Реабилитация (СИ)

В меня полетела только что поднятая вилка. Ну, к таким поворотам событий я привычна, даже мускул на лице не дрогнул. Я вновь подняла столовый прибор и отложила чуть дальше.

- Спасибо, что не нож.

- Простите.

Он не находил себе места, и это так предсказуемо. Раненый зверь, всегда кусает больнее.

- Егор, если ты будешь отказываться от пищи, ты окончательно ослабнешь.

Хмурит брови, сейчас он как никогда похож на инфантильного подростка. Хотя, что греха таить, так себя ведут и взрослые люди, считающие, что если им больно, все должны плясать перед ними на цыпочках.

- И пусть!

И такое проходили. Не хочет, есть, пусть не ест. Убеждать не буду, иначе будет делать это мне назло.

- Тебе еще что – то нужно?

- Нет!

Почти кричит, и на сегодня я слишком устала, чтобы мириться с этим.

- Хорошо, тогда я гулять, а ты сиди тут и злись на мир, Егор. Так проще, винить кого – то в том, что ты больше не можешь играть в хоккей. И да, не кричи! Здесь находятся больные люди, которым требуется покой.

Я почти достигаю выхода, когда парень сдается.

- А просто сок у них попросить можно?

Указываю рукой на красную кнопку вызова у его кровати.

- У тебя есть все, только попроси.

Парень злится и хуже того, затаил обиду. Такие они мужчины, не любят чувствовать себя слабыми, тем более перед женским полом.

- Егор, что – то еще?

- Нет.

Вздыхаю, фундамент заложить всегда сложнее, чем строить дом.

Глава 4.

Это был первый день наших занятий, а я ужасно не выспалась и с утра еле разлепила веки. Тело ломило, голова гудела, похоже, я заболевала, а в таком состоянии заходить к Егору было нельзя. Слишком высок риск, заразить парня со сниженным после операции и антибиотиков иммунитетом.

А это очень и очень плохо, Егору сейчас не столько нужны занятия, сколько мое общество. Здесь ко всем относятся безлико, а ему нужен друг.

Кое как я умудрилась принять душ и, кутавшись в шерстяную кофту, пытаясь выгнать из тела лихорадку пришла к сестринскому посту. Сегодня дежурство Яны, приятной девушки с которой я вчера предусмотрительно познакомилась.

- Виктория Юрьевна, - девушка почти бежала ко мне с другой части больничного коридора и по озабоченности на ее лице, я поняла, что Щукин уже что – то выкинул поутру.

- Яна, доброе утро.

Девушка, пытаясь отдышаться, быстро затараторила.

- Он отказывается, есть, отказывается от утки и вообще не идет ни с кем на контакт. А такой симпатичный парень с виду, я к нему и так и эдак, а он все нос к стенке и молчит.

Ну, хоть не дерется, а с ними и такое бывает.

- Ян, дай мне, пожалуйста, запасной халат и маску. А еще проконтролируй температурную кривую Щукина. Я заболеваю, но вам с ним справляться некогда, придется рискнуть.

- Да, конечно. Вы бы отлежались, парень никуда не денется, знаете ли.

И девушка, ерничая, рассмеялась. Не люблю я такие шутки над пациентами, но поправлять не стала, голова и так раскалывалась.

Переодевшись, я тихо вошла в палату. Утро раннее и если Егор отказался от завтрака, он должно быть спит.

Должно быть, им все же удалось уговорить парня принять ванные процедуры, и сейчас он выглядел заметно лучше, чем в нашу последнюю встречу. Волосы чистые и мокрыми прядями разметались по подушке. Надо бы сказать им, что нельзя оставлять его с мокрой головой, может надуть от кондиционера. Гладко выбрит, в новой белой футболке с логотипом спортивной фирмы.

- Егор.

Я потрясла парня за плечо, не хотелось будить его, но был час приема препаратов.

- Егооор.

Парень встрепенулся и, перехватив мою руку, попытался встать. Тело до сих пор не верит, что сейчас ему это не подвластно.

- В маске? Я что теперь еще и заразный?

- Не ты Егор, я заболеваю.

