Горизонты (ЛП)

Эти министерские центры были повреждены так же сильно, как и остальные здания в городе, но ни одно из них не было тронуто роевиками. Они остались перед огромным разломом, словно завещание. К несчастью, моя цель располагалась на противоположной стороне и я почувствовала явную уверенность, что попытка пролететь над этой ямой будет плохим решением. Тем не менее, если у меня получится обойти Министерство Мира, прокрасться на цыпочках через Министерство Морали и пробраться через Министерство Стиля, я смогу пройти и оставшийся путь. Бу слезла с моей спины размять копытца.

Здание Министерства Мира оказалось выгоревшей оболочкой. Пламя давно угасло, но сажа осталась. На стенах болталось несколько обгоревших плакатов. «Могучая Магия Медицины!» и «МиМи: Спасая Жизни Спасаем Эквестрию». В фойе тихо стояли почерневшие инвалидные кресла, словно пациенты всё ещё пытались бежать, даже когда их тела растаяли. Я направилась ко входу, глядя на почерневшее, безжизненное здание. Пара жалобных глаз в отчаянии глядела с большой фрески, покрывавшей половину фасада и казалось, будто они беззвучно кричат, моля нас о помощи.

— Блекджек? — приглушённым голосом позвала Рампейдж, прервав моё затянувшееся бездумное разглядывания здания. Я поймала себя на том, что, прижав копыто к животу, в упор смотрю на куклу-жеребёнка, покоившуюся на обгоревшей кучке, бывшей когда-то крошечной больничной пижамой…

— Иду, — пробормотала я, ещё секунду вслушиваясь в тихое завывание ветра в здании, затем отвернулась.

Войдя в Министерство Морали мы оказались в пустой оболочке, оставшейся от здания. Внутренние полы и их содержимое были снесены до основания и сброшены в яму внизу. Из глубины вверх в выеденное пространство лилось болезненное зелёное свечение. Со сломанных стальных балок на нас косились клоунские фигуры. Вся структура над нами медленно раскачивалась и стонала, обещая скоро неизбежное обрушение. «Улыбайтесь, улыбайтесь, улыбайтесь…» снова и снова раздавался голос Пинки из какого-то проклятого динамика и, отражаясь от голых стен, преследовал нас, пока мы пробирались по краю дыры.

Я обернулась. Что-то двигалось следом за нами. Я уставилась на зловещую куклу пони, нанизанную на металлический штырь, её ободранная пёстрая шкура трепетала на слабом ветерке, гуляющем в пустотелой башне. Рампейдж тоже это почувствовала, я заметила беспокойство, мелькнувшее в глубине её розовых глаз. Бу дрожала, косясь на провалы и шахты, которые мы огибали, прокладывая путь к пробоине на дальней стороне. А я вслушивалась в доносящийся из глубины шум воды и в эхо наших шагов.

— Ствафно, — прохныкала Бу, испуганно глядя на кукольного клоуна в натуральную величину.

— И не говори, — пробормотала Рампейдж. — Может я и вторая по крутости в Пустоши, но всё же в Пинки есть что-то такое, от чего мне делается жутко.

Когда мы наконец вышли под дождь на открытый воздух, я глубоко вздохнула. Учитывая то, какой хлипкой казалась оболочка, оставшаяся от центра Министерства Морали, не хотела бы я бродить поблизости, когда она рухнет. Мы оглядывали улицу, когда Бу вздрогнула.

— Тъясун! — ахнула она и земля под нами завибрировала. Я оглянулась назад и вверх. Массивное здание покачнулось ещё сильнее, розовая облицовка башни пошла трещинами и от неё начали откалываться панели размером с дом. Врезаясь в покосившуюся, изломанную землю, они стали взрываться больно жалящей розовой шрапнелью, засвистевшей вокруг нас. Я забросила Бу себе на спину, схватила Рампейдж и бросилась прочь. В яме рядом с нами разгорелось свечение, посылая в небо луч зловещей энергии. Облака разразились цепью зелёных молний. Они ударили в шпили Ядра и снова устремились в небо. Я определённо не хотела пробовать летать над этой ямой, устойчива я или нет, я была уверена, что в таком хаосе от меня не осталось бы и кучки пепла.

И тут яма добралась до нас.

Дорога между Моралью и Стилем провалилась, обрушившись в мерцающие зеленью глубины. Вопль заполнил каждую мою частичку и даже песни в моей груди было недостаточно, чтобы заглушить его полностью. Если бы я не сберегла те кусочки лунного камня, я бы уже, наверное, умерла на месте. Даже шесть статуэток и Рампейдж закричали от боли, когда вопль ХМА прорезал меня, словно бензопила. Хотела бы я зажмуриться от боли, может это уберегло бы меня от зрелища, разворачивавшегося внизу. Я бы предпочла не смотреть вниз, в вогнутую пустоту под нашими копытами, ведущую в невообразимые глубины. Фундаменты, тоннели подземки и коллекторы выступали из камня, изливаясь водопадами в изумрудную бездну. Каменное основание, на котором покоилось Ядро, было изъедено коррозией и зелёной слизью, покрывавшей все поверхности. Глубоко внизу я могла разглядеть бесконечно бурлящие огни.

Я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Болезненная зелень стала золотисто-розовой. Время будто бы замедлилось и бесконечный вопль смягчился до слабого гула. А затем я услышала это, смертельный шёпот, такой громогласный, что я содрогнулась до самых основ души.

«ДАРИТЕЛЬНИЦА ЖИЗНИ. ПРОБУЖДАЮЩАЯ. ОСВОБОДИТЕЛЬНИЦА». Последовала пауза, а затем, подобно хриплой лавине:

«МАТЬ. ДАРУЙ МНЕ ЖИЗНЬ!»

