Into The World (СИ)

— Кейт, пора наводить красоту, — преподавательница улыбается и указывает рукой на дверь в гримерную.

Блондинка резко вскакивает и бежит к женщине, попутно поправляя выбившиеся из хвостика волосы.

— Ты будешь великолепной Джульеттой, — улыбается женщина и в ответ Кейти лишь застенчиво отводит взгляд, — у которой, наверняка, уже есть свой Ромео, — она вскидывает подбородок и касается плеча балерины, подталкивая ту к гримерной.

Дарнелл чувствует, что её щеки начинают гореть.

— Я боюсь, мадам — тихо говорит она, всячески игнорируя скрытый вопрос рыжей женщины.

— Это хорошо, дорогая, — преподавательница улыбается и поворачивает голову на Кейт. — Если бы ты не боялась, то все твои старания были бы насмарку, — вновь улыбается женщина. — Я верю в тебя, дорогая.

***

Он подходит к дому Дарнелл и уверенно стучит в дверь. Ответа не последовало. Карл стучит сильнее, но в ответ лишь тишина. Галлагер касается ручки двери и дергает вниз. Не заперто.

— Эу, есть кто живой, а? — громко спросил Карл, но никто не ответил.

В доме было тепло и пусто. Он прошел вдоль коридора, оглядываясь по сторонам. Галлагер на секунду повернул голову в сторону кухни. Карл был готов пройти дальше, но вдруг резко остановился и сделал несколько шагов назад, чтобы заглянуть внутрь кухни снова.

На полу лежала женщина. Её лицо застыло в немом крике, а в глазах до сих пор отражался ужас. Карл отшатнулся назад, закрывая загипсованной частью руки рот. Огромная алая лужа рекой разливалась по кафельному полу, достигая до самого стола. Грудь женщины не вздымалась.

— Пизда, — хрипло выдавил из себя Галлагер и на секунду закрыл глаза.

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, но желудок выворачивался наизнанку. Внутри зарождалось странное чувство. Ему хотелось убежать. Так быстро, лишь бы вновь не увидеть окровавленного тела. Марриет. Матери Кейт.

Это и называется паникой.

Что будет. Если. Кейт. Узнает.

Её лицо выглядит безупречно под тоннами макияжа. Волосы изгибаются в аккуратно уложенных кудрях, костюм блестит в свете прожекторов. Кейт отчетливо слышит, как пульсирует в голове и как дрожат её руки. Она делает несколько затяжных вдохов и выбегает на сцену, становясь справа от партнера.

Хруст пола под ногами приятно успокаивает. Громкая музыка отдается где-то далеко в ушах, и тело послушно действует. Кейт чувствует, как руки её партнера дрожат, но это не мешает танцору правильно выполнять все движения и захваты.

Свет рябит в глазах, но на секунду балерине удается поймать на себе строгий взгляд одного из членов комиссии.

Она идеальна. Должна быть идеальной.

Кейт думает о Карле. О том, кого она боялась. Действительно, боялась. Никогда не разговаривала с ним и даже боялась взглянуть в его сторону. Если бы Дарнелл сказали, что через несколько месяцев она будет утопать в его руках и чувствовать его поцелуи на губах, то Кейт бы подумала, что это лишь одна из самый странных сказок, которую только могли выдумать другие. Почему Карл? Он не такой. Он грубый. Он. плохой. Но можно ли назвать Кейт хорошей?

Последний так. Последний вдох. И всё будет закончено. Всё будет идеально.

Музыка затихает, когда она касается руками плеча своего Ромео и поднимает с пола тупой ржавый кинжал. Джульетта завершила свою историю, погибнув во имя любви. Джульетта закончила свой роман. Но у Кейти он только начинается.

Партнер дрожащими руками хватает свою партнершу за запястье и повел за кулисы, где их ждала рыжеволосая женщина. Её взгляд говорил сам за себя.

— Вы огромные умницы, дорогие, — проговорила преподавательница и заключила в объятия обоих танцоров.

Кейт чувствовала себя самым счастливым человеком на планете. Дыхание до сих пор не могло восстановиться в норму, но это только придавало большей уверенности в том, что Дарнелл выложилась на все сто процентов.

Она буквально летала по коридору.

В проходе стоял Карл. Он выглядел очень озадаченным и каким-то отстранённым. Кейт подбежала к парню, улыбаясь и хватая его за руку.

