Дары звезд (СИ)

— Эйлин Принц здесь живет?

— Принц? У нее другая фамилия. А ты кто такой? Из этих, — мужчина прогундосил по слогам, — а-рис-ток-ра-тов? Иди отсюда.

Альфард огляделся по сторонам, убедился, что никто не торчит из окон других домов и направил в мужчину простенькое Остолбеней. Вошел в дом, даже закрыл ее за собой, брезгливо подвинув хозяина. По узкой лестнице спустилась Эйлин. Усталая, под глазами залегли глубокие тени, она еще больше похудела, но оставалась все такой же.

У нее было узкое лицо, очень светлая кожа, словно прозрачная, крупные печальные глаза черного цвета, зрачок можно было рассмотреть лишь на свету, да и то, если как следует присмотреться. Тонкий нос имел едва заметную горбинку, а черные волосы по-прежнему были длинными и прямыми. Эйлин Принц никогда не была красавицей в общепринятом смысле, но она была из тех, в след кому хотелось обернуться, на кого приятно смотреть.

— Альфард? — она смотрела на него с испугом, с недоверием.

В застиранном халате, с заметными синяками на тонких руках. И волосы заплетены в простую косу. А напротив Альфард — в дорогом костюме, полный сил и жизни.

— Почему ты ушла тогда?

— Я? Это ты не писал мне.

— И поэтому ты не сказала мне про сына?

Женщина интуитивно отступила назад, но споткнулась о ступеньку и полетела бы вниз, если бы Альфард не подхватил ее. Подхватил и не думал отпускать.

— Я думал, ты… думал, что мои чувства не взаимны, что ты полюбила… этого… каково мне было узнать подобное сразу после смерти отца? И от кого? От твоего же отца, когда я пришел просить твоей руки. Лин… Зачем?

А женщина вдруг разрыдалась, выплескивая наружу все слезы за шестнадцать безрадостных лет с нелюбимым мужчиной. Лет, когда ее гордость не давала признаться отцу в своей истинной слабости — что когда-то, семнадцатилетней девчонкой, не устояла перед очарованием Альфарда Блэка.

В воскресенье к обеду в Блэк-мэноре было людно. Приглашены были лишь самые близкие, но и их набралось предостаточно. Арктурус тихо разговаривал с сыновьями — Орион и Сигнус вели финансовые дела семьи. Чуть в стороне стоял Альфард с Эйлин. Женщина выглядела испуганной, попеременно краснела и все теснее жалась к Альфарду. Он не позволил ей остаться в том доме. А Эйлин была слишком истощена работой, чтобы смочь по-настоящему противостоять. Вот и стояла она в платье Андромеды, которое все равно было ей не по размеру. Чуть в стороне неверяще качал головой Сириус. Джим стоял возле него и все еще переваривал тот факт, что Нюниус — тот самый Нюниус — является сыном Альфарда. То есть его, Джеймса, двоюродным племянником. Вот уж какой родне Джеймс был не рад.

Друэлла и Вальбурга сидели в креслах и неторопливо обсуждали вчерашний вечер — сплетни, наряды, разговоры. Чуть в стороне заметно нервничала Лукреция. Ее муж сторожил жену, а Дорея все пыталась рассмешить родственницу. Лорд Пруэтт с сыном разговаривали в тесном мужском кругу — вместе с Карлусом Поттером и Лайнелом Розье обсуждали артефакторику. У самого входа весело щебетали Меда, Белла и близнецы Пруэтт. Младший из двух сыновей Розье — старший не пришел — скучал в одиночестве. На балконе тихо переговаривались лорды, старые друзья Арктуруса. МакКинтон, Адамс, Мальсибер и Селфин. Их жены гуляли по саду, а многочисленные дети так и остались дома. Вскоре из камина пришли оставшиеся в Хогвартсе. Ольга, Цисси, Лили и Касси, держащая за руку Калеба Пруэтта. За ними вышел Регулус и София Розье — пятнадцатилетняя внучка лорда.

— Ну наконец-то! — Арктурус потер руки. — Мы вас уже заждались.

И он ловко выцепил из толпы пришедших Ольгу. Сириус с Джеймсом тоже разом активизировались. Первый поспешил за дедом, потому что тот явно направлялся в сторону Вальбурги, а второй за Лили. Пруэтты-старшие с интересом наблюдали за девушкой. Она несколько неуверенно улыбалась, позволив Джеймсу себя обнять, но потом стыдливо отстранилась. Они вместе подошли к Дорее и Лу. Обе бывшие Блэк рассматривали девушку с нескрываемым любопытством. Одна — как потенциальную дочь, вторая — как невестку.

