Аромат лимонной мяты. Книга первая (СИ)

В общем, засунуть шкаф в сумку удалось легко. Мелисса обрадовалась и долго прыгала по комнате, крича, что она — гений. А вот с «вернуть обратно» возникла непредвиденная проблема. Нет, у нее получилось. Просто пришлось очень быстро отпрыгивать в сторону, непроизвольно накрывшись мощным щитом, чтобы не погибнуть во цвете лет под падающим на нее гардеробом, как персонаж какого-нибудь мультфильма.

К счастью, в комнате в тот момент был Кричер. При помощи магии он успел подхватить рухнувшую махину в каком-то дюйме от пола и поставить ее обратно к стене, но таких больших и круглых глаз Мелисса больше у своего домовика никогда не видела.

Когда сердце перестало колотиться о ребра, грозя их сломать, и способность связно излагать мысли вернулась, девочка взглянула на эльфа.

– Да, Кричер, вот так и давай волшебные вещи в руки дуракам. Мне же сказали: столько, сколько сможешь поднять. И причина для этого ограничения весьма весомая! — покосилась она на мирно стоящий шкаф.

В этот же день ворон отправился на свое первое ответственное задание: он должен был доставить письмо продавцу магазина сундуков и сумок с предупреждением ни в коем случае не проводить опыты ни с чем громоздким. Продавец, в отличие от Мелиссы, мелочиться не собирался — подумаешь, какой-то шкаф! — и как раз готовился поэкспериментировать с огромным сейфом. Так что Корвус успел вовремя.

Кстати, для ворона была приобретена большая клетка-перевозка. И его этот факт возмутил до глубины души.

– Корвус, — уговаривала его девочка, — это только сегодня. Я тебе обещаю. И до следующего лета мы о клетке забудем!

Только после этих слов ворон уничижительно посмотрел на хозяйку и царственно вошел внутрь вынужденной тюрьмы.

Надо сказать, что после этого происшествия со шкафом Мелисса честно ждала кары: она помнила о словах Макгонагалл о надзоре. Расплаты не последовало. Удивившись, девочка пришла на следующий день во «Флориш и Блотс» и попросила продавца дать ей кодексы уголовной, гражданской и административной ответственности. На нее посмотрели круглыми глазами и заявили, что ничего подобного нет. И не было. И не будет.

Удивившись еще сильнее, она развернулась и в очередной раз отправилась доставать вопросами своего поверенного.

Оглаф ехидно захихикал и выложил перед ней свод законов, изданный в Гринготтс для внутреннего пользования. Настолько внутреннего, что он был на гобледуке.

Уже ничему не удивляясь, Мелисса взглянула на гоблина и заявила, что он попал. Причем дважды. Во-первых, сейчас он будет подробно пересказывать ей содержание кодекса. А во-вторых, отныне в его обязанности войдет и обучение ее гоблинскому языку. Увидев вытянувшееся лицо поверенного, она захихикала не менее ехидно. Однако затем, сжалившись, пояснила, что ему нужно лишь посоветовать ей учебник по гобледуку и словари, а также вкратце рассказать о чарах надзора. Оглаф облегченно выдохнул.

Итак, министерство магии было отнюдь не так велико и могуче, как пыталась ее убедить Макгонагалл. Возможностей отслеживать каждую палочку у них не было. Надзор был лишь некой разновидностью сигнальных чар, которые накладывались на те районы магловских кварталов, где проживают несовершеннолетние волшебники.

Действовать в полную силу чары надзора начинают только после первого года в Хогвартсе. До этого считается, что любое магическое действие, зафиксированное в поднадзорном районе, — результат стихийных выбросов, которые необученный ребенок попросту не умеет сдерживать. Так что до 1 сентября Мелисса могла не переживать и колдовать достаточно свободно. Чем она и занималась.

А вот со следующего лета головная боль ей обеспечена. Причем постоянная и невыносимая. Дело в том, что чары надзора не настроены на конкретного волшебника. Более того, они в принципе не настроены именно на волшебников. Они отслеживают магию вообще: колдуна ли, эльфа, гоблина — без разницы. Если на поднадзорной территории совершается магическое действие, обвиняется проживающий там несовершеннолетний волшебник.

