Dark and Dangerous Love (СИ)

Джонатан заметил, что все четверо вампиров не были местными, на их костюмах был знак полумесяца. Они были из Верховного Суда Короля.

— Забавно, что ты спросил, — он чуть наклонил голову, что было знаком для остальных его подручных для отступления на шаг назад.

В тот же миг лорд-вампир шагнул вперед, гордо вытаскивая позолоченный свиток из-за своей спины. Такие бумаги были особенны, их делали строго для Королевских приказов или законов. Семья Блэкбернов и Маргарет, их служанка, тот час же упали на колени, склонив головы вниз в знак уважения.

— Указом его Величества, Зейна Ноктюрна Малика, — громко и отчетливо читал он. — Эвелин Мария Блэкберн, дочь Джонатана Генри Блэкберна и Линет Хэлен Блэкберн, по достижению восемнадцати лет будет удостоена чести занять место в Королевском Совете Вампиров, как одна из человеческих партнеров Короля, наставляя и помогая ему разбираться в правах людей.

— Что? — выдохнула Эвелин, поднялась с пола и подбежала к вампиру, чтобы удостовериться, что не случилась какая-то ужасная ошибка. — Эвелин Блэкберн? Как одна из… я? Занять место в Королевском Дворце? — Маркус довольно улыбнулся.

— Джонатан, если это та дочь, которой надлежит быть в Королевском Дворце, тебе бы стоило присмотреть за ней. Она ведет себя так, что долго не протянет в окружении наших доблестных дворян, — отец Эв сцепил зубы, игнорируя слова Маркуса.

— Эвелин? — нахмурилась Нора. — Почему Король хочет, чтобы именно она пошла в Дворец? — хоть она и пыталась, но Нора не смогла убрать из своего голоса ревность. — Почему Эвелин? — Маркус пропустил ее вопрос и начал читать дальше;

— Соглашаешься ли ты, Джонатан Блэкберн, как глава семьи Блэкбернов, от имени Эвелин Блэкберн, получить эту бумагу, как символ Королевского благоволения и любви к семье Блэкбернов и отдать будущее твоей дочери в руки своего Короля? — самодовольно говорил Лорд, смотря на Джонатана Блэкберна, все еще стоящего на коленях с низко опущенной головой.

— Да, — отвечает он со стиснутыми зубами. Всем было понятно, как тяжело ему было сказать эти слова, навсегда отдать честь его дочери в лапы монстра…

— Очень хорошо, — усмехнулся Маркус, протягивая Джонатану свиток, но перед тем, как он успел коснуться рук мужчины, Эвелин шагнула вперед и отшвырнула ценную бумагу на мраморный пол столовой.

— Что ж, а я не согласна! — закричала она, с красным от злости лицом. Она чувствовала, как внутри кипит неисчерпаемый поток энергии, просящий вырваться наружу. — Я не хочу идти в замок и стать партнером или кем бы то ни было! Я ничего не смыслю в политике и я, — прежде, чем Эвелин успела закончить, она была прервана тыльной стороной очень тяжелой руки, ударившей ее щеку.

— Нонсенс! — зарычал Джонатан на свою дочь, ударив ее, от чего девушка упала на пол. — Ты не ведешь себя так в присутствии такого дворянина, как Лорд Маркус, ты не бросаешь ценные бумаги Короля на пол, как мусор. И ты, разумеется, не жалуешься по поводу того, что его высочество даровало нашей семье. Ради такой чести, как жизнь в Королевском Дворце, миллионы людей отдали бы все на свете!

— Тогда пусть пойдут вместо меня, — зарыдала Эвелин, из последних сил цепляясь за пол. Капля за каплей, слезы образовывали два ручья, текших из ее глаз. — Я не хочу этого и не собираюсь идти в этот дворец! — крикнула юная Блэкберн, выбежав из комнаты.

— Прошу прощения за отсутствие строгости к дочери с моей стороны. Несомненно, я устраню все ростки ее неповиновения до того, как она войдет во Дворец, — сказал Джонатан, опустившись к позолоченному свитку и взяв его двумя руками с пола.

Нора и Линет стояли на коленях с раскрытыми от шока ртами. Сцена, только что разыгравшаяся здесь, была необычна и чудна для этого дома. Джонатан Блэкберн, всегда любящий и правильный отец, только что ударил свою младшую дочь. Эвелин всегда была любимицей Джонатана из двух сестер. И Нора, и Линет знали это по его манере всегда ставить нужды Эвелин на первое место, они знали, он сделает для нее все, что она захочет, если только попросит. Этот акт жестокости был слишком на него не похож.