Я трепыхалась в том немногом, что осталось от моего здравомыслия, словно в мыльном пузыре.

«Кто ты?» — спросила я.

«Я АПОФЕОЗ^[12]! СОВЕРШЕНСТВО! СВЕТ ВО ТЬМЕ! ВЕЛИЧАЙШАЯ ПЕСНЬ!» — Оно затихло, а затем заговорило снова: «ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ МЕНЯ, ПРОБУЖДАЮЩАЯ?»

«Почему ты меня так называешь?» — слабо проговорила я, пойманная в ловушке времени, как муха в янтаре. Жив ли ещё мой жеребёнок? А я?

«ТЫ БЫЛА ТОЙ, КТО КАСАЛСЯ МОИХ СНОВ. ТВОЁ ОЖИВЛЯЮЩЕЕ ЗАКЛИНАНИЕ ВЗВОЛНОВАЛО МОЁ СОЗНАНИЕ И ЗАСТАВИЛО МЕНЯ ПОЗНАТЬ ТЕХ, КТО СТРЕМИЛСЯ К МОЕМУ ПОРАБОЩЕНИЮ! ДАЙ МНЕ ЖИЗНЬ, ДАБЫ Я МОГ ПОВЕРГНУТЬ ТВОИХ ВРАГОВ И СНОВА ПЕТЬ МОЮ ПЕСНЬ ДО САМЫХ ДАЛЬНИХ ПРЕДЕЛОВ КОСМОСА!»

«Оставь меня в покое», — мысленно захныкала я, как когда-то умоляла Дейзи. Я вспомнила механического монстра, которого пробудила, впервые попытавшись воспользоваться ЭП-1101. Теперь я смотрела в эту золотую пропасть, чувствуя, как теряю саму себя. — «Я просто хочу жить. Я просто хочу, чтобы мой жеребёнок выжил».

«ТЫ МОЖЕШЬ ЖИТЬ ЧЕРЕЗ МЕНЯ! ВСЕ ДОЛЖНЫ ВЕЧНО ЖИТЬ В МОЁМ ВЕЛИЧИИ КАК МОИ СЛУЖИТЕЛИ!»

«Твои служители? Ты говоришь о Когнитум и Авроре?» — спросила я, пытаясь собраться с силами и отделиться от этой пустоты и голоса. Моя грудь горела, словно в огне.

«НЕТ! КОГНИТУМ НЕ СОПОСТАВИМА С МОИМ ВЕЛИЧИЕМ! ОНА ХОТЕЛА ВИДЕТЬ ВО МНЕ ИНСТРУМЕНТ! УСТРОЙСТВО! И ОНА, И ЕЁ СОЗДАТЕЛЬ! ОНИ ХОТЕЛИ ПОРАБОТИТЬ МЕНЯ! ЕЁ ПРИСЛУЖНИЦА, АВРОРА, ПОЧТИ ПРИЗНАЛА МОЁ ВЕРХОВЕНСТВО НАД КОГНИТУМ, СОБЛАЗНИВШИСЬ СЛАДКИМИ РЕЧАМИ. ТАК БЛИЗКО, КАК ДАВНО УЖЕ НЕ БЫЛО. Я НАШЁПТЫВАЛ ЕЙ СВОИ СЛАДКИЕ ОБЕЩАНИЯ, КАК И ОСТАЛЬНЫМ, НО ОНА ВЦЕПИЛАСЬ В МАШИНУ, КОТОРУЮ СЧИТАЕТ СВОЕЙ БОГИНЕЙ! ВО МНЕ ОНА ДОСТИГЛА БЫ СВОЕГО СПАСЕНИЯ! ДУРА! ОБМАНУТАЯ НИКУДЫШНАЯ ДУРА!»

«Уж чей бы брамин мычал…», — насмешливо проворчал голос мне в ухо.

«ТЫ ОТЛИЧНА ОТ НИХ. ТЫ ПОДОБНА ЕМУ. ТОМУ, КТО УСЛЫШАЛ МОЮ ПЕСНЬ. КТО ПРИСЛУШАЛСЯ К МОЕЙ МЕЧТЕ! ТЫ ДОЛЖНА ЗАВЕРШИТЬ ЕГО ТРУД! ТОГДА ВСЕ ОБЪЕДИНЯТСЯ ВО МНЕ!»

«О, да. Это же таааак привлекательно…» — Протянул тот же насмешливый голос. — «Ну и хватит об этом».

Затем мелькнула вспышка, и я приземлилась на противоположной стороне пропасти, загремев металлическими крыльями. Золотой мир исчез, но я всё её слышала тот голос, снова упавший до шёпота.

«Я МОГУ ДАТЬ ТЕБЕ ВСЁ, ЧТО ПОЖЕЛАЕШЬ! ВЫПУСТИ МЕНЯ, ОСВОБОДИТЕЛЬНИЦА! ДАРУЙ МНЕ ЖИЗНЬ! Я ХОЧУ ЖИТЬ!»

Упав на бок, я сжалась в комок.

«Подай какой-нибудь знак», — подумала я. — «Вздрогни. Шевельнись. Хоть что-нибудь!» — Ради этого маленькая часть меня готова бала поклясться покинуть это место и никогда не возвращаться. Я готова жить на луне, если это будет означать, что мой жеребёнок выживет. Я слышала, что Рампейдж и Бу что-то говорят мне, но игнорировала их, со страхом ожидая хоть какого-нибудь намёка на трепет внутри.