Starkoporn (СИ)

-Что с тобой, девочка? - шепчет он.

-Мне… нужен… Я думаю, мне нужен лунный чай, - говорит она наконец и выпрямляется. Смотрит прямо перед собой, и вид у неё снова решительный.

Лорд Бейлиш чувствует, как у него сердце проваливается куда-то в желудок. Лунный чай?!

Беременна, девочка беременна… Его ребёнком…

Он убирает руку с её плеч и тоже устремляет взгляд перед собой…

Почему он ни разу даже не задумался, что такое может случиться? Она была так дика, воинственна и так не похожа на других женщин, с которыми ему приходилось встречаться в жизни! Ему казалось почему-то, что она должна быть непременно бесплодна. Ничто в ней не увязывалось с обычными представлениями о женственности или, тем более, материнстве.

Лунный чай… Она собирается убить ребёнка. Его ребёнка. Лорд Петир, конечно, надеялся на наследников в браке с леди Сансой. Но этот ребёнок был уже жив, уже здесь, в утробе своей матери. И его должна постигнуть та же участь, что и его старшего брата когда-то в Риверране? Ребёнок от нелюбимой женщины… Что если Петиру суждено иметь только таких? И теперь ему самому предстоит принять участие в убийстве собственного дитя… Но ребёнок от Арьи Старк?! Это невозможно!

-Ты уверена? - спрашивает он очень тихо.

-Да. Нет… Я не знаю… - она выглядит беспомощной и жалкой. Просто маленькая растерянная девочка.

-Почему ты решила, что…

Арья смотрит на него сбоку, словно раздумывает, можно ли ему довериться. Он был владельцем борделя, он должен знать такие вещи. Она рассказывает ему. Он задает вопросы… Она смущается так, что ему становится не по себе. Он никогда не мог даже представить её смущенной.

-Давай, я посмотрю, - предлагает наконец Петир всё тем же мягким тоном.

Она послушно раздевается. Лорд Бейлиш осматривает её тело, осторожно ощупывает грудь и живот.

-Не могу сказать наверняка, - наконец объявляет он, - Но по некоторым признакам, похоже, ты права.

Видимо, она всё-таки надеялась, что ошиблась, что сейчас дядя Петир посмотрит на неё и скажет что-нибудь вроде: «Глупая девчонка! Выдумываешь вздор!» Ещё и посмеётся над ней. И обо всем можно будет забыть. И всё пойдёт по-прежнему. Но надежда рухнула. Лицо её скукоживается, и она плачет бесшумно. Петир глядит на неё потрясённо. Маленькая, щуплая, некрасивая девочка, складывает руки на своём животе точно в таком же жесте, как все женщины мира до неё.

-Иди сюда, - говорит ей Бейлиш.

Он усаживает обнаженную девочку к себе на колени и обнимает её совсем по-отечески. Гладит её волосы. Она обхватывает его за шею одной рукой, сопит и тихо всхлипывает ему в плечо.

-Тебе бы стоило посоветоваться с кем-то из женщин, прежде, чем ты решишься на такое, Арья, - начинает Петир и замолкает сразу же: ему, как и ей, известно, что девочке не к кому обратиться, - Ты знаешь о возможных последствиях, малышка? Лунный чай в столь юном возрасте, при первой беременности…

Он сильно вздрагивает при этом слове. Слёзы капают ему на руку, но девочка ничего не говорит.

-Ты уверена, что не захочешь со временем стать матерью?

-Я не хочу… - шепчет она.

-Ты не хочешь сейчас, - продолжает он тихо, но твёрдо, - Ты не хочешь ребёнка от меня… Но когда-нибудь ты можешь захотеть этого с кем-то другим.

Она всхлипывает. И он берёт её лицо в ладони, вытирает слёзы, прижимает её к себе. Как ребёнка. Она ведь сама ещё ребёнок…

-Если ты решилась, девочка, тебе не нужен мейстер. Я достану тебе лунного чаю.

Она никогда его не простит. Ни за свои слёзы, ни за эту его отеческую нежность, ни за лунный чай. Она всё равно убьёт его рано или поздно. Он вздыхает и убирает руки.

-Не реви, - говорит он уже более спокойно и деловито, - Я достану тебе лунный чай, а ты подумай, стоит ли тебе его принимать. Послушай меня, Арья… Ты можешь уехать отсюда в Долину под чужим именем и родить ребёнка там. За тобой будут присматривать. Малыша заберут на воспитание. Он ни в чем не будет нуждаться. Я обещаю помочь. Тебе не обязательно этого делать. Слышишь? Но если ты всё же это сделаешь, это будет твой выбор, Арья. Только твой. Иди к себе и подумай…

-Нет, - отвечает она насупившись, - Я уже всё решила. Ты только принеси мне лунного чаю…

-Как скажешь, - произносит он огорченно.