Маркус кивнул и повернулся к четырем вампирам, стоящим в полной готовности.

— Подождите снаружи, — приказал он им, как служебным собакам. Все четверо незамедлительно покинули столовую, оставив Маркуса наедине с тремя Блэкбернами. — Ты неплохо себя показал, Джонатан, — заговорил вампир после нескольких минут молчания, убедившись, что его спутники ушли из помещения. — Я лично прослежу за тем, чтобы те четверо поклялись мне, что повесть о неповиновении Эвелин не дойдет до ушей Короля, если ты пообещаешь мне избавиться от ее упрямости.

— То, что я сделал, не было игрой, я искренне извиняюсь за поведение своей дочери. Она слишком эгоистична, чтобы осознать, что быть выбранной для жизни при Королевском Дворце — то, о чем миллионы людей могут лишь мечтать, — Лорд Маркус улыбнулся, пройдя к мягким креслам, стоявшим параллельно фортепиано.

— Да, и вправду сотни тысяч людей убили бы ради того, чтобы их дочери были лично избраны Королем для жизни во Дворце… Только ты не один из них, ведь так, Джонатан? — старший Блэкберн вздрогнул, и Маркус заметил это, поняв, что достиг намеченной цели.

— Я-я… — начал заикаться мужчина, тем самым заставив вампира улыбнуться.

— Не стоит ничего объяснять, Джонатан, я могу не нравиться тебе, но ты все еще любимый дядюшка Элис, и если я заложу тебя Королю, как старовера, поучающего остальных о созданиях тьмы, тогда могу быть на сто процентов уверен, что она никогда не простит меня. Так что не волнуйся, мой драгоценный человек, твои секреты в безопасности со мной, — улыбнулся Маркус Джонатану и его семье, все еще стоящей на коленях, на холодном и твердом полу, не решаясь двигаться без позволения.

Лорд слегка щелкнул рукой — знак, разрешающий двум женщинам подняться.

— Я знаю, чему ты учишь своих дочерей, чему ты научил Элис. Страшащие разум истории о мне подобных существах и Великой Войне 2020 года. Я знаю, ту причину, по которой ты и твоя жена любите держать Нору и Эвелин вдали от мероприятий, похожих на ту вечеринку в Манхеттене несколько недель назад. Вы не хотите, чтобы их заметили вампиры. Особенно дворяне, я прав, Джонатан? — подмигнул Маркус, но мужчина продолжал молчать, поэтому вампир продолжил. — Я знаю, что перед нашей с Элис встречей, ее родители пытались свести бедняжку с сыном Грейсонов, очередной известной человеческой династией.

— Эвелин не безразличен Этан Редферн, — заговорил Джонатан, осознав, что хотел сказать Лорд-вампир. — Они встречаются не только из-за желаний своих родителей, у них и вправду есть чувства друг к другу.

— Тогда те чувства должны исчезнуть, — твердо ответил Маркус, веселье испарилось с его лица. - Эвелин будет первым человеком, которому Король сделал особое приглашение во Дворец за века, хоть я и знаю, что она светлая, молодая девушка, но она в курсе политики и философских мыслей. Всем должно быть понятно, что Король всего-то просит Леди Эвелин присутствовать в Королевском Дворец для его собственного удовольствия… Уверен, что он хочет только общаться с ней.

Кулаки Джонатана Блэкберна сжались от злости, покуда в его мыслях проносились картины, где Король дотрагивался до его дочурки, целовал ее, надругался над ее чистым телом. Будто молния проскочила в его сознании. Он почувствовал себя мерзко, даже отвратительно, будучи отцом, не сумевшим противостоять и предупредить случившиеся события. Он знал, что если Король настолько сильно хотел заполучить себе Эвелин, не было путей, чтобы она избежала этой судьбы.

— Вы хотите, чтобы я убрал Этана Редферна, чтобы тот не составлял конкуренцию Королю? — спросил Джонатан. Выражение его лица было спокойным, явно контрастируя с теми эмоциями, бушующими в его сердце, близкими к ненависти и злости.

— Конкуренция? — засмеялся Маркус. — О, нет, конечно же нет. В любом сравнении, Этан Редферн не может быть конкурентом для Короля и никогда не будет, знаешь, почему? Чтобы быть соперником, надо иметь шансы на победу, а я уверен, если Король узнает, что сердце Эвелин принадлежит другому человеку, он будет счастлив убить его, а тело бросить собакам вместо игрушки… Я же просто присматриваю за Эвелин, предохраняю ее от разбитого сердца и вины, которая несомненно появится, — Линет нахмурилась.