Я поняла, что парень начинает надоедать мне. Хоккей это взрослая блажь. Я встречала пожарных со сломанным позвоночником, детей попавших с пьяными родителями в аварию, полицейских подстреленных пулей застрявшей в спинномозговом канале и мешающей ходить. Эти люди заслуживали того, чтобы с ними возились и терпели их капризы, но не восемнадцатилетний хоккеист.

- Егор, что за капризы опять?

В маске говорить было сложно, горло саднило, и страшно болела голова. Возникал вопрос, ради чего я на все это подписалась?

Парень молчал, и усиленно сжимал пальцами эспандер.

- Егор?

- Сегодня был матч, а здесь нет телевизора, и телефон разрядился, потому что до розетки достать я не могу. Я даже не знаю, как мы отыграли.

Признаться, я не понимала этой проблемы, но для парня видимо это было действительно важно.

- Держи, - я протянула ему свой телефон, - звони пока, по-моему.

Беру его телефон с тумбочки и ставлю на зарядку. Попробую организовать ему хоть какой – то досуг.

- Спасибо.

Он уже бегло набирал номер по памяти, а я, чувствуя миссию выполненной, удалилась восвояси. Нельзя потакать его капризам, новость, услышанная им по телефону, может ухудшить его состояние. Николай Константинович был впервые не прав, видимо справиться с этим заданием мне не под силу.

- Ну как?

Любопытная Яна поджидала меня у двери. Девушке было на вид лет двадцать, и я думаю, Егор ей понравился.

- А ты не слышала?

Девушка сильно покраснела и потупила взгляд. Ну, разумеется, я угадала, женщины любят красивых мужчин, тем более тех, кого еще, и пожалеть можно.

- У нас тут редко бывают такие красавчики.

Противный смех девушки резал по ушам. Не стоило так к ней относиться, но усталость, недосып и температура давали о себе знать.

- Ян, а ты хоккей смотришь?

- Конечно, начала вчера, когда красавчика привезли.

Тупая как пробка, выругалась я про себя, но скривившись, продолжила.

- Как вчерашняя игра Медведей?

- 3:2, не в нашу пользу.

- Черт!

Я толкнула дверь назад, но было уже поздно. Егор в ту же секунду пытался отцепить груз от ноги и встать.

Ударила его по рукам, что есть силы. Болевой рефлекс, работает на ура. Парень, не ожидая от девушки, весом в сорок пять килограмм такого удара, бросил свое дурное дело и улегся назад.

- Егор, я же говорила, это опасно, неужели ты не понимаешь? Хирурги трудились над твоей ногой восемь часов, твое пребывание здесь стоит баснословных денег твоему спонсору, а ты в благодарность им пытаешься все сломать?

Вырывается и вновь отворачивается к стенке, давая понять, что разговор окончен. Что ж, парень, я тоже умею показывать характер. Ударяю кулаком по тревожной кнопке над его головой. От заметного щелчка парень вздрагивает и поворачивается назад.

- Санитаров в комнату.

Говорю я во встроенную рацию на стене и нагло улыбаюсь Щукину.

- Зачем?

- Увидишь.

Спустя примерно минуту в палату заходит рослый мужчина в синей робе.

- Фиксируйте пациента, пожалуйста.

Тот согласно кивает, а Егор, поняв, в чем дело пытается вырваться, но безуспешно. Руки и ноги парня не сильно, но надежно закреплены лентами к поручням больничной койки. Парень все еще пытается вывернуться, но здесь все рассчитано специально на такие случаи.

- Спасибо.

Мужчина как зашел без слов, так и, сделав свою работу, вышел.

- Я не псих, развяжите меня!

Голубоглазый ангел, швыряющий в меня костылями при первой встрече, превращается в настоящего черта на моих глазах.

- Егор прекрати так себя вести. Мы тебе ни чем не обязаны, будь добр относись уважительно к предложенной помощи.

- Я не просил!

Почти выплевывает мне в лицо, пытаясь до него дотянуться рукой сжатой в кулак.

- Твоя мать просила! И Николай Константинович просил меня лично. Поэтому смирись, Егор, но так просто изводить себя я не дам! Сейчас я иду спать и лечиться сама. За те дни, пока я буду болеть, будь добр ешь и спи, не доставляя забот персоналу. Понял? Развязать скажу тебя только тогда, когда начнешь себя вести по-человечески!

Обычно я не грублю пациентам, но парень его возраста не понял бы моих наставлений произнесенных другим тоном.