Эффект незаконченного действия (СИ)

— Я ревновал тебя к той девахе.

— Я помню, — Дима улыбнулся уголками губ. — Но я действительно никогда не имел с ней ничего общего.

— Отелло нервно курит в сторонке в сравнении со мной, когда дело касается тебя.

Они чудом миновали пробки и тянучки, объехали стороной одну аварию и вскоре Влад уже сворачивал в арку дома.

— Узнаю моего Владиуса, — Дима потянулся и выпрямился, улыбаясь. Подождал, пока Влад припаркуется и выбрался из машины. Содрогнулся от показавшегося холодным после салона воздуха и, забрав свою сумку у Соколовского, поспешил к подъезду. — Надеюсь, у тебя есть горячая вода, и шмотки мои ты не выкинул.

— Я спал с ними в обнимку, — смущенно заявил Влад, неуклюже открывая дверь. Он пропустил Димку вперед и протиснулся следом. — Они тобой пахли.

Дима только покачал головой, чувствуя себя до ужаса странно. Тепло, приятно. Смущающе и до жути напряженно.

— В любом случае спасибо, что не выкинул, — Дима первым вышел на седьмом этаже и застыл перед дверью, чувствуя, как губы сами растягиваются в улыбку. От этой стандартной вроде двери веяло уютом. И тихим счастьем. Всем тем, чего ему так отчаянно не хватало.

— Под расстрелом, — хмыкнул Соколовский, открывая дверь. Легонько подтолкнув гостя вперед, шагнул следом и прижал Димку к стене, захлопнув дверь ногой. — Как же я по тебе соскучился!

Губы чуть обветренные. Кожа — холодная с мороза. Но это — Димка. И Влад с тихим стоном удовлетворения прижался к его губам.

Дима выронил сумку и обхватил его за плечи, отвечая. Сильно, почти яростно. Как жил он без этого все это время? Спина, волосы, напряженное тело. И отнюдь не мягкие губы, которые он ласкал своими и никак не мог остановиться.

— Ненормальное… счастье мое… сумасшедшее… — шептал Влад, лихорадочно целуя холодные щеки, губы, глаза и кончик покрасневшего носа. — Как же я люблю тебя… Димочка мой. Спасибо тебе…

А Диме хотелось кричать и еле слышно стонать. Оттолкнуть и прижаться сильнее. Не слышать никогда и слушать, слушать…

— Влад… — дыхание не хватало, слов — тоже. Словно искры плясали на губах, коротя нервные окончания. Наверное, надо было отстраниться, оттолкнуть. Но… — Отпусти меня, Владик. — Ему нужно в душ, нужно переодеться.

— Не могу… Не хочу я тебя отпускать, — Влад принялся лихорадочно сдирать с него куртку. Это было непросто, учитывая то, что поцелуй ему разрывать не хотелось тоже. Поцелуй, объятия, прикосновение тел. Каким чудом он стряхнул обувь и не навернулся — тоже осталось загадкой. Он чувствовал только бешеное биение Димкиного сердца, тяжелое дыхание и свое сумасшедшее возбуждение, готовое в любой момент разорвать тело почти болью.

— Мне нужно в душ, Влад. — Шарф, кроссовки… И снова объятия и не разомкнуть губ. — Владик… — рвется с языка яростное, почти злое «Хочу тебя», вибрирует на губах, но не звучит. Пока не звучит.

— Конечно… — Куртка, свитер, его свитер тоже долой. В душ, так в душ! Из джинсов вытряхиваться будет неудобно. Ладно, это не проблема. Влад застонал, когда, наконец, стащил с него футболку и губами прижался к обнаженное груди.

Дима зашипел сквозь зубы от возбуждения и сжал пальцы на его плечах, словно это могло помочь обрести мгновенно утраченный контроль. Но руки словно сами соскользнули ниже и ниже. Ладони провели по бокам, ногти царапнули кожу сквозь майку. А потом Дима потянул ее вверх, уже почти забыв, что хотел в душ.

В душ? Идти? По стеночке, не иначе. Влад пребольно налетел на дверную ручку, коротко ругнулся, но тут же завел руку за спину и, шагнув вперед, крутанулся, вжимая Димку в стену напротив. Присел на корточки, покрывая поцелуями плоский живот, щелкнул пряжкой ремня и, чуть не ломая ногти, расстегнул молнию. Резко сдернул джинсы вместе с бельем, щекой потерся об узкую полоску темных волос, сбегающих от впадинки пупка к паху.

— Душ?

— Да, — выдохнул Дима, кажется, на грани сознания. Потянул Влада вверх, заставляя подняться, и приник к губам, раздвигая их языком и вламываясь в рот. Больно от возбуждения, но еще больнее, когда надо оторваться, отстраниться. Хотя бы для того, чтобы раздвинув створки, войти в кабинку и вывернуть краны. От ударивших по плечам сначала ледяных, а потом горячих струй, Дима зашипел, вскидывая голову и подставляя лицо.

Влад присоединился к нему минутой позже. Грудью прижался к спине, ладонями погладил грудь и живот.

— Я хочу тебя, — громким шепотом на ухо.

Дима чуть повернул голову, легко коснулся губ:

— Мне нравится твое желание, — он выгнулся, потерся бедром о возбужденную плоть Влада. — И оно совпадает с моим.

Пальцы с нежной силой обняли возбужденный член Димки. Осторожно двинулись вверх-вниз.

— Ты или я?..

Дима громко застонал, откидываясь на него:

— Я… Влад… слишком устал… для физических упражнений… ммм… хочу тебя… — Ноги дрожали, и Дима уперся ладонями в кафельную стенку. Еще немного, и он просто сползет на пол, скуля от возбуждения и удовольствия.

Масло для тела. Другой смазки в душе не найти, а на то, чтобы выбраться из кабинки и устроить поиски — нет ни сил ни желания. Пальцы осторожно скользнули внутрь напряженного тела. Нет, надолго его терпения не хватит. Особенно когда Димка выгибается так. Острые крылышки лопаток, ямочки у крестца, красиво очерченные мышцы под бархатистой кожей.

— Черт, Влад… — прошипел Дима, чувствуя вторжение. Нетерпеливое, немного болезненное. Но такое желанное. Вперед и уткнуться лбом в стенку. По спине и плечам бьют струи воды, но все это где-то за краем сознания. — Только… осторожней…

— Обещаю, — снова шепот на ухо. Пальцы проникают чуть глубже, лаская изнутри, поглаживая. Даже если крышу окончательно сносить станет причинить ему боль — последнее дело. И еще глубже, на всю длину, задевая бугорок простаты. У него никого не было. Никого. После Влада. С ума сойти можно!

Дима тихо вскрикнул и качнулся назад, чтобы продлить касание, доставившее такое удовольствие. И забылись дискомфорт и боль.

— Еще… Сделай так еще… — у него слишком долго никого не было. И это… ведь Влад. — Хочу тебя…

Перед глазами звездочки. И вспыхивают они всякий раз, когда Димка сладко вскрикивает и протяжно стонет. Пальцы скользят назад и снова, чуть резче внутрь. О стену головой колотиться хочется.

— Так, хороший мой?

— Да… — дышать трудно, очень трудно. Но хочется большего. Так зачем себе отказываться? — Давай, Влад…

Тесно. Почти до боли. И входит он осторожно, позволяя привыкнуть хоть немного, пока не замер, уткнувшись в Димкину шею. Колени дрожат, но он находит в себе силы поддерживать ЕГО.

Дима чуть истерично фыркнул, пытаясь справиться хоть и с легкой, но все же с болью.