Когда мальчики становятся мужчинами (СИ)

- Не сердись, - провела по нему ладонью ДжеНа. – если ты сейчас будешь продолжать в таком же духе, то мы с тобой никуда не уедем. Мне так нравится твой разогретый пыл, что я попрошу взять меня в четвертый раз…

Юноша опомнился и отпустил её. Да, так он точно не успеет на репетицию и ему попадет. Если не от администрации, то от друзей, которые подумают, что он халявщик и не желает работать, и пока все трудятся – он где-то отдыхает.

- Я жду тебя у лифта, - пробурчал он и ушел прочь.

В раздевалке он едва успел снять костюм и спрятать его, переодевшись в спортивное, когда вошел МинХек. Тот тут же заметил, как друг дернулся, будто пряча что-то, и догадливо улыбнулся.

- Что, как дела «дома»? – акцентировал МинХек последнее слово, подмигнув.

- Неплохо, к счастью, - потупился ЧанСоб.

- А что ж ты тогда такой… тоскливый? – товарищ сел, разуваясь и снимая джинсы, чтобы надеть тренировочные штаны.

- Я не тоскливый, я уставший, - расправил плечи вокалист, вспоминая, как другие вечно спешили блеснуть своими достижениями. А теперь и ему было что сказать!

- О, дома, похоже, дел накопилось? – МинХек встал, теперь меняя футболку.

- Накопилось, - стараясь выглядеть так же равнодушно и самоуверенно, как друзья в такие моменты, ЧанСоб закрыл шкафчик и начал зашнуровывать кроссовки.

- И как, решил? – спросил его над головой согруппник.

- Решил, - парень поднялся и победно посмотрел прямо перед собой. – пять раз за ночь!

Вальяжной походкой, словно накануне получил Оскара, Нобелевскую премию и спас мир, ЧанСоб проплыл мимо МинХека. Ну и что, что немного приврал, зато утер нос. Теперь этот половой гигант не будет перед ним рисоваться. Он без злобы думал об этом, просто ущемленное мужское самолюбие много лет не давало ему покоя и тут – такой шанс! К тому же, есть к чему стремиться. Теперь они с ДжеНой могут видеться чаще, встречаться проще, и он тоже достигнет тех знаменательных четырех раз! У него все впереди. А МинХек пусть теперь думает, где, как и с кем смочь пятерку.

Вечером, когда они собирались ехать на очередное мероприятие, где должны были участвовать, ЧанСоб, совершенно случайно, услышал, как ИльХун разговаривал с ХенЩиком, идя прямо ему навстречу.

- Значит, у тебя с мадам Ю всё кончено? – не унялся до сих пор младший.

- Да, абсолютно, - понуро и поджав губы, кивнул ХенЩик.

- Тогда мне опять зеленый свет! Ура! – рэпер захлопал в ладоши. – Я всё-таки её соблазню!

Они увидели коллегу и притормозили. ЧанСоб стоял, не зная, что сказать. Он должен был сейчас, прямо сейчас заявить обо всем ИльХуну и запретить любые поползновения в сторону ДжеНы! ХенЩик смотрел на него, не то тая обиду до сих пор, не то понимая подоплеку ситуации, но молчал, не произносил ни слова, не помогая другу.

- Далась она тебе, - вместо гневной отповеди промямлил ЧанСоб.

- Что, опять скажешь, что она жуткая и неприятная? – ухмыльнулся ХенЩик и, видя растерянность и стыд приятеля, повернулся к ИльХуну. – А как же НамДжу? Ты же с ней собирался встречаться?

- Это никто не отменял, - рэпер потер руки. – кстати, она уже почти согласна быть моей девушкой. Ещё немного и у нас всё будет! И тогда я буду опытным, раскованным и смелым. И буду щелкать женщин, как орехи!

- Смотри, они тоже щелкать умеют, - огорченный и одинокий парень протиснулся между товарищами и ушел. ЧанСоб с ИльХуном остались вдвоем.

