно пробубнил Скорпиус, устраиваясь поудобнее. – Потому что папочка мне всегда рассказывал сказки про волшебного мальчика… Его тоже звали Га-а-арри-и-и… – зевнул малыш.

Гарри удивлённо и немного смущённо посмотрел на ребёнка, который, судя по всему, уже уснул. «Значит, Малфой сказки рассказывает… Всё же хороший из него вышел отец», – улыбнулся своим мыслям он и, бережно перехватив Скорпиуса, легко спрыгнул с подоконника. И тут же наткнулся на Драко. Тот стоял в дверном проёме, скрестив на груди руки, и Гарри отчётливо представил, как он сейчас выглядит со стороны: находится в тёмной комнате и держит на руках обмякшее тело ребёнка.

– Драко, я… Он сам… Он живой и здоровый, просто спит… Я не…

Но Малфой приложил палец к его губам.

– Тише ты! Я стоял тут с самого начала, как только этот разбойник вломился к тебе. – Он перевёл взгляд на Скорпиуса, мирно посапывавшего на руках у Гарри, который сделал движение, чтобы передать ребёнка отцу, но Драко только улыбнулся:

– Не надо, а то проснётся – и тогда пиши пропало. Донесёшь его до кровати?

Гарри с готовностью кивнул, понимая, что доверие возвращается, а значит, все будет по-прежнему, так что можно облегчённо выдохнуть.

Когда малыш был уложен и укрыт, Гарри и Драко вышли из комнаты.

– Гарри… – нерешительно заговорил Драко. – Я извиниться перед тобой хотел. Я не должен был так с тобой разговаривать, прости меня. Просто я за Скорпи очень испугался и…

Теперь Гарри не дал Драко договорить, осторожно касаясь его руки:

– Я понял. И не сержусь. Только не говори так больше, ладно? – Его глаза во тьме слегка мерцали.

Драко кивнул.

– Спокойной ночи, Гарри, – сказал он.

– Спокойной ночи, Драко…

Малфой повернулся, чтобы уйти, когда перед тем, как исчезнуть у себя в комнате, услышал:

– Только с тобой я чувствую себя человеком…

В эту ночь Драко спал плохо. Он прекрасно понимал, что обидел Гарри, но и отреагировать по-другому не мог. Прошло уже довольно много времени с той памятной ночи, когда накануне полнолуния Северус внимательно посмотрел на Скорпиуса, играющего возле камина. Его глаза странно блеснули, и, если бы не реакция Драко…

Драко лежал на кровати и пытался привести дыхание в норму: даже сейчас, спустя несколько лет, вспоминать о том дне было жутко. Страшно представить, что было бы, если бы Драко не успел схватить сына!

Потом, после полнолуния, Северус попросил Драко увезти Скорпиуса, сказав:

– Пойми, он для меня слишком вкусно пахнет, мне трудно сдерживаться…

Это, наверное, самые ужасные слова, которые Драко слышал в своей жизни. Сейчас Снейп жил на Аляске. Почему он выбрал именно то место, никто не знает, но и перечить ему никто не стал. Они до сих пор пишут друг другу письма, и время от времени Северус просит прощения за тот случай, а Драко с тем же постоянством пишет, что уже и забыл… А сегодня вот вспомнил. Хотя потом, заглянув в глаза Поттера, он понял, что тот не причинит вреда ребёнку, по крайней мере, не сейчас.

Драко снова перевернулся на другой бок. Простыня сбилась, подушка никак не хотела быть удобной, и он, отшвырнув от себя одеяло, вышел из спальни и тихо спустился в кухню.

Он налил в стакан молока и направил на него палочку, чтоб немного подогреть, когда почувствовал, что находится в кухне не один.

– Не спится? – поинтересовался Гарри, подходя к столу.

Драко в ответ только неопределённо пожал плечами.

– Слушай, а если я молоко выпью, что будет? – спросил Гарри.

– Хм… Интересный вопрос… Не могу точно ответить, может, ничего, но не думаю, что тебе понравится, а может произойти так, как со свиной кровью. – Драко отпил из бокала. – У всех заражённых разная реакция на те или иные продукты, но свинина – это очень сильный, так скажем, аллерген, её мало кто переносит. Ты голоден? – Он перевёл взгляд на Гарри, а тот замер.

Он никогда не видел Малфоя таким – домашним, настоящим, уютным, что ли… Волосы в беспорядке, белки глаз покраснели от бессонницы и переживаний, под глазами залегли тени, над верхней губой «молочные усы», которые так и подмывает вытереть, причём непременно языком. В пижаме, тапочках… Наверное, он слишком долго и внимательно разглядывал Драко, потому что тот начал понемногу пятиться.

Гарри в сдающемся жесте поднял руки:

– Нет-нет, я не голоден, просто… Драко, знаешь, ты… Ты сейчас очень красивый. Не знаю, как сказать, но ты сейчас такой… – Он махнул рукой и повернулся к выходу, когда ему на плечо легла тёплая ладонь.

– Эх, Поттер, сильно тебя приложило-то, – устало улыбнулся Драко. – Не уходи. Посиди со мной. – Он плюхнулся на табурет и, прижав одно колено к груди, оперся на него щекой.

– А сейчас ты на Скорпиуса похож! – улыбнулся Гарри, вспомнив мальчика, который прятал коленки под пижамой.

Драко настороженно поднял голову.

– Гарри, можно тебя спросить? – По плотно сжатым губам и по морщинке, пролегшей между бровей, Гарри понял, что вопрос будет очень серьёзным. – А как для тебя пахнет Скорпиус? То есть я хотел спросить… – Драко стушевался.

– Ты собирался узнать, не хочу ли я его укусить? – спокойно спросил Гарри, и Драко кивнул. – Знаешь, я вообще никого не хочу кусать, тем более Скорпиуса. Да и сыт я сейчас. А ещё, Драко, про запах: Скорпи прекрасно пахнет – солнцем, молоком, ромашковым шампунем, домом, теплом, немного тобой… Он ребёнком пахнет… – Драко всматривался в его лицо. – Но нет, его я точно не хочу кусать. Точно.

Только сейчас Драко понял, что всё это время не дышал, и с облегчением выдохнул:

– Спасибо.

– Да не за что. Я просто ответил на твой вопрос. А мне вот о чём хотелось тебя спросить: днём у меня такое ощущение, что я вымотан весь, будто мои руки и ноги налились свинцом, а к вечеру это ощущение проходит. Причём я пробовал лежать – не помогает, – нахмурился Гарри.

– Это солнце. Не прямое, но всё же. Я читал, что вампиры, живущие в Румынии, спят в закрытых гробах днём, чтобы на них ненароком не попадал солнечный свет, – ответил Драко, вертя в руках стакан с молоком.

– А что будет, если на меня попадет солнце?

– Сгоришь. Сначала появятся ожоги, но через минут двадцать-тридцать ты сгоришь полностью, так что постарайся не попадать под прямые солнечные лучи.