История (СИ)

— Мне пожалуйста черного чая и картофельных криспов — спокойно ответил Гарри. Он не хотел стандартного британского завтрака. Ему хотелось сегодня немного разнообразить свое ежедневное меню.

— Семь сиклей и четыре кната — быстро озвучил сумму к уплате Том. Каким бы известным не был человек, но деньги, есть деньги.

Гарри сел за крайний стол и тут же приступил к трапезе. Черный, духмяный чай тут же появился около его тарелки с легким хлопком. Гарри втянул запах и счастливо улыбнулся. Ему казалось, что это лучший его жизни завтрак.Тут в Дырявый Котел вошла небольшая группа из пяти человек. Трое из них были с белоснежными волосами. Можно было бы подумать, что это Малфои, но понаблюдав за ними некоторое время, и внимательно рассмотрев их он понял, что глубоко ошибался.

Это были трое странных людей, которые так и манили свое красотой. Все они были женского, но различного возраста. Младшая девочка казалась таким ангелочком, как-будто сошедшей с небес. Девушка, которая была средней по возрасту, была божественно красивой. Она, казалось, вызывает какие-то странные чувства внутри. Таких чувств Гарри еще никогда не чувствовал. Старшая, была уже женщиной и выглядела совсем по-другому. Она казалась снежной королевой, как и средняя девушка. Гарри сначала не мог понять, почему так.

Спустя несколько мгновений пристального рассматривания странных девушек Гарри окинул взглядом зал, и то, что он увидел очень быстро привело его в чувства.

Похотливые лица мужчин, ненавистные лица женщин могли бы вселить ужас и страх в не подготовленного человека, вот только Гарри привык к гримасам ненависти, и поэтому посочувствовал им.

Старшая девушка кажется почувствовала его эмоции и повернула к нему свою очаровательную головку. Они мгновенно встретились глазами, и Гарри почувствовал, как его тело начинает его подводить.

В его голове быстро пробежали воспоминания ненависти Верона и тети Петунии он тут же успокоился и дружелюбно им улыбнулся, а после уставился в свою кружку пытаясь понять, что та нарисовано на дне.

Флер Делакур и другие

Девушка снова выдохнула. Как же ей надоели все эти похотливые и ненавистные взгляды. Ну почему никто не может понять, как ей тяжко стоять под такими взглядами. Ей так и хотелось перекинуться в свою истинную форму и порвать всех, кто здесь присутствовал, но это могло испортить сотрудничество Франции и Англии.Мать послала ей подбадривающую улыбку, пытаясь вселить в нее уверенность и одновременно ее успокоить.

Она не слушала, о чем разговаривает ее отец с заместителем министра, а попыталась отгородиться от всего окружающего мира, как она делал во всех публичных местах, только, от этого стало ненамного лучше. Британцы совсем не могли сдерживать свои эмоции и тем самым становились похожими на обычных животных, которых ведут инстинкты.

Тут ее облило волной стыда и отвращения. Но оно не было направлено на нее. Нет, оно было направлено на толпу, и только это заинтересовало ее. Она мгновенно повернула в ту сторону и увидела невысокого мальчика с глазами насыщенного зеленого цвета. Мгновенный контакт, и, казалось бы, он тут же сдастся под ее чарами, но он с интересом рассматривал ее, а потом отвел взгляд уставившись в кружку.

Девушка попыталась запомнить внешность, но как только она отвлеклась, то его образ выветрился, но в воспоминаниях так и остались светиться зеленые глаза.

Родители девушки заметили ее вспышку пристального интереса к одному из столиков, но решили расспросить позже. Им ведь тоже интересно.

Гарри Поттер

Гарри вошёл к себе в комнату. Он поднял книгу и посмотрел, как один из игроков эффектно забрасывает мяч в кольцо на тридцатиметровой высоте, но тут же захлопнул её. Даже квиддич — лучший, по его мнению, спорт в мире — не занимал его в эту минуту. Он положил книгу «Летая с Пушками Педдл», которую подарил Рон, на столик возле кровати, подошёл к окну и раздвинул шторы.