— Я нашла пуанты. Оказывается, я их взяла с собой, — каким-то истерическим тоном проговаривает Кейти, задыхаясь от радости.

На лице Карла было мало радости и вообще каких-либо эмоций.

— Всё хорошо? — неуверенным тоном, спрашивает Кейт и сжимает губы.

— Ага, — небрежно отводит взгляд в сторону. — Слышь, а у тебя есть какие-нибудь родственники?

— Что? — непонимающе нахмурив брови, спрашивает Кейти.

— Забей, — резко выдает Карл и поднимает голову. — Тебе просто надо съёбывать отсюда.

— Я… Не понимаю… — тихо говорит Кейт и делает один шаг назад.

— Тебе надо съебаться из этого города, понимаешь?

— Почему?

— Блять, — шумно выдыхает сквозь зубы, — пошли.

— Куда? — Кейт не понимает. Её взгляд меняется и перед Карлом вновь оказывается растерянная, испуганная Кейти.

— Да, блять, просто пошли, лады? — он нервно дергает рукой и резко разворачивается к выходу.

Он ждет её в машине около десяти минут. За это время Карл успел миллион раз прокрутить в голове злосчастную картину. Он касается рукой руля и сильно сжимает его пальцами, когда Кейти садится в машину. Галлагер молча заводит мотор и давит на газ.

— Что происходит? — нарушает тишину Кейт. — Что-то случилось?

— Блять, ничего не случилось, — срывается Карл.

Дорога проходит в тишине. Кейти боится даже шевельнуться. Вся радость в миг испарилась, а на лице застыла пустая гримаса. Карл чувствует напряжение во всем теле. Его руки трясутся, а дыхание становится громким и прерывным.

Они прибывают в мотель за полночь. На улице пахло сыростью и травой.

Сонная женщина без лишних вопросов отдаёт ключи новоприбывшим и вновь продолжает заниматься своими житейскими делами. В мотеле пахло плесенью. Он был «не первой свежести», что можно было заметить по тому, как падала штукатурка при каждом шаге на втором этаже.

Кейти садится на кровать и сжимает губы. Она боится задавать лишние вопросы, но что-то выводит её из отреченного состояния, и Дарнелл с легкостью начинает засыпать парня вопросами.

— Что мы тут делаем?

— Ничё.

— Зачем мы здесь?

— Останемся на ночь.

— Зачем?

— Блять, Дарнелл, — сквозь зубы выдыхает Карл, — мне больше нравилось, когда ты молчала.

Кейти чувствует, как внутри нарастает огромное «облако», способное выплеснуть весь гнев наружу. Кейт ещё никогда в жизни не была настолько зла, как сейчас. Балерина резко вскочила на ноги, сжала руки в кулаки.

— Зачем ты привез меня сюда? — громко произносит девочка. — Я хочу домой.

— Кейт, блять. Помолчи.

— Нет! — она чувствует, как глаза почему-то начинают жечь.

Дарнелл хочет ударить саму себя. Но ещё больше она хочет ударить Галлагера. Её губы начинают дрожать, когда Карл поднимает на неё взгляд.

— Ты хочешь, сука, знать? — шипит Галлагер.

— Да, — дрожащим голосом выпалила Кейти.

— Твоя мать мертва, — на одном дыхании говорит Карл и резко разворачивается.

Лицо Дарнелл меняется. Она делает невольный выдох и расслабляет руки.

— Что… — тихо говорит Кейти. — Нет… — нервно трясет головой, — Мама… Нет… Не может… — её зубы начинают скрипеть от дрожи.

Карл поворачивает на неё лицо.

Кейти. Девочка с глазами цвета боли. С дрожащими руками и хрупкой душой. Девочка, что никогда не сможет стать сильной. Кейти.

Её лицо побледнело. В горле застрял огромный ком, который не давал блондинке вздохнуть.

— Мамочка… — единственное, что смогла произнесли балерина, прежде чем, начала задыхаться.

Её сердечко билось так быстро и громко, что Кейт уже не успевала считать сколько ударов следовало через каждую секунду.

— Кейт, — Карл хватает её за плечи, когда у неё подкосились ноги. — Блять, Дарнелл! — шипит Галлагер, нервно выдыхая.

Кейти не чувствует легких. Их будто вырвали.

— Пиздец. Пиздец. Пиздец.

Он хватает хрупкое тело балерины и несет его в ванную комнату. Старенький душ на всю комнатку включается не сразу.