Она отстраняется и перестаёт плакать.

-Я не хочу к себе. Лучше давай, еще раз обсудим наш план по поводу Джона.

-Ты уверена в этом? Сейчас, может быть, не лучшее время.

Девочка шмыгает носом и решительно оттирает слёзы. Её манера становится грубоватой, на лице появляется наигранное безразличие и вызов.

-Время самое подходящее. Осталось недолго. Я хочу быть готова.

-Хорошо. Но мы уже всё обсудили, Арья. Теперь главное нигде не ошибиться.

-Я не ошибусь… Можешь не сомневаться!

Глаза её начинают поблескивать скрытой угрозой. Мол, пора заняться по-настоящему важными делами! Только попробуй ещё раз заговорить со мной о ребёнке! Подумаешь, какой-то ребёнок! Выпью чайку и забуду о нём, как о простуде! Как-будто ничего и не случилось… Петир внимательно за ней наблюдает.

-Если хочешь, можем заняться и чем-нибудь поинтересней, - говорит она с нарочито игривой улыбкой и смеётся, - Мне уже хуже не будет.

И тянется расстегивать его дублет, но он хватает её за руки.

-Нет, - говорит он, - Возможно, тебе и наплевать, но это и мой ребёнок, и мне сейчас не до утех.

Она мгновенно оскаливается, вырывает руку и бьет его по лицу.

-Какие мы нежные! - выкрикивает она, - А когда ты меня соблазнял, когда ты со мной спал, ты об этом не думал?

-Я сделал тебе одолжение и взял твою девственность, милая. А потом ты сама пробиралась в мою постель и ложилась под меня. Тебя никто не принуждал. Я запирал двери, помнишь? Но твоя похоть не давала тебе покоя. И мне заодно. Я прогонял тебя, но ты возвращалась снова и снова. Так что не делай теперь вид, что это моя вина!

Она всё ещё сидит на его коленях, поэтому ей легко наклониться к нему и вцепиться зубами в его ухо. Он вскрикивает от боли. Стряхивает её с себя, как опасное насекомое.

-Дрянь! - говорит он ей, вскакивая, - Тебе неймётся! Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Я тебя трахну, маленькая бесчувственная сучка.

Она неловко лежит на шкурах на полу и смотрит на него, как дикая кошка, готовая наброситься. Ещё немного, и зашипит! Маленькая, обнаженная, дрожащая от ненависти. У него не остаётся выбора. Петир хватает её поперёк туловища и бросает на кровать лицом вниз. Вместо сопротивления, она приподнимает бёдра и подставляет себя ему. Он нависает над ней, упирается одной рукой ей в затылок, вжимая её лицо в подушки, а другой торопливо разделывается с завязками своих штанов.

-Я ненавижу тебя, маленькая дрянь, - говорит он ей, вколачиваясь в неё со злостью и отвращением, - Ты самая омерзительная злобная тварь, которую мне доводилось видеть. Никто никогда больше не прикоснется к тебе. Никогда не один мужчина больше не захочет тебя. У тебя никогда не будет ни мужа, ни даже любовника, ни детей, ни семьи. Тебе придётся опаивать солдат в кабаках, чтобы вскарабкаться на них. Никогда. Не смей. Больше. Приходить. Ко мне.

Когда он отпускает её, она задыхается, хрипит, с шумом ловит воздух ртом и вращает глазами. Немного придя в себя, усаживается на кровать и исподлобья следит за ним, пока он поправляет одежду и наливает вина в кубок. Потом опирается на руки позади себя, подогнув и раздвинув ноги, и расплывается в хищной улыбке. Может, ей кажется, что так она выглядит соблазнительно?

-Сначала я убью твоего ублюдка, Мизинец, а потом и тебя. - говорит она ласково, - Чтобы от тебя ничего не осталось, даже памяти. Тебе никогда не видать Сансы. Она, конечно, набитая дура, но всё же не настолько, чтобы выйти за тебя. Так что можешь сколь угодно мечтать о ней, ублажая себя по ночам. И Джон, когда наиграется тобой и ему надоест тебя трахать, выбросит тебя вон из замка. Тогда я найду тебя и перережу тебе глотку, как свинье.

-Уж не думаешь ли ты, девочка, что Джон, избавившись от меня, захочет твоей маленькой щелки? Посмотри на себя внимательно, милая. Тебе пора расстаться с иллюзиями на свой счет. Да и насчет Джона тоже. Кстати, если бы ни я, тебе бы и посмотреть на него не пришлось. Что же касается искусства ублажать себя, скажи спасибо, что я научил тебя этому - теперь ты можешь предаваться мечтам о члене своего брата в тишине своей комнаты, вместо того, чтобы как дикарка носиться по замку с ножами и мечами, давая выход своей неудовлетворенной похоти.