Тисовая улица выглядела как раз так, как и положено выглядеть улице респектабельного пригорода в утренний субботний час. Все портьеры на окнах были задёрнуты, через которые не видно было ни одного живого существа — ни прохожего, ни даже кошки. Скоро он уже покинет этот «не очень» гостеприимный дом. Когда Гарри спустился на кухню, все трое Дурслей уже сидели за столом, и даже не подняли на него взгляд. Дядя Вернон загородил свою широкую багровую физиономию утренним выпуском «Дейли Ньюз», а тётя Петунья сосредоточенно резала грейпфрут на четыре части, спрятав лошадиные зубы за поджатыми губами.

Дадли выглядел рассерженным и угрюмым, даже казалось, ещё больше раздулся. Это кое-что значило, если учесть, что он обычно занимал собой всю грань квадратного стола. Тётя Петунья положила ему в тарелку четверть не подслащенного грейпфрута, опасливо проворковав:

— Это тебе, Дадличка, милый мой.

В ответ он только злобно посмотрел на неё. В его жизни произошли крутые и очень неприятные перемены с того дня, как он принёс домой годовой табель успеваемости.

Как всегда, дядя Вернон и тётя Петунья старались найти оправдания его скверным оценкам: тётя утверждала, что Дадли — очень одарённый мальчик, но требует особого подхода; дядя держался другой позиции — ему не нужен сын «неженка и зубрила». Столь же деликатно они касались и обвинений в хулиганстве, записанных в табеле.

— Он, разумеется, шумный мальчик, но и мухи не обидит! — восклицала тётя Петунья со слезой в голосе.

Однако, в конце табеля было несколько вежливых замечаний школьной медсестры, которым даже дядя Вернон и тётя Петунья не могли найти оправданий. Сколько бы тётя Петунья ни причитала, что Дадли крупный мальчик со здоровым детским жирком и что растущему организму необходимо много еды, факт оставался фактом — у поставщика школьной формы уже не было бриджей достаточно большого размера. Острый глаз тёти Петуньи различал неуловимый отпечаток пальца на её сверкающих чистотой стенах и насквозь видел соседей, но отказывался замечать то, что было очевидно школьной медсестре: безо всякого сомнения, Дадли разнесло до размеров молодого кита из породы касаток-убийц.

И вот, после многих скандалов, где в ход шли такие веские аргументы, что от них дрожал пол в спальне у Гарри, и потоков слёз, пролитых тётей Петуньей, был объявлен новый режим. Диетическая программа, присланная медсестрой школы «Воннингс», была прикреплена к холодильнику, из которого убрали всё, что обожал Дадли: газировку и пирожные, шоколадки и бургеры, чипсы и булочки. И вместо этого наполнили овощами, фруктами и зеленью — «кроличьей едой», как выразился дядя Вернон. Дабы умилостивить Дадли, тётя Петунья настояла, чтобы и вся семья села на ту же диету. Поэтому Гарри тоже получил свою четвертинку грейпфрута. Она была намного меньше, чем у Дадли. Тётя Петунья явно считала, что лучший путь поддержать моральный дух Дадли — это уверить его в том, что еды у него, во всяком случае, больше, чем у Гарри.

Но тёте Петунье было невдомёк, что спрятано под поднимающейся половицей в комнате наверху; у неё и мысли не возникало, что Гарри вовсе не собирается следовать диете. Сообразив, что ему грозит всё лето просидеть на одном грейпфруте, он сразу послал к друзьям Буклю с сигналом SOS. И те, к их чести, не пожалели усилий. Из дома Гермионы сова вернулась с большущей коробкой печенья без сахара, так как родители подруги были стоматологами. Хагрид, хогвартский лесничий, не пожалел целого мешка твердокаменных кексов собственного приготовления. Если честно, то к ним Гарри не притронулся — слишком велик был его опыт в поглощении стряпни Хагрида, а его зубы были ему дороги. Миссис Уизли прислала их семейную сову, Стрелку, с чудовищных размеров тортом и пачкой пастилы. Бедняга была уже в преклонном возрасте и целых пять дней приходила в себя после такого путешествия. А на день рождения, который для Дурслей просто не существовал, Гарри получил сразу четыре великолепных торта — от Рона, Гермионы, Хагрида и Сириуса. У него и сейчас ещё оставались два и поэтому, предвкушая роскошный завтрак, который он себе устроит наверху, Гарри спокойно взялся за свой грейпфрут, дабы не вызвать ненужных подозрений.