«Балерина?»

Хотелось бы, чтобы Билл вновь сам признал, что хочет меня. Это невероятно греет сердце, которое отдано ему в безвозвратное пользование. Даже такая кроха, как признание в желании, может успокоить меня ненадолго. Ну и пусть это животный инстинкт, как говорят многие, но я не хочу терять время до отъезда моего мальчика, который с каждой секундой неумолимо приближается.

- Скажи, чего ты хочешь? – мой тихий шепот сливается со звуками грома, но я знаю, что Билл слышит каждое мое слово.

- Тебя... – вцепляется подстриженными ногтями в мою руку.

- Нет, – потому что после сегодняшней ночи мы даже в душе не были, да и прийти в себя надо моей попке, внутри сейчас не самые приятные ощущения, – Не сейчас, – отодвигаю резинку треников и боксеров, легонько проскальзывая под нее, – Ты ведь не против, если я поласкаю тебя там? – жарко выдыхаю на ушко, гладя лобок.

- Да, Том… погладь меня там, – пытается приподнять бедра, чтобы моя рука оказалась ниже.

Какой нетерпеливый. А я просто ловлю кайф оттого, что Билл только от моих легких прикосновений готов почти на все, лишь бы не переусердствовать и не злить его, иначе получится так, как в прошлый раз, но я не могу устоять…

- Как тебя потрогать? – чуть приспускаю белье брюнета, в чем он сам мне помогает, – … вот так? – пальцами пробегаюсь по напряженному стволу, доходя до головки, оттягиваю с нее нежную кожицу.

- Так… – жалобно всхлипывает.

Чувствую себя Демоном, который хочет соблазнить невинного Ангела. Понимаю, что это не так, но мечтать ведь не вредно бывает. Тем более не часто я могу управлять полувменяемым Биллом.

Сильно оттягиваю крайнюю плоть вниз, натягивая ее, открывая тем самым гладкую головку, которая начинает багроветь от моих ласк.

- Нравится? – спрашиваю, сдвигая кожицу вверх.

- Заткнись... – тихонько шипит, а я улыбаюсь и в отместку кусаю брюнета за заднюю часть шеи, где волосы очаровательным пушком топорщатся в стороны.

- Нет,… отвечай, а то перестану, – сейчас я владею ситуацией, и с трепетом держу в своих руках самое драгоценное для себя, хотя самому потихоньку начинает рвать крышу, держаться становится все труднее и труднее. Как же хочется не сдерживаться, а просто вылюбить этого сексуального мальчишку, а потом еще раз и еще, пока сил совсем не останется.

- Да… нравится, – кажется, мой мальчик принимает установленные мною правила. Его голос сильно дрожит от возбуждения, да и тело не меньше. Чувствую грудью мощные, быстрые удары родного, но такого недоступного для меня сердца. Подальше запихиваю эту мысль, потому что не для этого создан этот момент.

- Что ты еще хочешь? – лениво вожу по возбужденному органу, лишь распаляя Билла своими ласками. Хочу продлить этот момент, когда наслаждение любимого находится в твоих руках.

- Хочу... хочу... – замолкает, видимо, не в силах выразить или просто-напросто сказать, свою мысль. А я еще медленнее вожу по влажному стволу рукой, совсем замедляясь.

- Ну же, говори, – сглатываю слюну, когда я смотрю на плоть Билла через его плечо, которая находится в моей ладони. Облизываюсь, подавляя в себе странные желания, одно из которых взять сейчас в рот. Да! Да! Да! Я хочу чувствовать твердость возбуждения моего мальчика во рту, ощущать, как оно будет упираться мне в горло, или же проникать в него, заполняя глотку.

- Хочу в тебя… – выдыхает, уж точно надеясь на то, что я не услышу.

Удовлетворенный сказанными словами, сжимаю член Билла в руке, чувствуя выступившие венки. Видимо слишком резко я это сделал, брюнета подбрасывает на месте, от чего он сильнее сдавливает мою плоть копчиком, заставляя меня тихонько рыкнуть.

Больше не хочу мучить моего мальчика – но надеюсь, будет еще не одна такая возможность – кажется, что я сам сейчас кончу только от одного прикосновения. Слишком большое удовольствие доставляет мне ласкать Билла. Немного трусь своим органом о его поясницу, чувствуя, как пульсирует все и пылает.

