Тёмный лорд (СИ)

Дети со страхом разбегались. Старшекурсники расталкивали малышей. Том понимал, что это опасно, но не мог оторвать взгляд от колдуна. Навстречу полоумному пробирались Слагхорн и Дамблдор. Неожиданно одна из девочек поскользнулась, и безумец нацелил на нее палочку.

— Темная эра наступает! — В мутных бликах метели его черный балахон напоминал летучую мышь. — Не будет пощады ни грязнокровкам, ни предателям крови! Глядите сюда: Аvada Kedavra! — крикнул он, направив палочку на девочку.

Зеленый луч ослепил Тома. Остатками сознания он увидел, как Слагхорн выкрикнул заклинание «Stupefy». Человек в черном упал без сознания.

— Скорее, скорее, — кричал Дамблдор, поворачивая тело девочки.

Раздался крик. Том все еще непонимающе смотрел перед собой. Ученики сбегались к телу. Профессора трясли девочку, но ничего не происходило. Шея и руки безвольно висели. Тело Линн Пинетти стало холодеющим трупом.

========== Глава 12. Каминное пламя ==========

Весь следующий месяц Хогвартс был словно погребен под траурной пеленой. Похороны Линн Пинетти, которые директор Диппет превратил в давящий церемониал, заставили забыть о веселье. Том снова пережил траурные церемонии: прощание в Большом Зале, длинную речь директора Диппета, обряд кремации в зеленом огне и возведение гробницы на кладбище Хогсмида. Тома бил озноб: всю ночь он проворочался без сна, мечтая о теплой грелке. Квиддичные матчи были отменены, а походы в Запретный лес и предгорье теперь карались карцером.

То ли из-за общей мрачной атмосферы, то ли из-за своих кошмаров Том с головой погрузился в учебу. Ежедневно он изучал кучу дополнительной литературы, так что на уроках неизменно получал высшие баллы. Ему хватало пяти часов сна, и вечерами он мог подолгу сидеть в библиотеке, тренироваться в заклинаниях или читать в гостиной. Со стороны казалось, что его мучает затаенная печаль. Рэндальф, Друэлла и Араминта по-прежнему оставались его единственными приятелями, хотя считали компанию Тома слишком скучной. Это, впрочем, не мешало всем троим регулярно просить у Риддла списать домашние задания. Том не отказывал им: лишние сторонники на Слизерине никогда не повредят. И все же, наблюдая, как эти трое жадно читают его свитки, мальчик чувствовал отвращение: списывать чужую работу казалось ему верхом унижения.

Отдаляясь от одноклассников, Том гораздо больше интересовался жизнью призраков. Ему нравилось смотреть, как эти создания легко проходят сквозь каменные стены с подтеками и плывут по коридору, то ускоряя, то замедляя полет. Тому было также интересно, каким образом они сумели избежать смерти, оставшись, в отличие от Лесли и Линн, в мире живых. Фактически он видел гораздо больше привидений, чем кто-либо. Даже сэр Николас-де Мимси Дельфингтон, капризный призрак Гриффиндора, иногда кивал Тому при встрече. Любимым призраком Тома был, однако, не Кровавый Барон, а Серая Дама. Том любил расспрашивать Елену о стародавних временах и слушать в ответ ее тихий переливчатый голос. В свободное время он часто бродил по коридорам башен в поисках призрака Райвенкло.

Человек в черном был настолько слаб, что умер на следующий день. Тому, однако, не давали покоя его слова «Последний же враг истребится — смерть»: ведь эту надпись он видел в пещере. Это наверняка было как-то связано с защитой от темных искусств, а, возможно, и с самой темной магией. Обычно Тома легко можно было найти в библиотеке с огромной кипой книг, листающего оглавления в поиске слов «ВРАГ» и «СМЕРТЬ». Но проведя бессчетное количество времени за чтением, Том так и не смог найти ничего подходящего ни в одной книге.

*

Последний понедельник перед Рождественскими каникулами пришелся на девятнадцатое декабря. Накануне Тому вновь приснился жуткий сон, только теперь змееподобное лицо быстрее превращалось в его отражение. Том одернул полог и, дрожа от страха, вышел в полутемную гостиную. Была половина шестого — слишком раннее время для завтрака. Мальчик сел на диван и, ежась от прохлады, посмотрел в зеркало, где мелькнуло странное отражение. На мгновение Том испугался, что сейчас он снова увидит змееподобное лицо. Но это, по-видимому, был всего лишь дух зеркала, пославший ему приветствие.

