Всесокрушающая сила юности! (СИ)

С трудом пытаясь скрыть смущение, Тентен оглянулась на коллег-ассистенток. Хината и Карин кивнули. И в их взглядах, вместо недовольства или алчности, была только гордость. Чьими поступками они гордились, предположить было нетрудно.

После доставки к мэрии связанных бандитов (а их набралось немало — около четырёх десятков), и подписания свитка миссии (на оформлении по полным правилам настаивала Тентен), быстро был организован судебный процесс. Среди судей, помимо мэра, присутствовали несколько незнакомых седых стариков и трезвый (в такое Наруто не мог поверить даже после разъяснений Цунами) Тадзуна. Процесс был стремительным, бандитов приговорили к году исправительных работ (для приготовившихся к худшему преступников, это было как помилование), а затем, после разговора Карин с верховным судьёй, начался процесс “Корпорация Гато против клана Узумаки”.

Этот процесс был не менее скоротечным. Хоть и Верховный Судья колебался, так как законных оснований передать права на Корпорацию Гато не было, а превращать процесс в фарс претило как судье, так и самому Наруто, но ситуацию разрешили Карин и Тадзуна. Потрясая пыльным томом, уважаемый мостостроитель, привёл в пример законодательство времён Эпохи Воюющих Кланов. Несмотря на то, что им никто давно уже не пользовался, до сих пор не утратило силу Право Завоевания. И в свете этих открытий, вердикт суда: «Клану Узумаки, в лице главы Наруто Узумаки и его представителя Карин Узумаки, в удовлетворении иска отказано» оказался для всех полной неожиданностью. Карин было расстроилась, Наруто же посчитал решение само собой разумеющимся — ведь Гато он победил не один, с ним была команда, к тому же сам коротышка пал от руки Забузы. Когда оглашавший решение мэр продолжил: «В случае, если Клан Узумаки сможет предоставить необходимые свидетельства, решение подлежит пересмотру», Карин воспрянула духом.

Оставалось всего ничего — найти то, что не смогли обнаружить полсотни бандитов.

*

— Эро-сенсей! Я умею использовать красную чакру! Смертелап («Гр-р-р-р-р!») не против! Но у меня нет ни одной техники, чтобы победить песок Гаары!

Наруто безбожно лукавил. Идея, появившаяся у клона, была гениальной и Наруто не терпелось испытать её действенность. Поэтому, создав стандартную пятёрку, он отправил их на пустующий полигон. Однако предыдущие суматошные дни научили его не надеяться на единственный вариант, к тому же, Карин-тян предупреждала его о опасности быть «шиноби одного дзюцу». Ему требовалась техника мощная, но вместе с тем универсальная. Если замысел Наруто сработает, ему будет чем удивить противника в ближнем бою, но для боя с Гаарой требовалась как минимум средняя дистанция.

— Сначала покажи, насколько ты освоил дзюцу призыва! Призови кого-нибудь побольше, а дальше мы с тобою посмотрим.

— Эй, старик! Я большой! И вырасту ещё больше, больше папани! — Гамакичи был настолько возмущён, что даже забыл о тарелке рамена, стоящей перед ним.

«Гигарык, если ты не возражаешь, можно я ещё одолжу твоей чакры? Если Извращённый Учёный не покажет мне дзюцу, я не смогу надрать задницу твоему собрату и все будут думать, что Девятихвостый Демон-Лис — слабак!»

«Сколько раз тебе говорить, не называй меня так!»

«Так скажи, как тебя называть?»

«БЕРИ УЖЕ ЧАКРУ И ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!»

Наруто вздохнул, твёрдо намереваясь вернуться к вопросу позже. Он прокусил палец, молниеносно сложил печати (с удовлетворением отметив, что тренировка с клонами даёт прекрасные результаты) и, потянувшись к красной бурлящей чакре, впечатал ладонь в землю, вливая столько чакры, сколько мог удержать:

— ТЕХНИКА ПРИЗЫВА!

Полигон окутали огромные клубы дыма, когда они рассеялись, то перед ошеломлённым Джирайей предстала картина: на голове возвышающегося горой Гамабунты стоял ошарашенный Наруто.

— Какой огромный! Эро-сенсей, ну что, на этот раз получилось? Я полностью освоил технику призыва?

— Эй, мелкий! Ты чего орёшь? А ну убирайся с моего лба!