— Мам, мисс Пруэтт, это Лили, самая потрясающая девушка на свете.

— Никогда не умел правильно представлять людей, — притворно возмутилась Дорея, — Можешь звать меня по имени, я сторонница демократии.

Но милую беседу прервал грозный вопль Вальбурги, после которого Сириус с Арком вывели гневную женщину из зала, а за ними спешил Орион.

— Что такого ужасного сказали Вальбурге? — удивилась Лу.

— Артурус представил ей невесту сына. Кажется, Сириус не успел его остановить, — ухмыльнулся Джеймс.

— Невесту? — в один голос переспросили Лу и Лили.

— Эммм… Да, — ответил Джеймс.

— Мир содрогнулся, — коварно улыбнулась Дорея. — Сейчас моя племянница будет плеваться ядом и пытаться выцарапать глаза бедной девочке. Может пойти туда?

— Нет! — в этот раз хором заговорили Джеймс и Лу. — Только драки нам не хватало.

Дорея обиженно дернула плечом. Вальбурга действительно была ее племянницей. Просто между ними была разница всего в девять лет — ровно тот срок, который кажется слишком большим для дружбы, но достаточным для вражды. Они даже замуж вышли с разницей всего в два года. И их сыновья были ровесниками. И именно из-за взаимной нелюбви двух женщин Джеймс и Сириус познакомились лишь в шесть лет.

Вальбурга и сама не могла определить свое отношение к сыну. Его своеволие, наглость — это раздражало ее, ведь мальчишка не просто не желал ее слушаться, он вообще приказы матери ни в грош не ставил. Но при этом ее еще больше раздражало, что какая-то девчонка захомутает ее сына. Ее талантливого, красивого и успешного сына! Но Оля смотрела на недовольную, пышущую яростью Вальбургу спокойно и даже безмятежно. Ее собственная мать тоже часто прессовала ее именно так — поднимала голос лишь на некоторых словах, начинала говорить о ней, будто ее нет в комнате, или брезгливо морщила нос. Но Сириус держал ее за руку. И она твердо знала, что он ее не оставит. И что знакомство с матерью — лишь дань традиции.

А в это время Лили в другую комнату увели Пруэтты. Они о чем-то говорили за закрытой дверью, а Джеймс нервно топтался рядом с матерью.

— Что ты так нервничаешь? — поинтересовалась Дорея. — Лучше расскажи любопытной матери, что объединяет твою драгоценную Лили и Пруэттов?

— Сириус вчера попросил их удочерить ее, — просто ответил ей сын.

— Что, прости?

— Для меня. Он попросил Лу удочерить Лили.

Дорея замолчала, переваривая услышанное. Что эти мальчишки творят? И зачем? Ведь Поттерам всегда было плевать с высокой колокольни на происхождение невесты. К ним подошел ее муж, нежно обнимая ее за талию — неформальная обстановка сегодняшнего собрания это позволяла — и поинтересовался у сына:

— Ты мне так и не сказал: шкатулки-то сделал?

— Мелкие и одноразовые уже получились. Сейчас доделываю большую. Почему нигде не сказано, что подготовка материала занимает больше времени, чем сами чары?

— О чем вы? — требовательно спросила Дорея.

— Наш сын взялся изучать родовые секреты. Пытается сделать шкатулки перемещения. Думаю, после Хэллоуина и нам нужно будет устроить прием. Пора объявить его наследником.

Джеймс состроил отцу рожицу и оба засмеялись.

— Прием? То есть ты откроешь Дом-на-костях?

— Думаю, настало время признаться тебе, — Карлус горестно вздохнул. — У нас есть загородное поместье.

— Загородное поместье? — тихо переспросила Дорея. — Оно существует?

— Прошу, не убивай меня сразу, — состроил умильную рожицу Поттер-старший, — я так не люблю всю эту великосветскую чепуху, что после свадьбы не сказал тебе о нем, а потом было стыдно, но наш сын больше похож на тебя и вряд ли он будет прятаться в старинном поместье Певереллов…

— То есть все это время у Поттеров был большой загородный дом, о котором никто не знал?

— На юге страны. Мой прадед строил для прабабки, — все еще виновато улыбался Карлус, — мы им не пользовались, потому что в нашей семье чаще встречаются убежденные затворники…