- Знаешь, ты был прав, - начал последний. – девчонкам на самом деле нравится, когда ты дерзкий, слегка невоспитанный и хамоватый. Пожалуй, с мадам Ю я тоже так поступлю!

У вокалиста дыхание сперло. Он сам сдал все козыри, растолковав, как можно завоевать женщину, потерять которую он теперь боялся больше, чем место в агентстве. Боже, что же она с ним сделала?! Для него последние лет десять важнее карьеры ничего не было! С тех пор, как он понял в школе, что он некрасивый и не понравится ни одной девочке и ему остается только одно – работать, вкалывать и зарабатывать деньги. А теперь он хочет спрятать ДжеНу ото всех, провалиться с ней вдвоём куда-нибудь.

- Не думаю, что это хорошая идея, - ЧанСоб активно замахал головой. – с людьми старше нужно вести себя вежливо и угодливо. Иначе можно нажить себе большие неприятности!

- Но ты же сам… - хотел напомнить ИльХун, но друг не стал его дослушивать, подняв руку.

- Я просто пошутил тогда. Нельзя всё так просто брать на веру.

Сдерживаясь из последних сил, ЧанСоб перевел тему на выступление, но перестать думать о ДжеНе уже не мог.

Осень

Сутки ползли медленно, как расплавленный сахар, который едва тянется, да ещё и быстро застывает. Ни репетиция, ни беседы с товарищами и ни переезды из одного места в другое не могли отвлечь ЧанСоба от мыслей о том, как дальше поступит ДжеНа? Он с тайным страхом клал руку на свой рюкзак, желая нащупать, как вибрирует его мобильный, не веря, что женщина не звонит. Просто он может не слышать звонка. Но звонка не было. Как обойдётся с ним мадам Ю? Бросит, добившись? Забудет, унизит и растопчет? Приехав вечером, ближе к ночи, в общагу, ЧанСоб представлял себе грозные картины искупления, расплаты за наслаждение; ДжеНа войдёт в их зал и, назвав его толстым и неуклюжим, скажет, что хуже ей ещё в жизни ни с кем не было. Возьмет за руку ХенЩика и демонстративно его смачно поцелует.

Парень зажмурился до светящихся точек в глазах, до рези, отгоняя кошмар. Делая вид, что играет в мобильном, он не выпускал его из рук, чтобы не пропустить звонка. Забравшись в свою кровать и накрыв подушкой подобранные ноги, ЧанСоб положил поверх телефон и развлекался в нем. Он до сих пор помнил тот миг острого неясного чувства, когда ДжеНа позвонила ХенЩику и он обмер. Наверное, ему давно хотелось отношений, но он не хотел себе признаваться в этом. Он так сторонился женского пола с отрочества, что и мысли не допускал близости до… до какого же момента он собирался терпеть? Быть ему вечным мальчиком, если бы не ДжеНа. Перед внутренним взором возник её силуэт, который он обнимал прошлой ночью. Было плохо видно и темно, благодаря ему же самому, но от этого в спальне разлилась такая интимность, что дыхание шепота превращалось в страстный крик. Ладони ещё помнили гладкость бедер, аккуратность груди, крепость переплетенных пальцев и жесткую упругость уложенных, но растрепавшихся локонов. ЧанСоб закрыл глаза, до боли крутя пластинку этого воспоминания. Он бы сейчас полжизни отдал, чтобы повторить всё вновь, чтобы это не было первым и последним разом.

Телефон затрезвонил, испугав его, и юноша подкинул его вверх, тут же начав ловить, но сотовый словно превратился в выловленную рыбу из реки, скользкую и брыкающуюся. Подскочив, он уронил подушку на пол и, наконец, одолев свою мобилу, ЧанСоб увидел на экране имя ДжеНы. Задыхаясь от счастья, но пытаясь не показать вида, он вынесся прочь, в подъезд, чтобы никто не мог подслушать разговора.