Обхватываю еще более плотным кольцом пальцев член брюнета, начиная с силой поддрачивать его. Но резко прекращаю свои действия, вызывая недовольный стон Билла. Большим пальцем надавливаю на головку, размазываю по ней выступившую смазку. Поднимаю руку на уровне своего лица и слизываю соленые капельки, наслаждаясь вкусом любимого. Билл тихонько охает и сильнее ерзает на месте, уже не в силах сдерживать себя, но, похоже, он и не старался.

Возвращаю руку назад, второй забираясь под тяжелые яички, обхватывая их ладонью. Перекатываю их в поджатой мошонке, ласкаю каждое по отдельности. Ствол в моей руке напрягается, готовый вот-вот выстрелить тугой струей, но я сжимаю член у основания, не давая Биллу кончить.

Он лишь матерится и грозится, что убьет меня, если я сейчас же не продолжу. И я, смиловавшись, возобновляю такие сейчас нужные движения для моего мальчика. Резко ласкаю ладонью его возбужденный до предела орган, совершая последние движения. Он сам подается бедрами и вдруг резко обмякает, а я чувствую, как мою руку заливает семя Билла. Он поворачивается ко мне, и САМ тянется к моим губам, я ошеломлен таким действием, с охотой захватываю в плен его искусанные губы, лениво целуя их.

Говорят, некоторое время после оргазма, когда человек слаб, он показывает свое истинное лицо и желания. Надеюсь, это так. И все, что сейчас происходит, не сон.

Улыбаюсь в поцелуе, нежно сминаю податливые губы и легонько всасываю их, лаская языком. Чистой рукой глажу немного впалый живот, прижимая Билла к себе еще сильнее. И, кажется, мне уже не нужна помощь, какую я только что оказывал ему.

Еще немного поласкавшись, не открывая глаз, Билл оторвался от меня, аппетитно облизнувшись. Он отвернулся, удобнее устраиваясь на мне и даже не удосужившись натянуть белье и штаны. Тогда мне самому пришлось позаботиться о моем мальчике. Одевая его, я услышал, как он что-то пробурчал, но вскоре затих в моих объятиях, крепко держа меня за руку. Сначала я даже не понял, что произошло, но все оказалось очень просто – Билл уснул, убаюканный дождем и недавними ласками. И теперь в моих руках находится самый настоящий ребенок, который, кажется, никого не может обидеть.

Дождь потихоньку стихает, а ветер гонит темные тучи, открывая, наконец-то, солнце, лучи которого просачиваются сквозь облака. А Билл все так же спит, жаль, что не могу видеть его лица. Я лишь слышу, как равномерно он дышит и как тихонько, лениво бьется его сердечко. Конечности уже давно затекли, и теперь я чувствую неприятное покалывание. Довольно давно я сижу в одном положении, боясь пошевелиться, наверное, уже полчаса прошло, как Билл уснул.

И вновь небо начинает радовать своей голубизной и белыми хлопьями облаков. Нет и намека на то, что недавно был ливень, если не брать в счет грязь, из которой теперь придется каким-то образом выбираться. Но Билла будить не хочется, а вставать надо, не хотелось бы провести еще одну ночь в лесу, да и Марк, наверное, волнуется. Он меня на швабру натянет, если с его братом что-нибудь случится.

Вздохнув, я немного отодвинул от себя Билла. Он лишь пробормотал что-то себе под нос, но не проснулся, а я, пользуясь моментом, ловко выскользнул из-под него, при этом не раз ударившись обо что попало. Я аккуратно положил голову моего мальчика на подушку и удовлетворенный своей работой, кряхтя, залез на переднее сидение.

Теперь в штанах влажно и неприятно. Кончил, не прикасаясь к себе, лишь оттого, что мой брюнет активно терся об меня. Тянусь рукой к бардачку, открыв его, нахожу салфетки. Это то, что мне сейчас надо. Беру одну и просовываю ее в штаны. Вытираю мошонку и расслабленный член. Уф, теперь получше стало, но все равно мокро, а чтобы переодеться, придется выползать из машины, искать в забитом рюкзаке одежду. Нет, лучше потерплю.

Теперь, если даст Бог, мы выберемся. Надеюсь, Биллу вновь не станет холодно.

Повернув ключ в замке зажигания, я услышал, как машина мягко заурчала. Пока все идет хорошо. Переключив скорость, я нажал на газ и к своему великому удивлению с легкостью выехал из дорожной ямы, лишь машину сильно тряхнуло вверх и сразу вниз. Остановившись, я изумленно посмотрел вперед руля, и больше не теряя времени, медленно поехал по лесной дороге. Сейчас главное осторожность, как говорится, поспешишь – людей насмешишь. Вот так и получилось.