Прошло, должно быть, полчаса, прежде чем Том заметил рядом с креслом черные туфли на каблучках. Это, несомненно, были туфли Лукреции Блэк. Вчера кто-то из родственников подарил ей на день рождения белые лодочки, и слизеринка демонстрировала их подругам. Похоже, что черные форменные туфли она оставила возле кресла. Это был отличный шанс.

— Vera Vertum, — прошептал Том, направив палочку на чей-то карандаш, валявшийся на полу. Через секунду на ковре извивалась длинная черная пиявка. Применив левитацию, мальчик забросил ее в острый нос туфли.

Убрав палочку, Том пошел на завтрак. В подземельях стало холодно, и в коридорах изо рта валил пар. Том поднялся по лестнице, прошел Малую галерею, но задержался возле учительской. За приоткрытой дверью кто-то разговаривал. Том знал, что подслушивать нехорошо, но не смог преодолеть любопытства.

— … Тёмное сообщество становятся всё активнее, — говорил Дамблдор. — По всей Британии появляются послания: «Темный Мастер приходит» и «Последний же враг истребится — смерть»….

— Вы придаете этому слишком большое значение, Альбус, — заметила профессор Мэррифот. — Я до сих пор удивляюсь, как Вы с таким умом и талантом можете верить в какие-то темные суеверия.

— Разве Вы, Галатея, еще не убедились, что почти все суеверия говорят правду? — мягко спросил Дамблдор.

— «Последний же враг истребится — смерть», — задумчиво сказал профессор Бири. — Хотел бы я знать, какое отношение имеет эта фраза к Темному Мастеру.

— Думаю, речь все же идет о Гриндевальде, — вставила реплику Мэррифот.

— Возможно. — Голос Дамблдора звучал спокойно, но Том был уверен, что он волнуется. — Не забудем, что грядет зимнее солнцестояние, а в это время обычно открывается новый круг борьбы Света и Тьмы. — Том почувствовал, как подкашиваются ноги и, дрожа, пошел на завтрак.

Большой зал готовился к празднику. По стенам были развешаны гирлянды из падуба и омелы, по бокам стояли Рождественские ели — одни поблескивали крохотными сосульками, другие сияли сотнями свечей. Профессор Раджан держал в руках волшебную палочку, из которой появлялись серебряные шары с движущимися рисунками зимнего леса. Повинуясь учителю, они всплывали вверх и оседали на колючих ветках. Любопытная Дженни Сполдинг подпрыгивала, чтобы рассмотреть игрушки. Проносившиеся мимо привидения болтали о том, что в рождественскую ночь потолок будет расцвечен северным сиянием.

— Где ты был? — прошептала Друэлла, едва Том присел и подвинул тыквенный сок. — К вечеру профессор Раджан развесит здесь гирлянды!

— Действительно? — пробормотал Том, думая о беседе в учительской. Только сейчас он заметил, что вошедший Дамблдор смотрит на него как-то странно, со смесью беспокойства и подозрения. Мальчик слабо улыбнулся и принялся за бутерброд, чувствуя себя ещё хуже.

— Жаль, что я не останусь в школе, — вздохнула девочка. — Эй, Том, — дернула она его за рукав, — что с тобой?

— Мне приснился дурной сон и только, — пробормотал Том. Он выглядел растерянным и бледным, но не мог ничего с собой поделать. Профессор Дамблдор продолжал прожигать его долгим проницательным взглядом. Том старался не обращать на это внимание, он не мог удержаться от размышлений. Может, профессор испытывает к нему неприязнь, или с ним действительно творится что-то неладное? Что вообще такого особенного в том, что ему снятся кошмары?

— Ой… что творится в гостиной, — Том вздрогнул, услышав мягкий голос Араминты. — Лу рыдает: какой-то мерзавец подбросил ей пиявку в туфлю!

Том посмотрел на дверь. В Большой зал вошли Альфард и Лукреция Блэк. Мальчик поддерживал кузину за руку. Девочка продолжала всхлипывать, и ее длинные золотистые волосы беспорядочно растрепались по плечам.

— Это не ты? — шепнул Рэндальф. Истерика Лукреции его забавляла.