Чтобы доказать невиновность, необходимо лично явиться в министерство и предъявить палочку для проверки с помощью Приори Инкантатем. Это заклинание вызывает в обратном порядке последние произведенные магические действия. Появляются образы предметов, на которых использовались заклятья.

– И сколько заклинаний остается в памяти палочки? Есть какие-то конкретные цифры? — уточнила Мелиса.

– Нет, госпожа. В любом случае, собираетесь вы использовать что-то запрещенное или нет, рекомендую приобрести запасную. Естественно, не у Олливандера, — посоветовал ей Оглаф.

Весь август Мелисса провела практически безвылазно на Косой аллее в магазине «Флориш и Блоттс», где исхитрилась прочитать почти треть всех книг, концентрируясь в основном на поиске информации о последней магической войне. Или же сидела в лавке старьевщика, перелистывая сваленные там грудой старые газеты и журналы, читая статьи, сравнивая даты.

Во всех изученных источниках Темного Лорда поливали тоннами грязи. Его фигура была замазана абсолютно, без каких-либо не то что светлых, а даже серых пятен. Это было вполне объяснимо, но вот истинно ли?

В школе при обсуждении какой-то темы на уроке истории, учитель высказал мысль, что подобные книги и статьи пишутся, как правило, победителями. Поэтому в представленной ими версии реальности они — рыцари в сияющих доспехах, а их противники сплошь назгулы. Сам он был глубоко убежден, что гражданская война — это настолько грязная вещь, что незамаранных сложно найти на любой стороне. А здесь речь шла именно о войне гражданской.

Не находилось объяснения как раз другому: если Темный Лорд действительно был таким чудовищем, почему за ним пошли представители древних фамилий и малые магические народы? Атрофированное чувство самосохранения? Или что? Чудовище, но с мощной харизмой?

Было еще три вопроса, ответов на которые она пока не нашла.

Во-первых, для чего ему понадобилось убивать Поттеров и пытаться убить маленького Гарри? Мысль об извращенной ревности к Лили, выглядела смешной донельзя. Три года не ревновал, и вдруг как пробрало: Мерлин, она живет с другим! Мелиссе вообще было непонятно, как ее биологические родители могли сойтись? На слишком уж разных орбитах они вращались.

Во-вторых, как Гарри ухитрился угробить величайшего темного волшебника столетия? Рассуждения о применении младенцем магии подобной силы казались бредовыми. Гораздо легче воображение рисовало картину, как Темный Лорд зашел в детскую, наступил на игрушечную машинку, поскользнулся и сам стукнулся височком о дверной косячок. Тьфу! Вот же привязчивая манера у Арга!

И самое главное, а был ли Темный Лорд вообще в доме Поттеров в ту ночь? Тела его не нашли. Ни в каком виде. Даже кусочка плоти. Даже волоса. Из живых свидетелей только полуторагодовалый ребенок. И вряд ли он что-то помнил или давал какие-либо интервью.

В общем, сделать выводы из имеющейся информации было сложно. Сведений катастрофически не хватало.

В последнюю неделю перед отъездом Мелисса купила кобуру для второй палочки. И сейчас, закрепив творение одного из Олливандеров на левую руку, а Грегоровича на правую, она поправила рукава блузки, чтобы полностью их скрыть, бросила на себя последний взгляд в зеркало и, подхватив сумку и клетку с нахохлившимся, недовольным вороном, вышла из комнаты.

***

До вокзала ее довезла Макнабб. Там они попрощались до следующего лета, и Мелисса двинулась к платформам 9 и 10.

До отправления был еще час, и девочка решила выполнить обещание, данное профессору Макгонагалл: посчитать колонны. Их было ровно одиннадцать, а проход на нужную ей платформу 9 и ¾ был спрятан в седьмой колонне от головы состава. Как-то это нелогично, ведь просто само собой просится сделать проход в шестой! Четко посередине!

Посмотрев на часы и заметив, что осталось всего тридцать минут, Мелисса решила не морочить себе голову и двинулась к нужной колонне. Перед ней через барьер прошла чудно одетая и растрепанная рыжая женщина с громким голосом и кучей детей.