Наруто впечатлил размер призванной жабы, но он с удовлетворением для себя отметил, что его первый призыв, техника, исполненная собственными силами, привёл к не менее крутым результатам. Хоть Гамакичи был пока что мал, зато его цвет был просто потрясающим. Ярко-оранжевый по всем фронтам бил тусклый оранжево-коричневый цвет призванного гиганта. К тому же, Кичи обещал вырасти большим и помогать надирать задницы плохим парням вместе с Наруто. Представив Гамакичи размером с этого гиганта, на голове которого стоит он, Доктор Хокаге Наруто Узумаки в своём крутом халате, надетом поверх чёрной со светящимися оранжевыми линиями фуин-брони, Наруто начал подпрыгивать от возбуждения.

— ПАЦАН! Не прыгай на моей голове! Джирайя! Это ты меня призвал, старый дурачина?

— ЭЙ! Это я тебя призвал! Я, Наруто Узумаки, будущий Хокаге Конохи!

— Чтобы такой коротышка призвал меня, главу клана жаб, господина Гамабунту?

— Вообще-то, ням-ням, это он тебя призвал, батя!

— Кичи? Что ты здесь делаешь?

— Ням-ням, мне было скучно! Когда Наруто, ням-ням, меня позвал, то я и выбрался развеяться.

— Так ты что, хочешь вступить в мой клан?

— Можно вступить в клан таких крутых чуваков?! Я СОГЛАСЕН! У меня будет такой же меч и на спине я напишу «Будущий Хокаге Конохи — крутейший призыватель из клана жаб!». А ещё я заведу себе такую же...

— ПОПРИДЕРЖИ КОНЕЙ! Кто сказал, что я возьму тебя в клан?

— Но я же призвал тебя! Я призвал Гамакичи! Я подписал контракт! Кичи, скажи!

— Ням-ням, ага, батя, Наруто клёвый! Давай его примем!

— Мелкий, для того, чтобы взять тебя в клан, мы должны провести ритуал сакадзуки!

— Но мне нет двадцати! Мне нельзя пить сакэ!

— То есть ты не хочешь вступать в наш клан? Считаешь себя слишком великим, чтобы снизойти до нас?

Наруто понял, что нужно что-то решать. Он не привык отступать от своих принципов, а алкоголики ему не нравились и он принципиально не переносил алкоголь, но тут вопрос стоял ребром. К тому же, лягушки были очень круты! Сложно представить что-то круче, чем жаба размером с гору и с огромным мечом за спиной. Разве что такая же жаба, но оранжевого цвета, как Гамакичи! И если Кичи вырастет до размеров отца, то круче Наруто Узумаки, стоящего у него на голове не будет ничего! И позволить себе испортить отношения из-за дурацкой принципиальности — это то, чего можно ожидать от придурка Саске, а не от будущего Хокаге! Решено! К тому же... Дьявольски хитроумная идея пришла ему в голову.

— Я НЕПРАВИЛЬНО ВЫРАЗИЛСЯ! Мне нужно подготовить церемонию, а сакэ мне не продадут! Но я найду способ! Я, Наруто Узумаки, никогда не отступаю перед трудностями!

— Вот это то, что следует ожидать от будущего члена нашего клана! Ну, когда будешь готов — зови!

И с громким «пуф-ф-ф», Гамабунта исчез в клубах густого дыма. К глубокому сожалению, Наруто забыл, что он находился на голове жабы, размером с многоэтажный дом, и во время исчезновения остался висеть в воздухе. Впрочем, с недавних пор падения его пугать перестали. Быстро заменившись на бревно, Наруто раздражённо глянул на стоящего с отвисшей челюстью Извращённого Учёного, который за всё это время не промолвил и слова.

— Ну что там насчёт обещанной техники? Вызывать босса Бунту против пусть даже очень крутого, но всё-таки генина, — как-то перебор!

*

Анко Митараши пребывала в депрессии. Столкновение в лесу с бывшим учителем, кажущаяся победа, оказавшаяся позорным поражением, её намерение пожертвовать собой, дабы забрать подонка с собой в могилу, оказавшееся бессмысленным, та лёгкость, с которой предатель победил её, использовав проклятую печать и та беззаботность, с которой он пощадил её — всё это заставляло бросать злобные взгляды на окружающий мир. Палочки от поедаемого данго послушно вонзались в дальний деревянный столб, постепенно вырисовывая реалистично выглядящий человеческий череп. Анко нужно было как-то развеяться, нужна была какая-то отдушина, или следующий человек, бросивший на неё недобрый взгляд грозил быть покусанным змеями и остаться висеть вверх ногами голым где-нибудь на окраине Леса Смерти. То ли из-за мрачного выражения лица, то ли из-за непроизвольно источаемой жажды убийства, но кроме неё посетителей в павильоне данго не осталось, а значит и сорвать раздражение было не на ком, кроме владельца заведения. А на такую глупость обожающая данго Анко не могла пойти ни при каких обстоятельствах. Из раздумий её выдернул громкий нахальный голос: